Первое интервью Николая Уткина

Впервые после выхода на свободу бывший мэр Тольятти рассказал о роли Титова и Артякова в его осуждении. В июне 2012 года Уткин вышел из тюрьмы по условно-досрочному освобождению, но только теперь рассказал, какую роль в его судьбе сыграли власти Самарской области. При этом Уткин предупредил: открыто говорить обо всем он не может.

— Как вы себя чувствуете? Чем занимаетесь? Работаете ли над мемуарами, которые обещали опубликовать?

— Чувствую себя неплохо. Правда, штормит, когда погода меняется. Давление. Но в основном стараюсь поддерживать себя в хорошей форме. Соблюдаю диету. В этом даже тюрьма в какой-то степени помогла. Что касается моей книги, или, если хотите, мемуаров, воспоминаний, то я к ней не возвращался. Честно — дуркую. В воскресенье — три месяца как я освободился. Я не писал, потому что хотел, чтобы все успокоилось. Слишком много желающих заполучить эти материалы. Воспоминания до 2004 года у меня уже готовы. Для второй части, наверное, еще не пришло время.
Там многие участники — живые и при деле. Неважно, плохие они или хорошие. Нужно подождать. К тому же еще не определилась судьба моих «подельников» — Сидорова и Немых. Здесь я действую по принципу «не навреди».

— Наталья Ивановна в колонии-поселении в Вологде?

— Да. И я понимаю, почему она не торопится возвращаться. Женщинам сложнее в коллективе, умных не любят. Она решила быть подальше от тех, кто желал ей зла. Многие использовали ум и талант Немых, но там это не востребовано. Нас обвиняли в том, что мы находились в сговоре с 1992 года, но это не так. Я в то время еще не знал Немых. Наталья Ивановна была на голову выше всех прежних руководителей, занимавших эту должность. И все слухи по поводу того, что она «нахапала» земли, а Уткина посадили с голой задницей — ложь. За все время расследования правоохранительным органам не удалось найти даже кусочка земли, который бы принадлежал Немых.

— Тогда кому и чем она мешала?

— У нее на все было свое мнение, ей завидовали. К тому же она увлеклась политикой.

— Вы знакомы с Меркушкиным?

— Да, конечно. В 1998 году мы с ним картошку делили в аэропорту Нижнего Новгорода. Тогда Николай Иванович запретил вывозить из региона картошку. Так многие руководители делали. Я ему говорю: «Мордва все равно найдет, как ее вывезти. Волчьими тропами повезут». А он: «Понимаешь, у меня договор с Лужковым — он еще весной эту картошку оплатил. Не могу». Потом мы много раз встречались. Последний раз виделись в 2006 году на юбилее Шелудякова в Мордовии.

— Как вы оцениваете Николая Ивановича?

— В нем есть системность. Он государственник. Этого нет у многих современных руководителей. А в области нужно было менять губернатора.

— Вы поддерживаете отношения с Константином Титовым?

— Когда я узнал там, за решеткой, что Титов предложил: «Пусть Николай сознается во взятке» и добавил: «Потом что-нибудь придумаем», я удивился.

— Это правда, что он приходил, уговаривал вас уйти добровольно с поста мэра?

— Он приезжал, когда я лежал в санатории им. Чкалова. Потом дважды приезжал один. Предлагал мне приватно стать его представителем в Совете Федерации. Да, даже до этого доходило. Но я ответил, что никогда не гнался за такими портфелями. Они мне не нужны. А потом ко мне приезжал руководитель протокола губернатора Васюнин. С ним был Нефедов. И как-то так, между прочим, пытались предупредить. Но конкретно ничего не сказали. Я встречался с Титовым перед самым арестом. Где-то за неделю. Говорил с Артяковым. Он поинтересовался моими планами. И все. Не сказал, освобождает меня от должности или нет. Видимо, уже что-то решил для себя.

— Что еще было на встрече с Артяковым?

— Я с Артяковым познакомился впервые, когда вся московская команда еще не приехала на АВТОВАЗ. В 2005 году я был у него в офисе, мы общались. Позже я встречался с другим топ-менеджером автозавода — Игорем Есиповским. Не скрою, крепко поговорили. Обсуждали передачу «социалки» на баланс города, спорили. В конце он мне говорит: «Давайте жить дружно». Как в мультфильме про кота Леопольда. Я в ответ бросил такую реплику: «А мы, как в фильме про Маугли, уйдем на Север!» Но он ответил: «Мы пришли сюда навсегда». Потом, когда Есиповский погиб, меня в Кисловодске нашел Артяков. Пришел и сказал, что теперь руководит заводом. Он, конечно, очень неоднозначный. У него непростой взгляд. И некоторые даже пугаются этого взгляда.

— Каким был ваш быт в тюрьме? Появились ли за колючей проволокой товарищи?

— У всех разное отношение к тюрьме. Пока это не пройдешь, не испытаешь — очень страшно. В тюрьме мне везло на людей, хотя я не исключаю, что кто-то был подсажен ко мне в камеру специально. Окружение помогало. Кто-то подсказал, как сделать так, чтобы свет не бил в глаза. Другие советовали, как правильно разговаривать. Третьи помогали в быту. За пять лет, что я провел за решеткой, я встречался с разными людьмии: с ворами, и с авторитетами, и с «шестерками». Все очень доброжелательные. Иногда, конечно, возникали нештатные ситуации, но сами же заключенные не давали меня в обиду. Слухи о жизни в тюрьме (мол, там драки, изнасилования и т.д.) не имеют ничего общего с действительностью. Конечно, проблем там много. И первая — это наркотики. Они появляются в жизни любого человека, когда нет работы. В тюрьме работы было мало. Так что кто-то кололся, кто-то пил самогон, кто-то «коней гонял» (обмен записками. — Прим. ред.), кто-то играл в игры в телефоне. Я пытался трудиться. На «девятке» (исправительное учреждение строгого режима №9. — Прим. ред.) мне присвоили инвалидность, но предложили работать с хозотряде и заниматься строительством. И я занимался. Потом был суд, я уезжал, а когда вернулся, стал бригадиром отряда.

Виталий ПАПИЛКИН

Источник: 63media.

Подробнее: ponedelnik.info