«Болит в моей душе Афганистан». Спустя годы, солдата представили к награде «За воинскую доблесть»

Афганская война уже стала историей. Но для многих людей она остается частью прожитой жизни. Как же правдивы строки: «Всего лишь час до вылета нам дан, всего лишь час последней передышки. Сказали нам: летим в Афганистан. В Кабул летят вчерашние мальчишки…» Вот так же, за час до полета, в декабре 1984 года восемнадцатилетний Николай Рыжов из Большой Глушицы узнал, в какую сторону отправится самолет ТУ-154.

Он в числе 150 молодых ребят, от которых еще не успела остыть школьная скамья, попал в Афганистан, как на край земли, в диковинное, экзотическое место. Ступив на землю республики, они с ходу оценили «ярость небес» от работы мощной реактивной установки «Град», от залпов которой сотрясалась земля. Бывалые солдаты успокаивали удивленных новобранцев: «Скоро привыкнете!» Но тогда еще молодым парням не было известно чувство страха и опасности: оно пришло гораздо позже, когда сами окунулись в круговерть событий.

Николай Иванович попал в 177-й мотострелковый полк, его подразделение дислоцировалось на перевале Саланг. Саланг — построенная советскими специалистами дорога в ущелье горы Гиндукуш, представляющая собой тоннель, пронзивший горы насквозь на высотах от 3500 до 4000 метров над уровнем моря. Этот перевал один из самых высокогорных. Он относился к объектам первостепенной важности на основной магистрали Хайратон — Кабул, связывающей северную и центральную части страны. Николай Иванович даже на картинках не видел таких пейзажей. Представьте: с одной стороны — высоченные горы, на которых «шапки» из снега, с другой — пропасть, да такая, что и дна ее не видно. А впереди — исчезающие каскады галерей, проложенные сквозь базальт. Позже он узнал, что этот красивый и молчаливый Саланг забрал сотни жизней наших солдат, задохнувшихся угарным газом. Вскоре проявились и первые симптомы нахождения на непривычной высоте — одышка, усталость, иногда носом шла кровь. Обустроившись на ночлег, они, молодые мальчишки, видели во сне милые, родные сердцу места, а всю ночь где-то вдалеке стреляли из пулемета, виднелись светящиеся трассера. На душе было неспокойно.

Сначала новобранцы не участвовали в выполнении боевых заданий, им давали пострелять по мишеням, побегать по горам, ознакомиться с местностью. Впервые Николай, услышав, как свистят пули, подумал, что это воробьи летают. Да так бы и сидел, пока старослужащий не уронил его на землю. И больше без бронежилета и каски он не ходил. До Афгана Николай прошел так называемые трехмесячные курсы молодого бойца в Айзербаджане и его назначили пулеметчиком на БТР. Первым боевым заданием стал приказ отбить машины с продуктами питания, которые душманы угнали в горы. Хорошо проявив себя, через месяц стал водителем БТР-60, с техникой он был на «ты» — еще на гражданке окончил ПТУ-62 по специальности «Водитель».

От заставы, где располагалось подразделение, до ущелья Сельевое протянулась тропа в два километра, параллельно ей шли две ветки трубопровода — с соляркой и керосином для советской армии и местного населения. Враги частенько возили по этой дороге оружие, бывало, и топливо сливали. В задачу солдат входила охрана территорий и этих объектов. А уж сколько всяких случаев было, и не сосчитать. Однажды, друг Николая подорвался на мине, причем наш земляк шел с ним рядом. Увидев окровавленного от осколков товарища, он не растерялся и прямо по минному полю побежал за БТРом, не думая о том, что любой шаг может стать последним. Однако на бронетранспортере наехал на мину, от взрыва у машины оторвало переднее колесо, но надо было спасать друга, и вскоре он все же доставил его в госпиталь, который располагался в 20 километрах. И боец благодаря ему остался жив. В области минирования душманы проявляли лихую изобретательность. Особенно много ловушек было на дорогах и обочинах.

А домой летели письма о том, что все хорошо и ярко светит афганское солнце. В начале службы из дома пришло взволнованное послание от родителей Антонины Ивановны и Ивана Ефимовича, которым стало известно, что сбит самолет с солдатами. В Глушице уже поговаривали, что в нем летел Николай Рыжов. Но он успокоил близких, написав, что все в порядке, а в это время сослуживцы поминали погибших десантников, так и не долетевших до дома. Как дорогие реликвии, до сих пор мать хранит его письма. Сквозь беглые россыпи торопливых строк в простых, незатейливых словах скрыто столько надежд и вечного смысла, то, что так тщательно маскировали заботливые сыны.

Вместе с Николаем служили люди разных национальностей — узбеки, таджики, киргизы. Рядом с местом их дислокации располагалось село Каракуджак, с местными они дружили и сделали им много добра. Жили в землянке, которую построили из диких камней и булыжников. Сами готовили еду, не голодали и даже пекли хлеб. Но, по словам моего героя, гречки и тушенки он наелся на всю жизнь. Трудно было россиянам привыкнуть к суровому климату этой страны. На Саланге всегда дули пронизывающие ветра и было очень холодно, высота этой точки — 3900 метров. Часовые, для того чтобы стоять на посту, надевали бушлат, шинель, а сверху прорезиненный защитный костюм — ОЗК. Когда же спускались с горы вниз в местечко Хиджан, — стояла нестерпимая жара — температура здесь достигала 59 градусов.

Особенно ему вспоминаются три июньских дня 1986 года. Тогда Николай на своем бронетранспортере в составе колонны проезжал мимо местечка Альмаи. Внезапно со всех сторон началась стрельба — автоматная, пулеметная, минометная, в общем, непонятная канонада. Колонна оказалась в западне, были подбиты первая и последняя машины. Техника не могла дальше передвигаться, так как с одного края — скала, с другого — пропасть. И тогда солдаты начали палить просто наугад, а «духи» засели в горах и из засады вели прицельный огонь. В течение дня шел бой. Затем выстрелы немного утихли, но стоило колонне двинуться с места, как опять начиналась стрельба. А с наступлением сумерек в Афгане передвигаться было невозможно, поэтому ночь провели здесь же. На второй день БТР насквозь пробило из пулемета. Повезло находившимся в нем водителю, командиру батальона, пулеметчику и десяти десантникам, но осколками снаряда ранило комсорга батальона, ему спас жизнь бронежилет. А на третий день пробили переднее левое колесо, так что даже разворотило редуктор. Бой продолжался, ожесточенный и кровопролитный. Ребята уверенно держали оборону.

Выстрелом крупнокалиберного пулемета пробило бензобак одного из БТР, который вмиг охватило пламя, начали взрываться боеприпасы. В этой суматохе пропал солдат, а нашли его только после того, как прогорела техника. Он выбрался из находившейся рядом лощины — оказалось, его спасла эта яма. Позже на подмогу воинам подоспели артиллерия и авиация. В этом бою было много раненых и, к счастью, никого убитыми. К концу третьего дня из 15 душманов осталось только трое, и ушли они только потому, что закончились патроны.

И вот спустя годы за это сражение Николая Ивановича представили к награде «За воинскую доблесть».

В свое время армейцы говорили: «Чистые погоны — чистая совесть», не любили простые солдаты всего того, что шло на показ. А не любить стали после того, как домой полетели «черные тюльпаны». Ведь тяжелее всего им приходилось провожать на Родину тела погибших товарищей.

Нельзя не отметить, что хотя Николай был рядовой, его назначили командиром отделения. Больше всего бойцы боялись попасть в плен, все были наслышаны о изощренных пытках, и многие поэтому предпочитали смерть. Не забыть и горькую участь других ребят. Помнится ему, что в горах находилась застава «Гвоздика», состоящая из 16 человек. Всех до одного вырезали «духи» из-за того, что на посту заснул часовой.

Долго тянулись два года службы. Наконец настало время дембельского аккорда, то есть последнего большого благого для полка дела. Он и еще несколько ребят за неделю (уж больно хотелось домой) отремонтировали три бронемашины. И вот настал тот долгожданный момент: самолет на Ташкент, вокзал, вагон и, наконец, дом, где не был так давно. Со слезами радости бежала к нему навстречу мама — все два года она спала не раздеваясь, в ужасе ожидая стука почтальона в окно. Он пришел с Афганской войны одним из первых. Многое в стране изменилось, вот только отношение общества было неоднозначным. А ведь они честно выполняли свой долг перед Родиной, погибали под пулями, взрывались на минах и хоронили друзей. Сколько их осталось лежать навеки на афганской многострадальной земле!

Однажды выбрав себе профессию, Николай Иванович так и остался ей верен до конца. После дембеля устроился в колхоз «Россия» и ему доверили новый трактор «ЮМЗ». Потом перешел в ПМК, работал на рейсовом автобусе. И вот уже восемь лет он водитель школьного автобуса. Дорога — это его жизнь. Сложилось и семейное счастье — вместе с любимой супругой Еленой Михайловной они достойно вырастили и воспитали сына Андрея и дочку Яну.

До сих пор Николай Иванович поддерживает крепкую дружбу со своим командиром батальона Валерием Васильевичем Вощевозом и сослуживцами, вместе разыскивают остальных солдат. Все они стали афганцами не по национальности, а по принадлежности к той войне. Собираясь, рассуждают, что если б не эта проклятая война, то в какой бы удивительной стране им пришлось служить! Афганистан — это страна, как из сказки «Тысяча и одна ночь». Она абсолютно не тронута цивилизацией и, находясь там, воистину ощущаешь себя на Востоке. Там не было ни промышленности, ни фабрик, ни заводов, в общем, никакого прогресса, местные пахали землю сохой и слушали японский магнитофон «Сони». Как бы хотелось Николаю оказаться там еще раз, но уже не как солдату, а как туристу — пройтись по тем же тропам, проехать по Салангу, поговорить о житье-бытье, вспомнить все, что было…

Алина Мамина

Материал подготовлен для газеты «Степные известия» Большеглушицкого района, для публикации на Самара today статья предоставлена нам редакцией издания.