«Я так думаю!» Сергей Войтенко и Александр Севастьян (Канада)

О фестивале «Виват, Баян!» Это единственный такой фестиваль в России, больше таких нет. Потому, что в основном фестивали проходят в столицах регионов, или в Москве, или в Питере. Потому, что я знаю, какие мировые звезды и аккордеона и баяна побывали в этих местах. Ну, понятно, что жители этих мест никогда бы такие концерты не услышали. То есть, в Большой Черниговке, скажем, чтобы канадский квартет услышать, им что нужно?..

— Если честно, я в полном шоке от нового закона. Я вот говорю, на наши концерты должны ходить дети с музыкальной школы. Они с семи лет пошли в музыкальную школу, нет, на афише стоит 12+. Ну, я говорю: «Они что там, раздеваются что ли? До трусов. Что там, пошлые какие-то слова говорят? Почему нельзя детям на эти концерты приходить?». Они говорят: «Это законопроект, мы ничего не можем сделать». Мы единственное, что отвоевали, что на их афиши поставили все-таки 6+…

— Сегодня в редакции «Самара today» мы рады приветствовать очень интересных людей, дорогих гостей, Сергея Войтенко и гостя, о котором он расскажет. Я знаю, что это представитель канадской группы, участвующей в вашем фестивале, который проходит в Самарской области «Виват, баян!», то есть – виват, Войтенко, виват баян! Расскажите нам, пожалуйста, о госте, потому что вы предварительно мне говорили, что это та группа, которая в следующий раз в Самару приедет, может быть, лет через сто.

— Ну, это я вас пытался убедить, что их обязательно нужно в студию пригласить, это был момент убеждения. На самом деле мы, конечно, хотели бы, чтобы каждый год приезжали, потому что они здесь такого шороху навели! Все в восторге! О Саше рассказывать… я думаю, он может сам себя представить. Мы с ним вместе учились в Гнесинке, у нас один шеф с ним на двоих – это Фридрих Робертович Липс, он одиннадцать лет назад уехал в Канаду и вот сейчас он там очень известный музыкант и в известном коллективе, самом известном коллективе…. Саша, расскажешь? Он по-русски хорошо говорит.

— Ну, хорошо.

— Да, меня зовут Александр Севастьян, мы действительно учились…счастлив был учиться с Сергеем много лет назад. Уехав в Канаду и фактически сразу я стал играть в ансамбле, который называется «Quartetto Gelato» Направление, в котором мы работаем, называется klassikal crossover, или неоклассическая музыка, то есть музыка, которая… мы играем… ну, во-первых, ансамбль играет все наизусть. Для классического квартета это не самое распространенное явление, но мы считаем, что это очень важный элемент. Поскольку у нас есть игра без нот, это существенно облегчает установить хороший контакт со зрителем. И второе – мы тщательно подбираем программу, потому что мы живем в мире очень быстрого времени. Скажем, время, которое было 50-60 лет назад и сейчас, стоимость минуты, как бы ценность минуты гораздо выше и мы очень тщательно к этому подходим, потому что…

— Сколько стоит ваша минута?

— Я не об этом говорю сейчас. Я говорю, что способность человека воспринять…

— Ну, понятно.

— ….воспринять что-то новое на уровне полутора минут, хотя на самом деле тридцать секунд. Ну, это всегда… Мы говорим: «Ты вышел на сцену, у тебя есть 30 секунд и чтобы через 30 секунд тебя полюбили, концерт пройдет хорошо». Если эти 30 секунд куда-то выкинул, позволил себе схалтурить, говоря по-русски, ну, потом будет трудно завоевать симпатии. И у нас мы играем такие динамичные произведения, средняя продолжительность произведения где-то 4-5 минут, то есть, как стандартная песня. Мы играем самую разную музыку, самых различных направлений, что позволяет людям, которые ходят на наши концерты, сказать, что: «Мы никогда не думали, что классическая музыка…». Хотя, это не классическая музыка, то, что мы играем, может вызывать такой интерес и они идут даже в магазины к стойке, минуя стойку, где продается поп, рок-музыка, джаз и всякие остальные направления, они подходят к классической стойке, чтобы купить наш диск.

— Двадцать лет, на самом деле этому коллективу, да?

— Двадцать лет, да, но они свой первый диск выпустили в 2007 году.

— Не совсем так. Первый диск был выпущен в 95 году еще. Первый диск продался тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров, второй диск примерно таким же и первые два диска были настолько популярны, что канадская сторона взяла их в космос даже.

— Как вообще принимают вас в Самарской области. Вы побывали в разных городах, я знаю, в Тольятти, в Похвистнево, в Нефтегорске вот в рамках этого фестиваля. Как принимает вообще публика?

— Принимают исключительно хорошо и слушают. Что нам очень нравится – у вас очень много молодых лиц в зале, очень много, как бы, людей, которые в будущем будут ходить на наши концерты. По сравнению с Канадой, с Америкой, где мы очень часто выступаем, там на концерты ходят в основном люди уже пожилого возраста, которым, по-большому счету, уже так много свободного времени…

— Отдыхают, да?

— …которые на пенсии. И, конечно, не было такого концерта, что не смогли завести, всегда результат хороший, но здесь мы чувствуем эту энергетику буквально с первых же секунд выступления.

— Ты же говорил про первые тридцать секунд и как раз в эти тридцать секунд, раз, и схватили. Кстати, извини, что перебиваю, вот на злобу дня. Я думаю, что мы придем к тому, что у нас, на наши концерты будут ходить только люди после пятидесяти, потому что, если честно, я в полном шоке от этого закона и в негодовании, потому что мы вот недавно буквально с филармонией бодались из-за того, чтобы они разместили на афише…ну, я вот говорю, на наши концерты должны ходить дети с музыкальной школы. Они с семи лет пошли в музыкальную школу, нет, на афише стоит 12+. Ну, я говорю: «Они что там, раздеваются что ли? До трусов. Что там, пошлые какие-то слова говорят? Почему нельзя детям на эти концерты приходить?». Они говорят: «Это законопроект, мы ничего не можем сделать». Мы единственное, что отвоевали, что на их афиши поставили все-таки 6+

— Ну, да, тем более, что в вашей биографии с семи лет, по-моему, вы вообще потянулись к публике.

— Все, все идут в музыкалку с семи лет, все! А вообще, на самом деле, на наших концертах, на «Виват баяне!», всегда приходили родители с маленькими детьми, даже которым пять лет, четыре года. Я помню, я своего ребенка привел на свои концерты, ему было два года, он все два концерта….все два часа просидел. Все концерты, которые он сидел, он сидел и слушал. Почему мы не можем к хорошей музыке прививать у ребенка с детства вот это все? Нет, зачем-то надо вот взять и испортить, потому что все вот эти ограничения… Извини, ты не знаешь, как у нас…

— Я хочу дополнить Сергея, потому что…

— А как в Канаде, кстати?

— …я расскажу, как в Канаде. Мы часто играем, мы часто приходим в школы и играем для детей концерты, а там еще у нас есть шоу. В Канаде есть очень популярный писатель Роберт Манч, он издается миллионными тиражами, это как Самуил Яковлевич Маршак в России. Нам посчастливилось с ним работать и мой сын вырос на его книгах. Есть такая книжка «I love you forever», либо «Я всегда буду тебя любить», краткая история того, что мама всегда заботилась о мальчике, а потом она стала старая, старой стала и мальчик о ней позаботился и она ему все время пела колыбельную песню «Ай лавью фореве», а в конце он ей уже пел, ну, чтобы, как бы, родителей не забывали. Дети не забывали родителей, это такая мораль и мы делали премьеру на одном театральном фестивале, у нас было восемь концертов подряд с этим местным писателем, который под нашу музыку… ну, во-первых, он делал, он, как чтец, читал свою новеллу, поэзию детскую, а в конце он пел песню. Честно говоря, это был колоссальный успех и мы не стали делать никаких ограничений по возрасту, могу сказать, что самому юному зрителю было шесть месяцев.

— Ну, вот! Ну, вот, понимаете?!

— Бедные дети!

— Родители держали детей на коленях и было колоссально вообще.

— Я согласен с вами. Недавно у нас был сольный концерт в Москве и у нас там тоже на афише было написано 12+. Мне потом в «Контакте» писали и в «Фейсбуке» писали люди: « Мы хотели, у нас ребенок хотел пойти, но мы не могли без него пойти». Получается, мы просто теряем публику и теряем своих поклонников. Ребенок хотел пойти, а в итоге не пришел к нам на концерт не один человек, а трое из этой семьи, потому что не пошла мама, не пошел папа, не пошел ребенок.

— Вы знаете, великая мудрость ведь есть, что «и это пройдет». Я думаю, что и это пройдет…

— Дай Бог, чтобы это прошло вот завтра.

— …и здравого смысла прибавится, потому что, конечно, много несуразностей в нашей жизни, которые не помогают нам жить, скажем так. А вот ваша музыка, ваш фестиваль, ваши концерты – это одна из таких, как бы, энергетических точек, которые наверняка многим добавляют радости, ощущения смысла жизни от того, что жизнь прекрасна.

— Вы не представляете, на их концертах что творится. Люди потом с ними фотографируются. Я думал, что очень много фотографируются и автографы берут у «Баян-микса», но у них успех гораздо больше, чем у нас.

— Да, я думаю, что и на вашу долю хватит, тем более, что вы действительно замечательные.

— Нет, я говорю о том, какая энергетика идет…

— Я понимаю, я понимаю.

— …какое удовольствие выносится из этих концертов. Они идут домой наверняка подзаведенные, у них эмоции, у них все, у них жизнь налаживается, что называется, после этих концертов.

— Вот несколько слов еще о фестивале. Он такой долго играющий, если проходит…

— В несколько слов я не уложусь.

— Хорошо, тогда будем отдельно говорить на эту тему?

— Ну, несколько слов… сколько вы даете времени?

— Ну, немножечко сейчас, чтобы, связать с участием канадской группы, какие другие еще коллективы есть, которые участвовали и участвуют?

— В этом году у нас будут участвовать, то есть, они начали… у нас фестиваль идет три месяца. Ну, на самом деле, он идет не три месяца, а полгода. Он состоит из концертов, то есть, грубо говоря, антрепризы. Приезжают артисты и мы их начинаем возить по Самарской области, то есть это единственный вообще фестиваль в России, который охватывает региональные… не региональные, а как их…

— Ну, площадки…

— …областные…

— …региональные и областные.

— …областные площадки внутри области. Это единственный фестиваль в России.

— Это тоже не часто бывает, да?

— Это не не часто, это единственный фестиваль, больше таких нет, я вот не знаю. Потому, что в основном фестивали проходят в столицах регионов, или в Москве, или в Питере, либо там еще где.

— Ну, да.

— Либо вот проходят где-то локально в периферийных городах, но тоже локально. А я придумал такую схему, что мы привозим артистов, ну, как бы, схема антрепризы, да? То есть, когда приезжает артист и начинает где-то…ну, где-то он размещается, в каком-то городе и из этого города мы начинаем их возить по разным городам области. То есть, эта модель была придумала одиннадцать лет назад и сразу она возымела успех и мы в первый год сделали тридцать два концерта, то есть у нас было пять участников фестиваля, они приезжали через две, через три недели друг за другом. То есть, сначала первая группа проехала по области и уехала, вторая группа приехала и уехала и так далее и так далее. В общей сложности тридцать два концерта и мы тогда очень сильно подняли, как бы это… мы дали людям вспомнить баян, что он существует, потому что ко мне потом, после этого, еще лет пять подходили и говорили: «Спасибо, что вы не дали умереть инструменту». Сейчас уже такого не говорят, потому что вот, слава Богу, он восстановил свое статус-кво и живет сейчас. Но первые годы говорили прямо люди и люди даже плакали и говорили: «Спасибо вам за то, что возродили баян». По крайней мере в Самарской области.

— Вот в этом году у нас начинает квартет «Gelato», они сегодня у нас в Тольятти, последний концерт. Они уезжают, следом за ними приезжают в марте Боян Йованович. Это сербский музыкант, очень яркий, он играет очень здорово. Он приезжает с пианистом и контрабасистом. Это будет в марте. В апреле завершают наш фестиваль два дуэта – один из Швейцарии, это дуэт баян и кларнет, то есть, они будут играть такую еврейскую музыку, шутливую только.

— А в составе этой группы какие инструменты?

— Это позже расскажу. И второй дуэт – это дуэт из Москвы, баян и балалайка, они будут играть в стиле «Баян MIX», такой разноплановый концерт будет, первое отделение более академическое, второе отделение такое, более эстрадное. В апреле же у нас проходит в течение четырех дней конкурс, на который к нам съезжаются, ежегодно у нас прибавляется количество человек, но где-то в среднем от ста до ста пятидесяти человек со всей России. И даже не только из России, приезжают и из Казахстана, из Белоруссии, из Литвы, в прошлом году из Китая у нас приехал человек и занял первое место. То есть, у нас как бы всероссийский конкурс, но он такой получается открытый, практически международный. И к нам люди едут и едут и ежегодно с большим удовольствием у нас выступают. И на этом конкурсе мы отбираем детей Самарской области и детей, которые победили у нас в этом конкурсе из других областей и рекомендуем им поездку на стажировку во Франции. То есть, если самарских детей мы берем на себя, оплату их стажировки, то всем остальным, которые у нас победили, которым мы даем рекомендацию, мы их просим, чтобы они искали деньги там, где-то у себя в муниципалитетах. Мы пишем письма о поддержке за подписью министра и так далее и так далее, чтобы там выделили деньги, потому что талантливый человек и у нас иногда это получается, то есть, иногда выделяют деньги там. Ну, а здесь каждый год нам помогает министерство. Нам, конечно же, не хватает этих денег, что нам дают, но слава Богу, что их дают эти деньги, по крайней мере какая-то основа у нас есть и мы дополнительно ищем средства, чтобы оплатить эти стажировки. Каждый год я залезаю к себе в карман и трачу достаточно большие деньги для того, чтобы оплатить это все, потому что последние года три-четыре мы не можем найти спонсоров финансовых вообще. То есть, у нас есть бартерный спонсор, у нас есть пресса, у нас есть гостиница, у нас есть рестораны, в которых нас кормят, у нас есть люди, которые нас возят, фирмы, но денег нам никто не дает последнее время. Вот в прошлом году у нас были финансовые спонсоры, «Мегафон» и «Альфа-банк», все, в этом году их уже нет. Сложно, сложно с деньгами. Состав… теперь перейду к этой группе, состав этой группы такой у них баян, скрипка… ну, ты сам лучше расскажи.

— Баян, скрипка. Скрипач еще у нас прекрасный тенор, поет, виолончель и… как бы это выразится, гобой, кларнет, английский рожок – это все один человек играет, гитара, мандолина, ну, он еще и танцует, еще акробатические трюки делает. Вообще он играет еще на контрабасе, на баяне немного играет.

— Позавчера начал уметь играть на балалайке, ему позавчера подарили балалайку.

— Да, и еще 55 лет было?

— Нет, нет, это другому. Это такой, который такой помоложе, кларнетист, ему подарили балалайку и вот он начал ее уже изучать.

— Вы хотели дополнить что-то.

— Ну, я хотел сказать, что мы с квартетом часто тоже обсуждаем концерты, пытаемся найти аналогию вот этого фестиваля, на что же это похоже у нас в Канаде, или в Америке, где тоже мы часто выступаем, и, я должен сказать, что в Канаде есть несколько концертных организаций, цель которых, скажем, принести классическую музыку, ну, или такое вот искусство, которым мы занимаемся, не в столичный город, а в какой-то регион. В регион, который часто не имеет возможности выехать в столицу, либо в большой город и мы приезжаем вот в такие места, это на правительственном уровне.

— То есть, такие социальные агентства?

— Да. Но это программа, на которую…

— На которую выделяются средства.

— …на государственном уровне.

— Вот, видите!

— То есть, это поддержка.

— Но мы должны же… мы играем на этих концертах, мы детей-инвалидов часто… они сидят в инвалидных колясках и бывает часто, ну, как известно, Канада – это…коренные жители которой – это индейцы, по-нашему это ближе все к народам крайнего севера, у которых культура совершенно не такая, как та, к которой мы привыкли. Там, конечно…

— В зачаточном состоянии?

— Честно говоря, мы вот играли, даже нас посылали в индейскую резервацию, то есть там вождь, очень богатый человек, потому что правительство миллионы долларов кладет на то, чтобы этот…

— Развивался.

— Да. Вождь бывает хороший, бывают вожди не очень хорошие.

— Это уж точно.

-Бывают вожди, который, как только зима наступила, на Барбадос «свистнул», а всех своих бросил. Если он останавливается в гостинице, этот вождь, то он не комнату снимает, он снимает целый этаж, снимает охрану, чтобы на этот этаж никого не пускать.

— Почему? Такой раритет?

— Ну, с тараканами, со своими. А бывает просто население…ну, бывают хорошие вожди, которые так поднимают это дело и вот приглашают нас, чтобы мы им играли, договариваются с правительством, так вот реакция у этих детей… ну, мы начали играть, один сразу под стол нырнул, второй дико просто захохотал, третий, наоборот, заплакал, то есть там…

— Ну, странные дети, скажем так.

— Не странные, они не видели никогда.

— Они не знали, как реагировать.

— Они не знали, как реагировать, по-моему. Но, вот как раз год назад, я ездил в сольный тур по таким вот местам и я могу провести аналогию. Если это одно дело, когда огромное правительство с деньгами стоит за этим, другое дело, когда один человек. Сергей, понятно, ему помогают, но он делает на самом деле великое дело.

— Ну, а кто же, если не я.

— Потому, что я знаю, какие мировые звезды и аккордеона и баяна побывали в этих местах. Ну, понятно, что жители этих мест никогда бы такие концерты не услышали.

— То есть, в Большой Черниговке, скажем, чтобы канадский квартет услышать, им что нужно? Им нужно перелететь через весь океан, сколько денег потратить каждому, чтобы их услышать, а они там очень известны.

— Благодарю вас за участие в этом разговоре и хочу, чтобы в ваших следующих поездках и концертах вам встречались только хорошие вожди.

— Спасибо.

———————-

***