Люди (архивная рубрика)Слово редактора

В рубрике «Я так думаю!» выступает Дед Мороз

Вообще-то он к нам редакцию пришел не один, но мы разговор начали с него и попросили сказать всю правду о том. что ждет нас в новом году. Высказывания господина Деда Мороза (товарищем никак не повернется язык его назвать) достаточно интересны и даже оригинальны. Он, кстати, сразу отмежевался от других Дедов, которые катаются по стране, назвав их… Сами узнаете, как.


«Эхо Москвы» в Самаре» в редакции Самара today

Встреча в редакции Самара today с творческой группой, работающей на выпуске в эфир Радио «Эхо Москвы» в Самаре. Представляем: Людмила Шидловская и Гор Мелконян.

Смотрите видеоверсию, текстовая — на этой странице ниже.

Текстовая версия:

– Сегодня в редакции «Самара today» мы встречаем очень необычных гостей. Ну, вот одну даму я назову чуть позже…

Ш. – Я – Снегурочка!

Да-да-да! Ну, я так хотел сказать, но просто мы не согласовали это. И Дедушка Мороз. Естественно, накануне Нового года – это такая радость, и для нас радость и сегодня у одной нашей замечательной сотрудницы, Светланы Владимировны, день рождения и мы каждый год радуемся вместе с ней. И радуемся вместе со всей страной, что впереди, хочется верить, нас ждет что-то хорошее. Дедушка, скажи, что нас ждет?

М. – Нас ждет 2012 год. Как я и обещал, я заберу двух ваших мальчиков в «олени» и дам нового «перзидента».

Ш – «Президента», Дедушка, ты перепутал наверное?

М. – Ой, точно, Снегурочка!

– Ну, президент – это далеко, Бог с ними, а вот у нас-то – что?

М. – А нам? Нам уготована честь прожить 366 замечательных дней. Желаю, чтобы каждый из вас не забывал, что каждая минута, каждая секунда важна и помните – чтоб в трудностях не сгинуть, вам силу духа потерять нельзя. Играйте, пойте, шумно веселитесь, еще в разгаре новогодний бал. На целый год задором зарядитесь, чтоб целый год был вот такой запал! С наступающим Новым годом!

Ш. – Дедушка Мороз, что ты себе хочешь пожелать на 2012 год?

М. – Хочу пожелать, чтобы глобальное потепление не коснулось моих владений, Снегурочка.

Ш. – Ну, ладно, мы тебе этого желаем.

– Какой голосистый дедушка, как приятно!

Ш. – Ну, да, у нас некачественных Дедов Морозов не водится!

М. – Плохие все…

Ш. – В другом месте!

М. — … уехали из Вологды.

Ш. – А ты прямо из Лапландии?

М. – Да, да, вологодские с нами не дружат.

– Не дружат?

Ш. – Так вы что, вологодские на лапландских что ли?

М. – Конечно!

– Дааа, вот так вот!

Ш. – Ну, бывает, стенка на стенку и у Дедов Морозов так.

– Хорошо. А вот ты про выборы заговорил, дедуля. А вот скажи-ка – в области-то у нас тоже будут выборы, потому что президент-то сказал, что выбирать теперь будем губернатора-то?

М. – Ваш президент долго запрягает, да и не едет он никуда.

Ш. – Никто вообще не едет.

М. – Судя по тому, что было последние… Сколько он у вас тут? Для меня-то время летит, мгновение – годы и десятилетия. Ну, был у вас мальчик – будет другой, ничего, поживете, надеюсь.

Ш. – Сколько лет, дедушка?

М. – Недолго, недолго.

– А говорили, двенадцать?

М. – Нет, что вы, может, и шести-то не будет, кто ж его знает.

– Что ж, сам уйдет что ли?

М. – Да не знаю, может быть одумается, есть еще время, есть время.

Ш. – Одумается, в смысле не пойдет, или уйдет?

М. – В смысле, вовремя уйдет. Эдак 31, или 21 декабря двенадцатого года, вместе со всеми.

Ш. – Да вы что?

– Дааа…

Ш. –Ааа! Это мая что ли?

М. – Да-да-да!

Ш. – Боже мой, конец света, значит, и мы вместе с ним и он с нами.

М. – Конечно!

– Понятно.

Ш. – Чудеса! Дедушка у нас – оптимист.

М. – Да, смотрим на века вперед.

– Ну, что ж, я думаю, что после таких прогнозов, самое время…

Ш. – Разоблачить!

— …разоблачить, открыть адреса, явки и назвать всех кто есть кто!

Ну, вот, у нас произошла смена декораций небольшая.

Ш. – Смена действующих лиц?

– Да нет, действующие лица остались те же и я очень рад сегодня приветствовать в редакции «Самара today» журналистов «Эхо Москвы в Самаре». Есть повод хороший. Накануне нового года уполномоченный по правам человека Ирина Скупова провела в десятый раз конкурс «Честное слово», конкурс прессы. И так получилось, что в прошлом году Гор Мелконян был лучшим журналистом правозащитной тематики, а вы в этом году, весь ваш коллектив, удостоен вот этого высокого звания «Честное средство массовой информации».

Ш. – Кстати, надо сказать, что Ирина Анатольевна… Не Ирина Анатольевна, а жюри конкурса, еще и в позапрошлом году нашу редакцию тоже отмечали, я, правда, забыла в какой номинации, но мы стараемся.

– Ну, да, и мы очень этому рады, потому что даже исходя из тех прогнозов, о которых нам рассказал Дедушка Мороз, в чем-то приятный, а в чем-то не очень приятных, во многом, вот сегодня, мы накануне Нового года чувствуем приход весны. Чувствуем надежду, мы чувствуем…

Ш. – А у вас такой вид из окна, ну просто солнцем залито все!

— …такой оптимизм, такую радость, что в стране начинаются перемены, в стране повеяло ветром перемен. И, конечно, как хотелось бы, чтобы эти перемены были бы. И вот именно ваша радиостанция, головная и вы как партнеры в Самаре, делаете многое и заслуживаете самого глубокого и искреннего уважения от слушателей, которых с каждым днем становится все больше и больше. А я могу вот даже такой пример привести. Вот, если раньше едешь в такси, то там что-то такое – «бла-бла-ла-бла», а потом, смотришь – «Эхо Москвы». То есть, как бы, люди постепенно подтягиваются, потому что понимают, что здесь – правда, здесь нужные слова, здесь то, в чем хочется найти ответ. Я очень рад вас приветствовать…

Ш. – Спасибо, Александр Васильевич!

….Людмила Шидловская и Гор Мелконян. С вами в команде еще один человек, но так получилось…

Ш. – Ну, у нас один на вахте, один на вахте всегда.

— …что вас троих никогда нельзя забрать. Да, и давайте его назовем.

Ш. – Альберт Ш…. Ну, Шангин он вообще у нас называется…

М. – Раскроем тайну?

Ш. — …да, раскроем тайну — это Альберт Фахрутдинов, наш третий товарищ, это третья часть нашего трудового коллектива.

М. – Одна треть, ну, две трети…

Ш. – Вот две трети коллектива здесь представлено

М. –Кое-кто, помнится, набрал две трети, а потом все потерял. Вот вы сказали про ветер перемен. У синоптиков ведь есть такая градация – когда ветер дует слишком сильно, они обычно предупреждают либо о шквалистом ветре, об усилении ветра…

Ш. – Штормовое предупреждение.

М. — …штормовое предупреждение, да, это называется. И я боюсь, что штормовое предупреждение уже было. И перейдет ли это в какой-то ураган, говоря языком синоптиков, либо ветер утихнет, а он утихнет естественным образом до десятого января. Будет ли, подует ли снова ветер – с Запада, с Востока, с Юга, пока еще непонятно.

Ш. – Вот что значит, что Гору приходится…

– Много говорить о погоде.

Ш. -…за день много говорить о погоде, все образы об этом строятся.

– Я, как профессионал, много слушаю и просто иногда восторгаюсь, как в нескольких словах люди могут выразить и отношение и, как бы, ощущение сегодняшнего дня…

Ш. – И совсем постороннюю информацию.

— …да-да-да, просто молодцы! И мы действительно очень рады, что с каждым годом , как бы набирает темпы ваша политическая, человеческая, моральная, какая угодно, активность, потому что на фоне того, что происходит в медиапространстве, не только в самарском, но и, в целом, в российском, я так думаю, что придет когда-нибудь время, когда люди, которые сотворили вот то, что они сотворили с телевидением, в котором мы с тобой, Люда, работали…

Ш. – Да, да, да…

— …много лет…

М. – Вам повезло!

-…Нет, мы видим, во что его превратили, мы чувствуем, что за это будут держать ответ!

Ш. – Я просто хочу сказать, что это телевидение, за которое у нас болит душа и, Александр Васильевич, у меня, оно не всегда было таким. Оно… Вот нам повезло – вот девяностые годы, начало девяностых, когда вот то, что называлось «советская цензура», а в чем, собственно, она заключалась? Когда мне говорили: «Нельзя писать «пороховой завод», напишите «завод «Красный коммунар», или как-то еще».

– Ну, да.

Ш. — И все! Вот в мое время, вот только такое было. Ну, если это можно было назвать давлением, в принципе – сохранение государственной тайны, не более. Потом и это прошло. Но, самое главное, что мы попали в тот промежуток, когда еще не было диктата «желтого тельца». А эта цензура – она гораздо страшнее, чем молодежь сейчас пугают: «Ах, цензура прессы! Ах, застойные времена!». Вот то, что сейчас делает «желтый телец» — вот это да, вот это да! Когда ты, ну, журналист, не может сказать, не может даже рассказать, что погибла женщина в супермаркете, потому что у учреждения договор с супермаркетом.

– Да, есть хозяин, которому будет неприятно это слушать.

Ш. – Да, да и хозяин может деньги не заплатить.

– Мы разместили эту информацию и нам тут же от этих хозяев пришло письмо: «Вы очень резко написали!».

Ш. – Что значит резко?

М. – И просили скорректировать, наверное.

– Да, да.

М. – И просили написать, наверное – «в редакции торгового центра «Парк Хауз», и так далее. Я вот думаю по поводу «желтого тельца», поскольку вам, видимо, повезло в девяностые жить…

Ш. – Да, да.

М. – …а нам уж, слава Богу, не вернуться. Я говорю: «Слава Богу», потому, что интернет, как мне кажется, раз мы о телевидении заговорили, не то чтобы вытесняет, я надеюсь, что уже для многих вытеснил. И я бы не стал радоваться тому, что мы, допустим, получили награду «Честное слово», потому что в интернете, когда размещаешь эту информацию, и люди тоже понимают, в какой же мы стране живем, что нужно награждать за честное слово. Да даже это может быть не честное слово, а это может быть наше собственное мнение…

Ш. – Свободное, да. Нет, а если оно твое собственное…

М. – …оно не претендует на абсолютную истину, конечно. Если мы его просто свободно высказываем и за это дают награду, то, действительно, мы дошли до того уровня, просто запредельного. А если говорить об интернете, когда каждый сам себе в сетевизор…

Ш. – Каждый режиссер и оператор.

М. — …за пятнадцать минут, даже за десять, можно сейчас организовать прямую трансляцию в интернете и если вы сможете просто это распространить, грубо говоря, ссылку, что вы ведете прямую трансляцию, ваш репортаж будет больше смотреть людей, чем там государственное телевидение, первый, второй, двадцатый, седьмой, неважно, канал. Вы взяли обычный телефон, вышли на площадь и показываете людям что происходит на этой площади в то время, когда телеканалы показывают вот этих двух клоунов…

Ш. Что там ничего нет, да?

М. — …что один сел, куда там, в газель, или в самолет, повел, или комбайн повел. Можно смотреть, как у тебя комбайны водят, а можно смотреть что у тебя на площади происходит. Вот в этом смысле, я надеюсь и интернет нам какую-то свободу даст.

Ш. – Наверное, есть тенденция у СМИ, ну, то есть, два направления, два противоположных течения. Одно течение, оно, увы, пока не самое мощное у нас – стремиться к наибольшей объективности в отражении реальности, вот приблизиться к тому, что есть в жизни по-настоящему, а второе течение, оно рисует то, что хочет, или то, что задали, то, что велели. И вот эти вот два течения, может быть, наши СМИ приведут к тому самому идеальному состоянию, когда человечество, потребители, люди будут просто доверять и говорить:»Да, вот они в борьбе наконец сумели мне показать жизнь во всем многообразии, во всей полноте». Может быть мы когда-то…. Нет! Мы точно к этому придем! Я думаю, что мы это даже увидим, да, Александр Васильевич?

– И мне кажется, что к вашей чести и достоинству следует отнести то, что благодаря вашим эфирам – и московским, в первую очередь, и вашим в том числе…

Ш. – Да, в первую очередь московским.

— …прорывается голос правды, голос человека, со своим мнением, со своими словами. Не всегда причесанные, не всегда…

Ш. – И не всегда ты соглашаешься с тем что есть, что транслируется.

— …тебе нравится, но это то, что есть сейчас, то, что думают люди. Не подстроено, не задано кем-то.

Ш. – Вот я думаю, Александр Васильевич, вот в этом есть, в принципе то, что называется уважением к потребителю. Ему показывают все. А он…. И ему показывают все потому, что понимают, что человек – не дурак. Он все услышит.

– Это мы понимаем, а нас почему-то, видимо, держат за дураков.

Ш. – Ну, пусть держат , как хотят.

М. – И тут проблема в том, что когда они это публикуют, вот откровенную иногда просто ложь, люди же даже смеются над этим.

– Не все, ну, не все же смеются.

М. – Ну, потому что они между строк, у них же все написано, между строк все написано.

Ш. – Ну, не все, не все. Кто-то не дает себе труда, так сказать, отделять зерна от плевел, это понятно. Но, если как «Эхо Москвы», большое «Эхо Москвы», подавать весь спектр мнений и, ребята, ну, разберетесь сами, вы достаточно зрелые и умные люди. И вот чтобы не говорили… У меня была недавно совсем одна интересная встреча. Моя приятельница, я очень уважаю эту женщину, она правоверная, правоверный чиновник. И, естественно, член партии «Единая Россия». А она мне говорит:»Ну, вот что вы там сеете раскол и смуту? Ведь это же неправильно!». Я говорю: «Мы ничего не сеем, мы просто вот разворачиваем, как вот сейчас взять, развернуть микрофон, и люди – говорите, говорите! Вот так вот, в микрофон. Все! И ничего не сеем. Просто дайте возможность толпе говорить!». Я всегда вспоминаю эту цитату Маяковского:»Улица корчится безъязыко, ей нечем кричать и разговаривать». Вот если эта улица будет корчиться без языка и дальше, то ее просто разорвет. Вот если человек умеет говорить, а ему говорят: «Молчи! Не твое время, не твое слово», он либо взорвется, разобьет кулаком зеркало и куда-нибудь двинется, либо дать ему возможность все-таки говорить. …Ой, Гор Багратович, о чем это я? А! Так вот, об этой чиновнице. Я говорю:»Ну, почему вы считаете народ дураком, ну почему? Вы подтасовываете на выборах». А она:»А кто это видел?! Откуда вы знаете?!». Я говорю:»Мы, народе!». Вот приходишь в пустыню, а там ровная и гладкая поверхность, как катком все закатали, ничего нет — кричи, визжи, бегай голый, никто не видит. Но только есть секрет, что вся эта гладкая поверхность состоит из миллиардов песчинок и они везде. И, кажется, нет ничего, никто тебя не видит, ты сидишь переписываешь эти протоколы….

М. – И тут?

Ш. — …а тут идет эта уборщица…

М. – Тут мимо уже ветер подул, о котором мы уже начали говорить и бунт песчинок начинается.

Ш. -…уборщица рассказала своей подруге. Милиционер стоит. Он исполняет свои обязанности, да, он охраняет, не пускает к вам никого, но он видит. И видит, и приходит домой и говорит:»Э, хе-хе!». Может, он больше ничего и не скажет, а все всё поймут.

– И вот мне кажется, что вы сказали одну, очень замечательную такую фразу, которая отражает суть сегодняшнего времени. То, что люди смеются. И вот когда люди смеются, это вселяет такую надежду, что, значит, они перестанут бояться. Значит, они видят, что не все то правда, что им говорят и называют правдой.

М. – А ведь они смеются-то… Ну, вот поскольку мы опять возвращаемся к тому, что поле зачищено, условно говоря, и вот этот смех – он же выливается в интернет. Как только успевает вот этот национальный лидер чего-то там заявить, через пять минут…

Ш. – Хохочут, да?

М. — … появляется картинка, где на его пиджаке, значит, висит презерватив. Как только они играют в бадминтон, тут же, проходит десять минут, появляется картинка. Люди вот контекст воспринимают. То, что я сегодня беру газету, «Самарскую газету», там было написано, я сейчас дословно не помню:»Вот, накануне Нового года синоптики обещают неспокойствие и бурю». И я думаю, а если убрать слово «синоптики», то вот что хотели сказать журналисты. Уберите слово «синоптики»: «Накануне Нового года ожидается какая-то буря и неспокойствие». Вот, пожалуйста, одно слово мы уберем.

Ш. – Вот он чем и отличается, что на пустом обнаружит столько содержания!

М. – Это просто вот контекст. Они бывают просто потрясающие, когда хочется так прогнуться, чтобы было так красиво, можно даже так написать, что:»Мэр посодействовал организации несанкционированного митинга». Можно ведь и до этого дойти, просто взять газету и посмотреть. То есть, когда тебя в бараний рог так скручивают, чего бы ты не написал, начинаешь так над этим смеяться. Хочется же похвалить во всем – летал на самолете «Амбиция», как только чего-то случилось, ты уже прилетел туда заранее, ликвидируешь. Вот поэтому мы, наверное, живем в такое время, когда, опять-таки возвращаясь к интернету, он так быстро все схватывает и аккумулирует и выдает нам это. Но главное не заиграться. Тут можно совсем, что называется, «в желтизну» уйти, какая-то грань должна быть.

– Это да. И не все то смешно над чем смеются.

Ш. – Ну, это уже нравственные законы внутри нас.

М. – Это грустно на самом деле. Если говорить, если сравнивать нас с презервативами – это же обидно. Можно посмеяться над этим, но если по сути, это же оскорбление, а за оскорбление когда-то просто давали в морду.

Ш. – Нет, бросали перчатку.

М. – Ну, хорошо, бросали перчатку, а потом давали в морду, когда он все-таки явится, если явится.

– Хорошо. Я благодарю вас за эту встречу, за то, что вы нашли время накануне суматошных дней подготовки к новогоднему празднику. Я рад вас поздравить с вашими победами.

Ш. – Спасибо, Александр Васильевич.

– С наступающим праздником! С наступающим Новым годом! И давайте вместе, все, каждый из нас по отдельности и все вместе пожелаем что-то нашему самарскому народу накануне Нового года и вообще в новый год.

М. – Если говорить о чем-то таком, приятном, волшебном и так далее, пока волшебном – думайте сами! Вот пока вы не начнете сами чего-то думать, делать, поступать, совершайте свои поступки, даже совершайте свои ошибки, неважно. Это в конечном счете сделает из вас человека.

Ш. – Ну, а я, как-то… Ну, живешь долго, начинаешь про жизнь долго думать, да? И я, вдруг, прихожу к выводу, что вот самым, наверное, комфортным условием существования человека является чистота и свобода. Вот когда ты чист, когда ты свободен, когда тебе нечего бояться и не за что стыдиться, ты — счастлив. И я вам желаю, чтобы вы были чисты перед собой, чтобы вы сказали: «Да, я прожил..», может, кто-то скажет:»Да, не очень богато, зато классно! Зато я был свободен и вокруг меня были замечательные люди!». Вот чтобы это было так в вашей жизни!

– Ну, а я, в заключении, хочу пожелать всем нам, я вот сейчас как бы много «чемоданов тащу», как я иногда смеюсь. Я и преподаю в двух университетах, общаюсь со студентами, я во многом для того и пошел туда, чтобы увидеть, кто идет в профессию.

Ш. – Да, молодые лица, молодые мозги.

– И мне хочется, чтобы пришло время, когда в нашей профессии будут работать профессионалы. Такие, какими являетесь вы. И я еще раз вас поздравляю. С новым годом!

Ш. – Спасибо, Александр Васильевич. Профессионалу от профессионалов. От того же слышим это называется.

М. – Всего доброго.

– Спасибо, всего доброго, до свидания.

***

По теме

Back to top button