«Я так думаю!» Чем болеют жители Самарской области и от чего умирают?

Сергей Иванович Кузнецов — зам.министра здравоохранения Самарской области.
— Вы сегодня приводили примеры медицинского юмора, мне это очень понравилось и я, позволю себе, тоже привести такой: есть понятие «средняя t° по больнице». Если говорить о том, как выглядит Самарская область на фоне других регионов с точки зрения здоровья, рождаемости, смертности, экологии? Вот губернатор Н.Меркушкин во время вручения премий прессе в начале января, говорил о том, что Самарская область — в группе проблемных регионов, — как мы выглядим на фоне других?

— Я еще хотел бы попросить вас рассказать о Волге, она — наша главная гордость, радость и наша главная беда, наверное, сейчас… Хотя, приходится читать и слышать о том, что англичане в том же Лондоне сумели Темзу сделать вообще чистейшей рекой, несмотря на то, что до этого там была катастрофическая ситуация. То же происходит и в других странах, в Германии в том числе. Как Волга вообще выглядит с точки зрения здоровья?

— Сегодня мы в редакции «Самара today» приветствуем Сергея Ивановича Кузнецова, заместителя министра здравоохранения Самарской области, руководителя департамента организации медицинской помощи населению. Вот, Сергей Иванович, я специально распечатал все те вопросы, которыми вы занимаетесь. Это страшно подумать, здесь четыре с лишним страницы – организацией того, организацией сего и это действительно огромный круг вопросов, который вам приходится курировать. Тему сегодняшний встречи мы назвали так: чем болеют жители Самарской области и от чего они умирают.

Почему мы об этом говорим? Потому, что динамика, к сожалению, демографическая ситуация такова, что пока количество умерших больше, чем количество рождающихся, несмотря на то, что в 2011 году было больше, в 2012 поменьше, но все равно отрицательный баланс пять тысяч.

Причем, интересно отметить еще и то, что впервые, может быть, за многие годы в структуре смертности, ну, естественно, что на первом месте стоят болезни сосудистых заболеваний, но на втором месте вышли болезни, связанные со злокачественными новообразованиями и уже потом на третье место ушли, так называемые, прочие причины – это несчастные случаи, самоубийства, отравления и так далее. Вот, может быть, с этого, давайте, начнем.

— Начнем. Итак, чем болеют, от чего умирают. Болеют в большей части, если мы посмотрим, на государственную статистику, чем болеют, с чем обращаются, то есть количество заболевания, то, наверное, на первом месте стоят болезни органов дыхания. И там превалирующая позиция – это острые респираторные заболевания. Сердечно-сосудистые заболевания, в части заболеваний, с которыми люди обращаются в поликлинику, стоят на втором месте.

Дальше по разным возрастным группам уже стоят, я имею в виду взрослое население, болезни органов дыхания стоят в обеих больших группах – и у детей до 18 лет и у взрослых, после 18 лет. Сердечно-сосудистые заболевания, естественно, стоят на первом месте у взрослого населения. Далее онкология не стоит на первом месте в части заболеваний, с чем люди обращаются в поликлинику, они занимают место, грубо говоря, где-то в районе между пятым и седьмым. Там есть заболевания желудочно-кишечного тракта, есть заболевания эндокринные, есть заболевания глаза, есть заболевания лор-органов и вот онкологические заболевания делят место где-то в районе пятого-шестого, если мы говорим по обращаемости. Если говорить по болезням стационарного плана, то на первом месте в стационаре – это объем, конечно, сердечно-сосудистых заболеваний. Онкология, онкологические болезни опять-таки занимают где-то, примерно, третье-четвертое место, уступая и болезням органов дыхания и болезням органов пищеварения.

Ну, а теперь про смертность.

Да, на первом месте у нас стоит смертность от сердечно-сосудистых заболеваний, на втором, ну, тут я с вами не согласен, за те почти двадцать лет, что я нахожусь в органах управления здравоохранением, он там назывался по-разному – от управления здравоохранением до министерства. Онкологические заболевания всегда входили в тройку, но иногда, достаточно часто за эти двадцать лет, они выходили на второе место. У нас были успехи в борьбе с травмами и отравлениями и несколько раз за эти двадцать лет онкология выходила на второе место, как символ наших успехов в борьбе с прочими заболеваниями. Когда нам удалось, что называется, существенно снизить смертность от алкогольных смертей и наркологических смертей, это вот в начале двухтысячных годов, вот тогда, значит, онкология вышла на первое место.

Здесь надо говорить, собственно, не о месте в структуре, а от общего количества больных, которые умирают от той, или иной болезни, от того, или иного заболевания. Значимость онкологических болезней была, есть и будет и в перспективе она будет расти. Сказать, что мы победим рак – это неправильно и есть даже такой термин, что, скажем так, каждый должен дожить до своего рака, это вот сейчас говорят онкологи. Первое. Второе, у них тезис, что рак одно из самых излечиваемых заболеваний, это на самом деле правда. Если обратиться…

— То есть, ранняя диагностика, да?

— Ранняя диагностика. Если вовремя обратиться, на уровне первой-второй стадии, то, скажем так, то опухолевые болезни лечатся, не все, но большая их часть, особенно те, которые на сегодняшний день составляют главную ударную силу, которая косит самарцев и жителей Российской Федерации в том числе. То есть, это болезни, опухоли легких, это опухоли кожи, опухоли желудочно-кишечного тракта у мужчин, это рак молочной железы, рак шейки матки у женщин. Эти заболевания, в принципе, могут и должны диагностироваться на ранних стадиях. Для этого нужны две вещи.

Первая вещь – это заинтересованность самого пациента, вторая – это готовность системы здравоохранения, что называется, к встрече с этим пациентов и дальше, чтобы не было сбоев, чтобы, если человек пришел вовремя, чтобы система его подхватила, а не уронила по дороге. В Советском Союзе была достаточно такая сбалансированная и отработанная система ранней диагностики, но, к сожалению, у нас не было достаточно… как бы это сказать…продвинутых методов лечения, которые уже были в то время во всем мире.

В частности, в радиологии мы отставали и, к сожалению, на сегодняшний день отстаем от западных стран, Европы, Америки, Японии. Что называется, если в целом по стране, то лет на десять, если касательно Самарской области, то лет на 5-7. К сожалению, там есть технологии, которые пока нам не подвластны и их у нас нет, причем, нет по разным причинам. В некоторых случаях их нет технологически в целом в Российской Федерации, в некоторых случаях они настолько дороги, что, скажем так, одна область не может себе позволить. Ну, несколько слов, например, если говорить о новых технологиях, есть такая технология, например, как кибернож.

Что это такое? Кибернож – это по сути дела тот же ускоритель, который… ускоритель элементарных частиц, в частности, электронов, который на сегодняшний день есть у нас в Самарском областном онкологическом диспансере, их там целых пять штук, два отечественных, три зарубежных и в ближайшее время произойдет замена отечественных, выработавших свой ресурс на зарубежные.

Кибернож – эта система позволяющая определенным образом, что называется, распределять излучения, позиционировать пациента так, чтобы облучение концентрировалось там в одной точке. В основном это касается тех случаев, когда, собственно, нож нанесет больший вред, чем сама опухоль. Это в основном центральная нервная система и некоторые внутренние органы, тип поджелудочной железы, то есть, количество таких пациентов, которые нуждаются в лечении собственно киберножом, оно для Самарской области относительно невелико, оно исчисляется, примерно, может быть, тремя-четырьмя десятками операциями в год. Мы на сегодняшний день имеем возможность направлять этих пациентов в федеральные медицинские центры, поэтому вопрос нужен нам кибернож для области, или не нужен, он на сегодняшний день не дискутируется. Если нужен, то нужен не столько области, а в принципе, как скажем, ориентировал в целом на ПФО.

В этом случае, да, наличие вот этой установки, но она достаточно дорогостоящая. То есть, когда мы говорим о внедрении каких-то новых методов диагностики, или лечения, хотим мы этого, или не хотим, надо все равно опираться на, что называется, на деньги, сколько это стоит. Вот, вложив несколько миллиардов, мы получим спасение, скажем, ста жизней. Вопрос. Много это, или мало?

— Да, теория относительности.

— Очень сложно бросать жизни, стоимость жизни, тем более у нас в Российской Федерации и вообще в России, к сожалению, вот это никогда не приветствовалось. У нас человеческая жизнь бесценна. Бесценна в двух трактовках, в одной и в другой, где хотите, там и поставьте ударение, или разнос слова.

Поэтому за рубежом вопросы, так называемой, фармакоэкономики в подходе не только к лекарствам, а внедрении новых технологий, они достаточно серьезны и используются руководящими органами, принимающими решения, в том случае, когда они принимают решения. Считается, что в Соединенных Штатах, в Западной Европе, что 20 000 долларов в год – это та цена за год спасенной жизни, которая позволяет, что называется, внедрять технологию достаточно широко.

Вот 20 000 в год – это у них цена, примерно, гемодиализа, то есть, вот, если это так, то технология имеет право на жизнь, она должна внедряться и так далее, и так далее. А, чтобы показать, сколько и что стоит, такой маленький примерчик.

Значит, скрининг, такое модное слово, скрининг скрининговые исследования на определение холестерина у мужчин в возрасте сорока пяти лет, каждый год спасенной жизни от этой методики стоит 145 фунтов. А вот скрининг на тот же холестерин у мужчин, у всех мужчин, в возрасте 25 лет, после 25, каждый год спасенной жизни стоит 2500 фунтов-стерлингов. То есть, с какого возраста проводить скрининг?

С 25, или с 45? Обоснованно, как показывает опыт и жизнь, что с 45, но не с сорока, но не с тридцати. А мне 40, что же, мне нельзя? Нет, можно, но за свои…

— Стоит дороже денег.

— …но это за свои деньги, или как-то и так далее, и так далее. Но это там у них, за рубежом. У нас на сегодняшний день будет внедряться диспансеризация. Диспансеризация повозрастная, которая достаточно широко включает различные методы исследования, включая лабораторные, в том числе определение холестерина

— Все будет проводиться бесплатно?

— Да, совершенно верно, она будет проводиться бесплатно для населения. Но просто население после этого должно делать определенные выводы. Вот, например, мы определяем высокий уровень холестерина, проводится, так называемая, первоначальная стартовая беседа, что надо обратить на себя внимание, меньше есть жирной пищи, богатой холестерином, изменить определенные привычки, больше физическая нагрузка.

Проходит год, приходит человек, ему опять проводят это исследование, холестерин у него еще выше. Вопрос. Вы что-нибудь сделали? Он говорит: «Нет, не хочу. У меня все нормально, ничего не болит». Но у тебя не болит сегодня, а пройдет еще 2-3 года и тебе может скорая помощь не успеть, потому что у тебя есть индикаторы того, что у тебя развивается риск развития, у тебя усиливается риск развития сердечно-сосудистой патологии.

— То есть, человек не может не думать о своем здоровье сам?

— Он должен думать о своем здоровье сам и… государство не может заставить человека, скажем так, отказаться от кровяной колбасы, или от шматка сала, ну, не может оно. Оно же не станет, так сказать, с пистолетом у головы и так сказать: «Не ешь сало!». А он вечером, под одеялом свой кусочек сала съест. Не будет этого никогда, до тех пор, пока это не проникнет в голову, в то, что сало – это как праздник, два раза в год, на свой день рождения, на день рождения жены, ну и, может быть, еще на новый год я могу себе позволить, а все остальное время на бессальной диете, физические нагрузки и так далее, и так далее. Если так, то – да.

Государство дает возможность посмотреть, а что у тебя со здоровьем, с сосудами, с признаками на онкологические. Сейчас есть скрининг на… опухолевые маркеры, так называемые, тоже дорогое удовольствие, но в определенном возрасте позволяют выявлять ранние признаки, когда еще ни пальпации, ни рентгеном…

— Еще не обнаруживаются.

— … ничего еще не обнаруживается. Обнаруживается на уровне узелков 2-3 миллиметра, еще на грани пропуска, на грани видеофиксации, а на уровне маркеров, так сказать, есть вероятность того, чтобы это поймать. Там высокий уровень достоверности – 90-95%. Это нормально, это хорошо, но после этого надо принимать решение – дальше идти к онкологу, дальше проводить операцию и так далее, и так далее, мы же опять-таки заставить не можем человека.

Здесь, с одной стороны, государство предоставляет возможности, с другой стороны, человек, что называется, взвешенно и очень внимательно относиться к своему здоровью, он должен быть заинтересован в том, чтобы быть здоровым. К сожалению, в Советском Союзе, человек не был заинтересован в собственном здоровье.

Люди болеющие, уходили на больничные листы и не работали, отдыхали дома, долго, часто и длительно болеющие, получали бесплатные санаторные путевки, или льготные за 10%, а те, кто не болел, за них, что называется, везли тот воз нагрузок, который был, получая, что называется, относительно за интенсивность, или какие-то премии, которые не компенсировали, ни свободное время на больничном листе, ни бесплатные путевки. Поэтому, здесь ориентация должна быть именно на свое здоровье, потому что оно для вас. Очень многое зависит от человека.

Здравоохранение, система, может помочь, есть у нас система центров здоровья, возрождается, так называемый, центр медицинской профилактики, кабинеты медицинской профилактики, отделения медицинской профилактики, где человеку могут рассказать, что нужно делать, но делать за него это, никто не будет.

Вот в фитнесс-центр мы же всех не загоним, мы можем только создать условия, чтобы заниматься фитнессом – уменьшить стоимость, какие-то льготные абонементы, это государственное дело, если государство в этом будет заинтересовано, оно на это пойдет, будет развивать спортивные школы и так далее, и так далее. Но не заставить человека пойти в спортивную школу, не заставят его гулять вечером час после работы вместо того, чтобы сидеть перед телевизором с чипсами и стаканом пива, или даже кружкой.

Поэтому, здесь вот должно быть совместное понимание того, что здоровье – это твое, оно тебе нужно в первую очередь, что, да, сегодня ты здоров, крепок и так далее, но завтра, скажем…

— Никто не знает, что будет.

— …никто не знает. Просто все должны понимать, что, первое – мы не вечны, раз, второе – подвержены болезням. И, если тебе сейчас тридцать с товими 140 килограммами великолепно, ты легко поднимаешься на пятый, седьмой этаж, не замечая, то, извините, что будет в пятьдесят? И, когда их будет не 140 килограммов, а 150, или 160, потому что, если человек будет вести вот эту жизнь, которую ведет, набор килограммов будет осуществляться, потому что, к сожалению, все равно физическая активность падает и, поэтому, в тридцать нужно задуматься, чтобы остаться, до сорока уйти в девяносто, а не со 160 в пятьдесят, когда у него первый инфаркт, попытайтесь ему сделать физическую нагрузку. Да никак! Он уже не сможет ее перенести, а сбросить вес он тоже не сможет, ему тогда надо сесть на одну капусту и воду, что тоже невозможно для организма, поэтому надо вовремя задумываться о своем здоровье.

— Хорошо. Вот вы начали…

— Про экологию?

— Да.

— Про экологию.

— …свое выступление про то, что в структуре заболеваемости, дыхательные заболевания, они стоят высоко и, может быть, на первом месте. И, наверняка же, это имеет прямую зависимость к тому воздуху атмосферному, которым мы дышим, ко всем тем, другим проявлениям. Вот, даже появились недавно стандарты на питьевую воду, что, если она не прозрачная и не совсем белая, то это не должно нас пугать, а это все равно пугает.

— Да. Значит, так, про экологию. Вопрос, скажем так, достаточно интересный, но в классической медицине, медицинской статистике пока еще не до конца изученный. Есть, скажем так, научные исследования, которые, да, показывают влияние некоторых экологических факторов на заболеваемость, или болезни населения, но полностью перекладывать их на то, что мы имеем сейчас, на государственную статистику, на статистику здравоохранения, пока невозможно. Почему? Потому, что…

— Но прямая зависимость все-таки существует?

— Да, существует прямая зависимость от воздействия вредных факторов. Это, еще раз повторю, в научных исследованиях это подтверждено. Если мы возьмем действующую статистику, то, к сожалению, она не показывает. Очень многое зависит, ну, есть такое полушутливое выражение, два: есть врач, есть заболевание, не будет врача и заболевания не будет, но это на самом деле так.

То есть, например, приходит врач-эндокринолог в сельский район и количество больных сахарным диабетом, тиреотоксикозом, хроническим тиреидитом вырастает в разы. Ушел врач и это количество замерло на одном месте. Ну, а как же, вот же, вчера же выявлялось пятьдесят человек в год, а в этом году один? Тот уже такой, что не выявиться не может. Поэтому, наличие специалиста, оно… то есть, возможность выявления. Это первая позиция. Вторая позиция, это, собственно, наличие в популяции. Поэтому, наличие в популяции действительно зависит от внешних факторов. А еще есть шутка, что нет людей здоровых, есть люди недообследованные. И вот еще, что…

— Да, юмор медицинский.

— Ну, да. Чем дольше и больше мы будем искать, чего-нибудь найдем. Есть, скажем так, такие исследования, которые гласят о том, что, этим обычно эволюционисты, что после пятидесяти человек никому не нужен – он уже сделал все, он родил двоих детей, а то и троих в прошлые периоды и поставил их на ноги, то есть довел их до шестнадцатилетнего возраста, когда они сами могут размножаться, постоять за себя и так далее. Все! Природе он больше не нужен, поэтому она его начинает списывать.

Так-то она его начинает списывать с тридцати пяти, но после пятидесяти это идет обвально, что называется и опять же шутка – если в пятьдесят ты проснулся и у тебя ничего не болит, проверь, не умер ли ты. Ну, это да, оно с одной стороны так, а с другой стороны, действительно, медицинская статистика показывает, что после 49 возраста, тогда начинаются процессы старения, они ускоряются. Почему?

Очень сложный вопрос. Вот еще раз говорю, тут отсылают к эволюционистам, что системы, настроены на определенный, то есть клетки, на определенное число делений. Вот прошло определенное число делений и клетка умирает, то есть, она дальше не делится, все и организм начинает стареть. Что можно сделать? Ну, можно сделать, увеличить число делений, это очень сложно, увеличить время жизни клетки от момента, так сказать, и до момента следующего деления и до умирания, вот в этом направлении сейчас идут определенные исследования.

Хотя идут определенные исследования, чтобы увеличить число делений клетки и продлить возраст. Но мы про то, что нужно уже в 40-45 задуматься о себе, какой ты будешь в 50. А в 50 посмотреть, что называется, где ты и что ты и еще можно что-то подлатать до того, чтобы в 60, ко времени выхода на пенсию, что называется, чувствовать себя здоровым, сильным и двигаться вперед. Так, про экологию. Мы куда-то постоянно сворачиваем.

Про экологию. Экология. Несколько фактов таких. В 1986 году, когда у нас уже гласность появилась, были напечатаны в газете «Волжская Коммуна» таблички о том, что на одного жителя города Куйбышева в год выбрасывается одна тонна вредных веществ в воздух. Одна тонна, то есть, это одна тысяча.

— В расчете на одного человека?

— Да. Но там, над Куйбышевом, миллион триста тысяч тонн, так сказать, выбрасывалось, ну, в пересчете на каждого человека, жителя Куйбышева по тонне. Значит, в 94-96 году у нас на каждого выбрасывалось примерно 220 килограммов.

— Ну, потому, что половина заводов остановилась.

— Да, потому, что половина заводов остановилась, совершенно верно. На сегодняшний день мы вышли примерно на цифру 600-640 килограммов на человека, причем, из них 300 дают автомобили. Поэтому, нужно задуматься о том, какой автомобиль ты эксплуатируешь, потому что, как вот? Народ живет все беднее и беднее, а количество автомобилей на дорогах все больше и больше, во двор не заедешь, просто припарковаться некуда.

— Да, да.

— Поэтому, тут вот и здесь нужно задуматься, какой автомобиль у тебя и насколько ты чадишь воздух просто-напросто, загрязняя не только соседу, но и себе, ты сам дышишь этим воздухом. А, потом, если ты сделаешь это для себя, то потом, может быть, сделает это и сосед, то есть, вовремя посмотрит свечи, сменит масло, бензин и так далее, перейдет на более дорогой…

— Но не все же зависит от людей. Вы же понимаете, что для Самары характерный пример, где три дороги и вот эти пробки, постоянные выхлопы.

— Да, пробки, согласен.

— И делается ли что-то вообще для решения этой проблемы?

— Здесь пробки являются, что называется… к сожалению, на сегодняшний день и администрация города и администрация города пока думает о пробках не с точки зрения…

— Здоровья.

— … экологии и выбросов, а с точки зрения транспортной логистики, но здесь, к счастью, совпадает. Чем меньше будет пробок, тем меньше будет выбросов.

— Да.

— И, поэтому, любой шаг, который администрация города, области делает и будет делать для того, чтобы улучшить развязки…

— Будет делать?

— Да, конечно. Ну, и по области, вы видите, какой беспрецендентный объем средств вкладывается в строительство дорог. Это дороги и по области и по городу, в том числе. Тут есть намеки и на расширение Московского шоссе и Ново-Садовой, двух артерий, которые страхуют, проходят через весь город. В свое время, альтернативой, например, Гагарина, служила Дыбенко, сейчас оно вот…

— Там пробки вообще невозможные.

-…да, если восстановят, несколько расширят, то эта вот развязка будет, улучшится. И вот в тех планах, которые есть и у города и у области, это дорожное строительство, оно, что называется, одно из приоритетов, поэтому косвенно это будет влиять, в том числе, и на здоровье. А про экологию, здесь нужно, что называется жителям и природоохранным органам занимать более жесткую позицию. Ну, недавний пример. И в интернете, по-моему, и в средствах массовой информации печатных о том, что в Новокуйбышевске определяется, скажем, объем выбросов вредных веществ, превышающий ПДК в 2-3 раза, а источник выбросов не обнаружен.

— Странно.

— Ну, вот в Новокуйбышевске, к сожалению, на протяжении последних 10-15 лет случались такие вот случайности, что называется, когда что-то происходит, а выброса нет. Однажды, на одном из заводов было, скажем так, острое отравление, зафиксированное, неизвестным веществом. Там вызывались, действительно, бригады скорой помощи, четверо человек было госпитализировано, но потом это все рассосалось, потому что там было достаточно легкое отравление, вещества не обнаружили и, когда ставился вопрос о несчастном случае на производстве, то производство доказало, что у него в этот момент выбросов никаких не было. Откуда взялось это вещество токсическое на территории этого заводского комплекса, непонятно, якобы занесло с соседней территории.

— Чудеса!

— Ну, чудеса, они имеют место, особенно экология, особенно в тех случаях, когда, так сказать, профессиональные заболевания, или привязка к экологическому воздействию – это же деньги и даже, если будет доказано развитие заболевания от неблагоприятного экологического фактора, возможность…

— Да, материальный ущерб.

— Да, материальный ущерб и отсыл к какому-то органу. Вопрос «к какому?» у нас на сегодняшних день не решен. За рубежом это достаточно и четко. Там, либо муниципалитет… каждый знает, чья собственность вот эта и, соответственно, чья ответственность. Если говорить про экологию вот так, можно небольшую страшилку с одной стороны, с другой стороны – это дополнительная информация, которая позволит людям внимательней относиться к своему здоровью. Будьте внимательней при употреблении асбеста и изделий из асбеста. Асбест является, что называется, одним из 43 аблигатных канцерогенов, то есть, точно доказано, что это вещество вызывает рак, оно вызывает рак плевры. Да, скажем так, частота развития при употреблении асбеста, она относительно невелика, то есть, там 1 на 10 000, но точно доказано, что, если будет определенный уровень асбеста в воздухе, асебестовых волокон, то рак разовьется, то есть, 1 на 10 000. Выходи, строиться десятитысячный, бери лопатку и копай. За рубежом асбест, особенно применение его…

— Утепление.

-…да, в утеплении, в гражданском строительстве отказались достаточно давно. В 80-е годы там были описания, как меняли шифер в Голландии, отселялся квартал на неделю, очень аккуратно сбрасывался, снимался шифер с крыш, рабочие работали в противогазах, в респираторах высокой степени защиты, по 2-3 часа в день, потому что работать долго нельзя, все это складировалось, вывозилось и определенным образом утилизировалось. Как меняют шифер у нас, что называется, большая часть народа видела. В лучшем случае дом огорожен тряпочкой, в еще лучшем внизу стоит рабочий и кричит: «Проходите мимо!». И шифер летит сверху, падает об землю, какое количество волокон асбеста вырывается в воздух…

— Раньше он применялся очень распространенно.

— Да, очень широко применялся, но у нас он, в стране применяется до сих пор достаточно широко, но, хочу сказать, есть такая штука.

— Опасайтесь.

— Будьте, если есть возможность, пройти по другой стороне улицы, пройдите по другой стороне улицы. Если есть возможность не применять асбест в своем домашнем хозяйстве, не применяйте асбест в своем домашнем хозяйстве, замените его чем-нибудь другим.

(продолжение беседы во второй части)
———————————

Часть вторая.

— Сегодня мы в редакции «Самара today» приветствуем Сергея Ивановича Кузнецова, заместителя министра здравоохранения Самарской области, руководителя департамента организации медицинской помощи населению. Хорошо. Давайте, поговорим еще о воде, для Самарской области это очень актуально.

— Вода. Да, для Самарской области это очень актуально. У нас количество больных с мочекаменной болезнью выше, чем в среднем по России, это доказано, есть ряд кандидатских диссертаций, посвященных этому вопросу, Но здесь, что называется, во-первых, упирается вопрос в водообеспечение. Есть программа водообеспечения, есть программа «Чистая вода», она реализуется, как в целом по Российской Федерации, так и на территории Самарской области, но эта программа стоит больших денег. К сожалению, на сегодняшний день есть ряд поселков, где вода привозная. Привозная, а имеющаяся вода такого низкого качества, что ее вообще пить нельзя.

— А еще и железистая, да?

— И железистая и жесткая, то есть, с повышенным количеством кальция. Железистая, вы имеете в виду, с высоким содержанием железа. Совершенно верно. То есть, в этих случаях, если есть возможность, индивидуально ставить защитные фильтры, в том числе обезжелезователи. Для тех, у кого есть финансовая возможность, такие вещи есть. В государственных структурах, когда-то возможно и необходимо, то есть, если есть водопровод, то вода очищается, доводится до ГОСТа «Вода питьевая», хотя это действительно очень дорого, но в некоторых случаях никакие ухищрения, уловки не позволяют это реализовать.

— Сергей Иванович, а вот еще: медицина как-то контролирует воду, которую мы покупаем в баллонах, в бутылках, в различных емкостях? Реклама, вы понимаете, что она может говорить что угодно, а на самом деле? Вода эта контролируется, какая вода хорошая?

— Вопрос контроля и какая вода хорошая – это два разных вопроса.

— Ну, да.

— Значит, вода контролируется, у нас есть Роспотребнадзор, который по определению…

— Должен.

-…да, должен и делает, там есть и, что называется, от контрольных закупок и кончая контролем над производством этой воды, проверки осуществляются, поэтому то, что эта вода безвредна – это однозначно. Вопрос — насколько она полезна? Этот вопрос достаточно сложный. Не хочу никого рекламировать.

— Ну, понятно.

— Да, не хочу никого рекламировать, но просто, когда вы смотрите на воду, если вы действительно решили для себя пить бутилированную воду, потому что, в принципе, весь мир пьет бутилированную воду, в редких странах…

— Это нормально.

— Да, это нормально. В редких странах вода из-под крана идет в пищу и в питье, поэтому воде из-под крана – это фильтры, начиная от домашних каких-то там и кончая очистительными установками, которые, в принципе, тоже не очень дорого стоят. Бутилированная вода, да, как одна из, как один из ответов, когда нельзя довести ту воду, которая у вас есть в водопроводе, или в вашем источнике, в качестве питьевой. Еще раз говорю, все воды безвредные, какая из них лучше, надо смотреть. Сейчас очень много питьевой воды с добавками йода, селена, фтора и так далее, и так далее. Ну и вот, в частности, опять же к экологии. Самарская область относится к геофизической провинции…

— У нас с йодом-то…

— …да, где у нас йода мало. Это было известно еще, что называется, в начале двадцатого века, потом об этом вспомнили в середине двадцатого века.

— А это тоже ведет к заболеваниям определенным.

— Совершенно верно. Это ведет к заболеваниям щитовидной железы и недостаток йода в детстве ведет, не побоюсь этого слова, к кретинизму, то есть, к снижению…

— Добрый вы какой.

— …ну, правда есть правда.

— Да.

— Поэтому, сейчас государство вернуло, так сказать, себе заботу о здоровье и у нас есть йодированная соль, правда, есть и белая, но есть и йодированная и вопросом йодирования продуктов для школьников посвящена отдельная программа. Во всяком случае, в Самарской области она есть и родители могут поинтересоваться, насколько она реализуется в каждой из школ. Ну, тут вопросы йод, и много йода, и мало йода – это плохо, поэтому нужен, что называется, определенный баланс. В целом в Самарской области йода не хватает, поэтому нужно определить тот объем продуктов с йодом, который вы употребляете. То есть, либо это креветки и мидии каждый день, либо это вода с йодом, либо другие равные продукты, разница в цене которых незначительна, она какие-то копейки, там хлеб есть с йодом и так далее. Но вот этому вопросу нужно уделять определенное внимание.

— Вот я бы еще хотел попросить вас рассказать, может быть, о Волге, потому что Волга — наша главная гордость, наша главная радость и наша главная беда, наверное, сейчас. Хотя, приходится читать и слышать о том, что англичане в том же Лондоне сумели Темзу сделать вообще чистейшей рекой, несмотря на то, что до этого была катастрофическая ситуация. То же происходит и в других странах, в Германии в том числе. Как Волга вообще выглядит с точки зрения здоровья? Ведь уже выяснилось, что купаться опасно, что вода…

— Вопрос о том, насколько опасно купаться – это, во-первых, есть тот же Роспотребнадзор, дает разрешение на купание.

— На организацию мест.

— Да, да. Организации мест для отдыха и, если он дал, это значит, что в этом месте действительно можно купаться. Поэтому…

— Ну, я спрашиваю вас как организатора здравоохранения, вы же не можете не думать о том, как вообще Волга в нашей жизни выглядит.

— Волга в нашей жизни выглядит, к счастью, более положительно, чем отрицательно. Я могу сказать, что, если мы говорим о чистоте волжской воды, естественно, ее пить напрямую нельзя, но, если говорить о том, что там от глотка ее ты сразу превратишься в мутанта…

— В козленка.

— … да, или там в козленка – нет, не превратишься и даже не заболеешь, если будешь купаться в разрешенных местах. Сам неоднократно глотал воду, будучи и молодым и вот совсем недавно, ну, иногда бывает ситуация, когда заплывешь, не рассчитаешь силы, вдохнешь и хлебнешь. Не смертельно, не критично. А наличие такого водоема, оно всегда положительно влияет на климат оно положительно влияет на возможность акреации, то есть, отдыха и для горожан и для жителей, что называется, в целом, то есть, как жители города, так и могут выезжать ближайшие села, всего остального. Поэтому, водный ресурс – это великолепно! Но, а так, можно сказать, что, как критерий чистоты воды, можно сказать, появление раков. Раки в грязной воде не живут. В Волге раки есть, они есть в Соку, они даже появились, не побоюсь этого слова, в Чапаевке. Речка, которая идет рядом с Чапаевском и, когда там ловили…

— Может, мутанты какие-то?

— …ну, не мутанты, когда… они просто там не живут. Когда говорили об экологической катастрофе, то сейчас, просто-напросто, те тонны отложений, которые были, они сейчас покрылись, что называется, новым мылом без…

— Отравлений.

— …без отравляющих веществ. И это, грубо говоря, проблема ушла…

— Глубже.

— …да, глубже. Поэтому, ее никто не снял и не сбросил, но на сегодняшний день ситуация, она существенно улучшилась. И вот сегодняшний, поверхностный слой позволяет ракам в этой Чапаевке жить. Поэтому, делайте выводы.

— Хорошо. Вы много сегодня приводили таких приколов медицинского юмора, мне это очень понравилось и я, позволю себе, тоже привести такой, есть такое понятие «средняя температура по больнице». Вот, если говорить о том, как выглядит Самарская область на фоне других регионов. Вот губернатор Меркушкин во время вручения премии прессе в начале января, говорил о том, что Самарская область входит в группу проблемных регионов и как мы вообще выглядим на фоне других? С точки зрения здоровья, рождаемости, смертности, экологии?

— Очень сложно…

— Одним словом.

— …да, одним словом сказать, но просто я хочу сказать вот какие вещи. Первое. Есть моменты, зависящие собственно от системы здравоохранения, на 95 и более процентов. Это младенческая смертность. То есть, система здравоохранения может сделать так, чтобы женщина легла до родов, ее бы наблюдали, даже проблемные беременности, ее родоразрешили и ребенок, даже, скажем так, с определенными проблемами в здоровье не умер. Это вот, что называется, система здравоохранения в чистом виде. Однако, сюда вмешивается социальные факторы, когда женщины, есть, так называемые, асоциальные, которые обращаются, что называется, в момент родов. У нее ВИЧ, СПИД, у нее… есть люди, например, которые обращаются, женщины, у которых выявляют порок развития плода, не совместимый с жизнью, а они идут на роды, потому что это третьи роды и они получат материнский капитал, вне зависимости от того…

— Какой ребенок родился.

— …что она родила. Поэтому, тут есть определенные моменты, на которые мы не можем повлиять, но это доля, сотая доля процента, а все остальное 99 – это влияние системы здравоохранения. И по этому показателю Самарская область, начиная, примерно, с 95-96 года входит в десятку, а начиная с 2000 входит в пятерку территорий с самой низкой младенческой смертностью. И даже сейчас, когда мы перешли на систему фиксирования рождения по принципам ВОЗ, то есть, это маловесные дети, в том числе 500-граммовые, так называемые, младенческая смертность в целом по Российской Федерации выросла, у нас она тоже выросла, но в меньшем относительном росте, чем в целом по Российской Федерации, а в абсолютном намного меньше, чем по Российской Федерации, то есть, наша система здравоохранения Самарской области, вот именно, как система вот в этом показателе отражает свою эффективность. Вопрос со смертностью, по которому, к сожалению, Самарская область находится в середине списка, в районе 45-44 места.

Вот за последний год вы видите динамику, мы ушли с 14,5 в одиннадцатом году, до 13.8, 13.79 по итогам декабря. Здесь, если брать спасенные жизни, то около двух тысяч спасенных жизней по сравнению с прошлым годом, на две тысячи человек меньше умерло, то есть, это отражает тренд, динамику развития системы.

Здравоохранение набирает обороты, пытается внедрять, в том числе, здоровьесберегающие технологии и, соответственно, влиять на причины смерти. Рождаемость. К сожалению, рождаемость от системы здравоохранения не зависит, только, если все врачи-мужчины пойдут заниматься своим мужским делом, прямым. Поэтому, тут я тоже могу по этому поводу рассказать несколько шуток, но это уже ладно. Это за эфиром. Поэтому, если исходить из всего этого, то я не думаю, что мы самые плохие. По другим показателям — по показателям эффективности использования ресурсов мы вообще входим в первую десятку.

— В том числе и ранней выявляемости заболеваний.

— В том числе и ранней выявляемости многих заболеваний. К сожалению, материальная база некоторых направлений, она была очень подорвана, потому что, скажем так, было такое муниципальное здравоохранение, с этого года оно перестало существовать, все здравоохранение перешло под ответственность области и мы на сегодняшний день уперлись в то, что, например, у нас на сегодняшний день материальная база отделений «скорой медицинской помощи», станций «скорой медицинской помощи», она, что называется, ужасающе плоха.

Поэтому, уже на сегодняшний день, в рамках модернизации последнего года в 2012 году были закуплены первые машины. В этом году уже второй транш, в 2014 и 2015 году еще парк будет увеличен. Сейчас обращается внимание на то, чтобы повысить заработную плату работникам «скорой помощи», привлечь туда новых сотрудников, потому что «скорая помощь» – это тот первый рубеж, без которого, к сожалению, система работает со сбоями, поэтому…

— А вот такие разговоры, что «скорая помощь» будет платная – это не так?

— Нет, нет, абсолютно! «Скорая помощь» — это ответственность государства и ни о какой платности, что называется, речи быть не может. Есть у нас ряд частных компаний, работающих в системе, так называемой, платной «скорой помощи», но ставлю это в кавычки, потому что это не «скорая помощь» в чистом виде.

— В другом формате.

— Да. Потому, что, еще раз говорю, государство отвечает за то, чтобы «скорая помощь» была бесплатной, чтобы она имела возможность оказать медицинскую жителям. Другое дело, что, да, есть до того, пока мы не насытим ее большим количеством врачей, автомобилей и всего остального, техники, выезд ко всем сразу не получится. Ко всем сразу выехать невозможно, в любом случае идет градация – высокая температура, просто головная боль, тошнота, рвота, или же человек лежит без сознания и лежит без сознания с ножом в сердце.

Вот, когда пять вызовов поступает одновременно, а бригада одна, или две, то надо выбирать, куда ехать в первую очередь. Поэтому, это всегда есть, было и будет. Мы развиваем для того, чтобы выезжать на головную боль и высокую температуру, развивается система неотложной помощи, которая волнами в системе здравоохранения Российской Федерации была.

Уже был виток, когда развивали неотложную помощь, потом ее свернули, потом опять начали развивать, потом опять свернули и сейчас вот, так называемый, третий виток развития неотложной помощи, то есть, это передача вызова об этом состоянии лечащему врачу в поликлинику в зоне ответственности и туда возможно выехать в первую очередь. Поэтому, еще раз хочу сказать, что «скорая помощь» будет бесплатна, а система здравоохранения будет развиваться.

— Вот, как вы думаете, наверное, это последний мой вопрос, кроме недостатка ресурсов и средств и еще каких-то материальных вещей, чего еще не хватает здравоохранению, чтобы стать тем, чем оно должно быть? Как вы думаете?

— Все-таки я бы поставил на первое место сегодня, именно сегодня, потому что в каждый момент времени ситуация разнится. Сегодня, когда в систему здравоохранения уже вложены гигантские суммы, материальная база существенно улучшилась, вот сейчас на первое место выходит проблема кадров. Это первое. И должна быть высокая квалификация врачей, с одной стороны, с другой стороны, врачи должны получать адекватную зарплату по одной простой причине: вот на сегодняшний день цена медицинской помощи, она не воспринимается населением и отношение к врачу, как к сфере услуг, а все-таки медицина – это не сфера услуг.

Это несколько другое, потому что, ты пришел в парикмахерскую, тебя постригли, тебе, как говорится, не понравилось, ты пошел к другому специалисту, он тебя постриг, опять не понравилось, пошел к третьему, к четвертому, к пятому. А к врачу ситуация такая: пришел и уже можешь, что называется, из кресла-то и не встать.

Поэтому, они все должны быть, как минимум, адекватны к болезням и должны гарантировать определенный минимум, а уже дальше, да, можно выбирать. Да, вот они все шьют, но вот у этого -шов влево, а у этого – шов вправо, вот шов вправо он, как бы, подтягивает лицо и, несмотря на то, что все они одинаково удаляют зубы, операции делают и так далее, но шов вправо мне больше нравится, чем влево, я вот выбираю влево. Я утрирую немножечко, но это так. И второе. Это то, о чем мы говорили в самом начале, это то, что сами жители должны задумываться о себе, о своем здоровье и относиться к нему очень уважительно.

Если они уважительно относятся к своему здоровью, они будут относиться с пиететом и к медицинским работникам, к людям, которые помогают им сохранять здоровье. Можно, так сказать, закончить вот такой притчей о том, что когда больной пришел к врачу и сказал: «Помоги мне!». Врач отвечает: «У нас есть ты, я и болезнь. Если ты будешь на моей стороне, то мы победим болезнь, а, если ты будешь на стороне болезни, то, значит, я один не смогу тебе помочь». Поэтому, хотелось бы, чтобы все жители были на стороне врачей и тогда мы победим те болезни, которые у нас есть.

— Спасибо. Мы сегодня в редакции «Самара today» вели большой и интересный разговор с Сергеем Ивановичем Кузнецовым, заместителем министра здравоохранения Самарской области, руководителем департамента организации медицинской помощи населению. Спасибо вам за участие в этом разговоре.

— Спасибо, всего доброго!

—————————————

Кузнецов Сергей Иванович теперь Директор, Государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Самарская областная клиническая станция переливания крови»

Биография (на сайте Минздрава)

***