Выход в космос, едва не погубивший космонавта

Еще не так давно выход в космос считался рискованным занятием. Когда НАСА в середине 1990-х готовилась к строительству МКС, некоторые эксперты считали, что управление не сумеет организовать три или четыре выхода в космос с целью сборки элементов. Но все препятствия удалось преодолеть. В первом десятилетии нынешнего столетия выходы в открытый космос стали если не рутиной, то хорошо освоенным ремеслом.

Как Лука Пармитано пережил самый страшный эпизод в истории НАСА, связанный с неполадкой скафандра.

Когда Крис Кэссиди проснулся утром на 43-й день своего пребывания в космосе, он даже не стал включать свет в своем крошечном спальном отсеке, а сразу открыл ноутбук, чтобы прочитать ежедневный отчет. Когда он и еще пятеро астронавтов МКС отправились спать, центр управления полетом думал о том, как решить одну проблему, связанную с протечкой снаружи станции, которую астронавты обнаружили незадолго до этого. Российский космонавт Павел Виноградов заметил в иллюминаторе небольшие хлопья аммиака, которые разбрызгивала система охлаждения. На земле это была бы утечка в виде капель. Ситуация не чрезвычайная, но требующая устранения.

За ужином астронавты и космонавты обсудили возможные варианты действий. Кэссиди считал, что НАСА скорее всего подождет, пока он вместе с итальянским астронавтом Лукой Пармитано (его ждали на МКС через две недели) не займется внекорабельной деятельностью (так на языке НАСА называется выход в открытый космос), чтобы оценить масштабы проблемы. Хьюстон обычно не любил принимать поспешные решения, особенно того, что касается внекорабельной деятельности. Плюс к этому, половина экипажа собирала вещи, готовясь к возвращению на Землю, которое планировалось через четыре дня. Поэтому Кэссиди едва поверил свои глазам, когда увидел на экране своего компьютера надпись большими красными буквами: «День подготовки к внекорабельной деятельности». Ему и другому астронавту НАСА Тому Маршберну предстояло выйти в открытый космос — завтра.

Протерев глаза ото сна, Кэссиди в одних трусах поплыл по темному проходу к американской лаборатории, где уже появился Маршберн, тоже прочитавший эту новость. «Я видел только, как он скалил свои белые зубы в улыбке, — вспоминает Кэссиди. — Мне кажется, такую же улыбку он увидел и у меня. Не сказав ни слова, мы пожали друг другу руки». Они были абсолютно счастливы из-за того, что еще раз выйдут в открытый космос. Любой астронавт был бы счастлив на их месте. На такой работе, где полно незабываемых впечатлений, выход в космос — это самое заветное желание.

Получилось так, что астронавты сумели заменить сомнительную деталь аммиачного насоса, и уже через несколько часов благополучно вернулись на станцию. Но выходы в космос не всегда проходят так гладко, и тот, что произошел потом, оказался одной из самых жестких проверок астронавтов на прочность, а также одним из самых напряженных моментов в истории внекорабельной деятельности.

Еще не так давно выход в космос считался рискованным занятием, которого даже боялись. Когда НАСА в середине 1990-х готовилась к строительству станции, некоторые эксперты считали, что управление не сумеет организовать три или четыре выхода в космос с целью сборки элементов конструкции за каждый полет шаттла, и что работы затянутся надолго. Они назвали напряженный график таких выходов «забором» и посчитали такой забор непреодолимым препятствием.

Но забор удалось преодолеть. В первом десятилетии нынешнего столетия выходы в открытый космос стали если не рутиной, то хорошо освоенным ремеслом. Пожалуй, самое поразительное в истории выходов в открытый космос за весь срок работы НАСА (а только за время работы МКС астронавты пробыли за ее пределами более 1100 часов) это полное отсутствие серьезных происшествий. Худшее, что случалось с астронавтами, это боль в руках, кровоподтеки и шишки, а также возникающее время от времени неудобство, когда какая-нибудь деталь скафандра врезается в тело. Ни один космический скафандр ни разу не порвался в вакууме. Во время миссии шаттла STS-37 в 1991 году металлический штырь проделал крошечное отверстие в перчатке Джея Апта, но он заметил это только после возвращения на станцию.

На орбите часто возникает космическая болезнь в виде тошноты и головокружения, но ни одного астронавта пока не вырвало в гермошлем, что может создать серьезную опасность удушения. Известно, что выходящие в открытый космос астронавты кашляют, подавившись водой из питьевой емкости, которая крепится внутри костюма на уровне груди, но это пожалуй все из разряда происшествий. Когда Карлос Норьега заканчивал в 2000 году свою внекорабельную работу, глоток воды попал не в то горло, и он закашлялся, выплюнув ее. На щиток гермошлема, имеющий мыльное покрытие для предотвращения запотевания, попала одна-единственная капля, которая срикошетила и попала астронавту в глаз. Эта мыльная капля вызвала острое жжение, и Норьега не мог видеть этим глазом, пока не вернулся назад и не снял шлем. С канадским астронавтом Крисом Хэдфилдом случилось то же самое во время выхода в открытый космос в 2001 году, однако вода попала ему в оба глаза, и он на какое-то время полностью ослеп. Но прошло полчаса, слезы испарились (в невесомости они не скатываются вниз по щекам), и жжение прекратилось. Зрение у Хэдфилда улучшилось, и он смог закончить свою работу вне корабля.

Но ни одна из этих неприятностей не привела к чрезвычайной ситуации. Даже излюбленный голливудский сценарий космической катастрофы, когда астронавта в одиночку уносит в открытый космос, как было с Сандрой Буллок в «Гравитации», очень маловероятен, потому что все процедуры хорошо отработаны, а ваш напарник все проверяет, перепроверяет, а потом проверяет еще раз. Выходящие в космос астронавты действуют не менее внимательно и осторожно, чем альпинисты, когда дело доходит до привязки фалом к станции. У них есть один длинный страховочный фал на натяжной катушке, плюс короткие дополнительные крепления. А еще у них есть небольшой реактивный летательный аппарат под названием SAFER. Это своеобразный спасательный круг для астронавта, при помощи которого он может добраться до люка, если все фалы по какой-то причине не сработают. Джо Таннер, который семь раз выходил в космос, потом возглавлял отдел внекорабельной деятельности НАСА, а сейчас преподает на факультете аэрокосмической техники Колорадского университета, помнит один-единственный случай, когда кто-то (он не говорит кто) полностью отвязал все страховочные фалы во время выхода в космос, сделав это всего на несколько секунд. Это было настолько редкое нарушение мер безопасности, что он помнит этот случай до сих пор, хотя прошло немало лет.

Поэтому случившееся 16 июля стало неожиданностью, и некоторые участники полета считают, что все могло закончиться гораздо хуже. «В некоторой степени нам повезло, говорит астронавт Шейн Кимбро, который в тот день находился в центре управления полетом и поддерживал связь с вышедшими в космос Пармитано и Кэссиди. Ветеран космических полетов и руководитель по внекорабельной деятельности Таннер говорит об этом так: «Я бы поставил степень стресса членов экипажа и наземной команды на один уровень с первым американским выходом в открытый космос в 1965 году. Пармитано, добавляет он, «имел полное право опасаться за свою жизнь».

Читать далее первод статьи : InoSMI

(«Air & Space», США)