«Я так думаю!» О.Агафонова, облСПИД-центр

Не очень давно мы стали свидетелями еще одной ситуации, когда, вдруг в школе у девочки, мама которой инфицирована ВИЧ, cобралось родительское собрание, пригласили маму и заставили ее принести анализ на ВИЧ девочки и доказать, что он отрицательный… Вот она жизнь, это в нашем с вами городе происходит. Что следует сделать в этой ситуации? Нам придется принять концепцию, что проблема ВИЧ-инфекции, как и любой другой инфекции, это проблема всего сообщества.

— Я не хочу какие-то страшилки говорить, сейчас уже никого не испугаешь, но то, что люди в большинстве своем ничего практически об этом не знают, в этом, я считаю, вина государства. Они должны, понимаете, они должны создавать какие-то структуры, ситуации и люди должны знать больше об этом…

— Мы рады приветствовать вновь сегодня в нашей редакции Ольгу Вячеславовну Агафонову, заместителя главного врача областного Центра по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями. Мы довольно часто встречаемся и активно поднимаем самые актуальные темы по этой проблеме и вот сейчас пришло время посмотреть, как сегодня обстоят дела, есть ли движение, какая динамика. Наверное, начнем с того, что весной очень много было эмоций, много было потрачено сил по поводу размещения в новом здании областного СПИД-центра. Это вызвало негативную реакцию населения и было принято другое решение. Как сейчас обстоят дела?

— На сегодняшний день, Александр Васильевич, дела обстоят в штатном режиме. Мы темпами в нашем стиле, тем темпом, к которому привыкла команда СПИД-центра, ремонтируем здание 7,5 тысяч квадратных метров. Здесь будут расположены все необходимые структурные подразделения, оснащенные самым современным медицинским оборудованием, где будут работать самые компетентные медицинские кадры, преимущественно молодые, вот такие профессионалы, у которых горят глаза, которые хотят и помогать пациентам и делают это уже сегодня. Темп можно проиллюстрировать таким образом. На нашем сайте еженедельно, или чаще, как у нас получается, мы размещаем фотографии. На сегодняшний день закончена полностью внешняя отделка самого здания. Можно увидеть это, проезжая мимо, проводятся внутренние работы, начаты работы по благоустройству территории, которая прилегает к этому зданию и уже сегодня там ведется работа вспомогательных служб, те, которые не требуют специального создания условий для приема пациентов. Поэтому, на сегодняшний день мы оцениваем ситуацию как адекватную.

— Ну, понятно.

— Потому, что на сегодня мы удовлетворены темпами.

— Ну, и потому, что мы еще об этом говорим, потому что Самарская область один из проблемных регионов по количеству ВИЧ-инфицированных и имел достаточно слабую материальную базу, будем так говорить. Вот недавно, я знаю, в Иркутске открылся огромный специализированный центр, в Калининграде, в общем-то, с этой точки зрения дело обстоит хорошо. Ну, дай Бог, если и мы подтянемся и больные будут получать помощь в хороших, нормальных условиях.

— Впервые за много лет, Александр Васильевич. Впервые нам это удастся сделать и, соответственно, организовать эту помощь на достойном уровне в нашем центре.

— Да, это большое дело. Вот опубликована сводка по состоянию на 1 июля по ВИЧ-инфекции в Самарской области и впервые мы и вы обратили внимание на то, что там в каких-то регионах затормозилось, в каких-то даже идет со знаком минус, а даже Тольятти, всегда показывал динамику не меньше 100 человек в месяц, а тут 41…

— Да.

— То есть, что-то происходит, да?

— Совершенно верно и это уже достоверная тенденция в течение шести месяцев. Замечено, что при все возрастающем количестве жителей региона, который мы обследуем совершенно бесплатно, мы стали выявлять все меньше новых случаев. Мы пока не очень радуемся, но это надо сказать, поскольку это уже объективно. Мы впервые за много лет, за все годы регистрации ВИЧ-инфекции в Самарской области, наблюдаем снижение первичной заболеваемости на 4% в регионе в целом. По-прежнему, еще раз говорю, мы не радуемся этому, потому что это совершенно закономерный процесс, по прежнему все-таки 72% всех, впервые заболевших, это Тольятти. Есть тенденция лучшей выявляемости в сельских территориях, это тоже объяснимо, потому что стали более пристально уделять этому внимание: к регистрации новых случаев, к дальнейшему обследованию, диспансерному наблюдению. Это так. Но, что обращает на себя внимание на сегодняшний день? По-прежнему не все пациенты с установленным диагнозом ВИЧ-инфекции пришли к врачу, пришли в СПИД-центр. Понятно, мы еще не достроили новое здание, но уже на сегодняшний день мы готовы принять всех пациентов в комфортных условиях. Сегодня удалось реально уменьшить очередь на прием к врачу. Прежде всего через электронную регистратуру, через запись по телефону.

— То есть, это все работает?

— Это все реально, это все сегодня работает. Рассказываю сегодня, делюсь со своими коллегами, что отсутствовала неделю на рабочем месте и возвращаюсь, посмотрев, что в коридоре-то нет пациентов.

— Что случилось, да?

— Сразу возник вопрос. Лето, самое время всем пациентам приехать из самых дальних территорий на прием к доктору, самое свободное время, пожалуйста. И думаю, наверное, доктора что-то, как-то меньше стали работать. Однако, к счастью, это не так. Доктора принимают всех пациентов, которые запланировали визит к врачу, просто уже и наши пациенты привыкли к тому, что не нужно занимать очередь в шесть утра, или в семь утра. Уже привыкли к тому, что их примут тогда, когда они придут к тому времени, на который они записались. Да, есть случаи, когда конкретный человек нуждается в срочном визите к врачу и не записался на прием заранее, тогда понятно, что ему требуется подождать от 15 минут до часа, но он всегда попадет к доктору. Итак, очень важно, что пациенты сегодня к нам пришли, потому что есть все возможности не только уточнить диагноз и состояние его здоровья в этот момент, но и помочь ему. Помочь самому пациенту и близким, поскольку с ВИЧ-инфекцией по-другому нельзя. Только ответственное отношение к своему состоянию здоровья и к исключению рисков в отношении своих близких, родных, всех, кто рядом можно достичь успеха и, наконец, достичь устойчивой тенденции к снижению первичной заболеваемости, но и остановить, конечно, в итоге эпидемический процесс на нашей территории.

— Это хорошо бы, но пока это, к сожалению, не сегодня произойдет. Мы как-то зимой с горечью отметили, что Самарская область перешагнула 50-тысячный рубеж по количеству ВИЧ-инфицированных за все время наблюдения и в последней сводке, которая на 1 июля, уже почти 52 тысячи, то есть, какая-то динамика торможения присутствует, но, тем не менее, все-таки еще — эпидемия, будем так говорить, она шагает по нашей территории.

— Конечно, об остановке эпидемического процесса говорить преждевременно.

— Я думаю, в этой связи нам важно поговорить все-таки о структуре заболевших, о структуре заразившихся. Мы как-то рассказывали и акцентировали внимание наших зрителей, читателей на то, что все больше и больше, а на сегодня, я знаю, что это абсолютная величина, — заражение происходит половым путем, традиционные гетеросексуальные пары.
(Как происходит заражение ВИЧ-инфекцией в Самарской области)

— Да. Это так, Александр Васильевич. Мы всегда говорили, что проблема ВИЧ-инфекции, это проблема не только медицинского сообщества и не столько медицинского сообщества. По-прежнему сохраняет свою актуальность путь инъекционного употребления наркотиков, но он стал много меньше.

— А когда-то было время, когда он был приоритетным, да?

— Конечно. В 2003 году мы говорили, что половой путь передачи вообще в России не превышал 30%, а в нашем регионе источником ВИЧ-инфекции в 87% случаев были потребители инъекционных наркотиков, то на сегодняшний день достоверно сообщаю, что за шесть месяцев текущего года половой путь передачи в Самарской области имеют 56% заразившихся ВИЧ-инфекцией. 56%! О чем это говорит? Это говорит о том, что лица, бывшие в употреблении наркотиков, или как-то соприкасавшихся с этой ситуацией в жизни, работницы коммерческого секса.

— Ну, проститутки, по простому говоря.

— Да. Вот критическая масса ВИЧ-инфекции накопилась неизвестная доселе, неизвестная близким. Эти люди, молодые, создали свои семьи, конечно, благодаря лечебным мероприятиям, мы говорили с вами о том, что мы сегодня можем обеспечить хорошее качество жизни этих больных. Да, можем! Мы можем сегодня продлить жизнь этим пациентам, но это не значит, что эта инфекция совершенно безразлична для состояния здоровья, для самого общества, нельзя успокаиваться на этом! Это образ жизни, который можно сделать достойным, но в зависимости от состояния вашего здоровья и это образ жизни, даже, если он достойный, то он другой. И вот Вы говорили интересную такую деталь, что женщины часто стали заражаться от единственного полового партнера.

— Совершенно верно. Я вам приведу простую жизненную ситуацию. Вот буквально недавняя живая история наших пациентов. Во время беременности супруг не знал, или не хотел сообщить своей супруге о своем заболевании. Был он у нее единственным половым партнером, единственным.

— Много лет?

— Да. Поскольку мы с вами знаем, что у ВИЧ-инфекции есть серый негативный период от нескольких недель до шести месяцев и до нескольких лет в редких случаях. Поэтому, случилось так, что, наблюдаясь во время беременности, а всем женщинам, как вы помните, берутся тесты на ВИЧ-инфекцию в определенные сроки и они, понятно, были отрицательными. Никаких беспокойств это не вызывало. В результате, родившая женщина, понятно, кормила малыша грудью, заразившись реально во время беременности и уже, когда малышу исполнился год, потребовалось мелкое хирургическое вмешательство, совершенно незначительное. Они были направлены педиатром к доктору хирургу, естественно, сделав малышу имуноферментное исследование на ВИЧ. И у ребенка ИФА был положительный на ВИЧ. Вопрос, что произошло? Произошло то, что малыш реально заразился ВИЧ-инфекцией. Не потому, что родители низкого уровня интеллекта или из маргинальной когорты. У этих людей высокий уровень образования, я вам скажу сразу, это не среднее образование, это высокого интеллекта люди, но достоверно сообщаю, что эпидемиологическое исследование показало, что у супруга в момент беременности вот этим ребенком, случилась случайная половая связь без средств предохранения, вот и все. А нужны ли эти риски? И какова цена этих рисков? Вот это обычная жизненная ситуация, это жизнь, о которой написано очень много, которую видят мои коллеги очень часто, если не каждый день. А вот эта трагедия, этот ребенок, выскажу свои эмоции женские, материнские, с большущими глазами вот такими, это сложно. Какова цена вот этой глупой, бестолковой половой связи? Мы с вами взрослые люди. Все равно каждый поступит так, как считает нужным, но, если мы сейчас об этом не скажем открыто и прямо, вряд ли мы имеем право замалчивать ситуацию.

— Вы знаете, просматривая регулярно сводки, я всегда обращаю внимание, каждый месяц на динамику — сколько родилось, в том числе в Самаре и Тольятти. И я смотрю, что динамика-то очень активная, то есть, рождается все больше и больше и, хоть медицина говорит о том, что при инфицированной матери можно вырастить здорового ребенка и это происходит, но все равно, как-то на сердце неспокойно ведь, да? Тем более, что многие матери сейчас, будущие матери, вот я слышал, они не очень соблюдают правила, как себя вести во время беременности…

— Вот то, что вы сейчас сказали, пожалуй, это самое важное во всей этой теме. Да, ВИЧ-инфицированная женщина может иметь здорового ребенка и это доказано, но только при определенных правилах. Да, сегодня есть комплекс лекарственных препаратов, эффективность которых и безопасность для ребенка доказана. На этот счет имеются приказы специальные министерства здравоохранения, клинические протоколы, клинические рекомендации и так далее. Только при этих условиях, только при соблюдении специального режима приема лекарств, при постоянном исследовании иммунного статуса вирусной нагрузки, можно принимать решение о том, как вести эту беременность, как рожать, либо естественным путем, либо операцией кесарево сечение. Кто может решение это принять? Только врачи. Это может принять только доктор-инфекционист специализированного учреждения, то есть, только СПИД-центра и только акушер-гинеколог совместно с которым эта пациентка ведется в женской консультации. Если по непонятным для нас причинам случаются отказы, а я видела таких женщин, это женщины разного уровня образования, это женщины, которые говорят приблизительно так: «Ведь лекарства же вредны для беременности?». Конечно, они не очень полезны, это надо сказать тоже прямо, у всех лекарств имеются показания, противопоказания, побочные эффекты. Антивирусные препараты также имеют массу показаний и противопоказаний.

— Конечно.

— В данном случае при ВИЧ-инфекции, как и при других любых заболеваниях и состояниях следует поступать только одним образом – это оценить риск инфицирования ребенка и я вам только что приводила пример из жизни реальной, что хуже – риск инфицирования ребенка, или риск применения лекарств. Доктор, принимающий решение о назначении лекарственной терапии и о тактики ведения пациентки во время беременности, родоразрешения и потом по наблюдению малыша, он действует компетентно, это в его квалификационной характеристике, он несет за это ответственность, естественно. Но никогда не будет, ни в одной инфекции, ни в одном лечении заболеваний никогда не будет эффекта, если нет партнерства врача и пациента. Никогда! Возьмите гипертоническую болезнь, возьмите сахарный диабет, здесь каждой пациентке на каждый ее вопрос доктор отвечает обязательно. Я скажу вам больше. Если случается такой отказ, если он случается, то всегда подключается к этой ситуации лицо организации здравоохранения, например, я в своем учреждении. Но, как мне кажется, мы умеем находить слова.

— Да.

— Нет смысла подвергать риску своего ребенка. Ну, какой в этом смысл? Какие могут быть другие разговоры, кроме, как о здоровье своего ребенка? Ну, какие?! Вместе с этим, это встречается и здесь я хочу опять сообщить о роли средств массовой информации, роль эта величайшая. Величайшая она в том, что по-прежнему имеют место в СМИ СПИД-диссидентские публикации. Лица с разным уровнем образования, которые написали о своих регалиях, к примеру, я не знаю, есть эти регалии, или нет, но вот беда, ведь очень удобно, не будем скрывать, это нормальная человеческая черта, когда я хочу думать, что ничего этого нет. Это же удобная позиция страуса.

— Ну, да, что СПИД вообще выдумка, да?

— До каких пор мы будем возвращаться к этой древности? Не понимаю! Официальная точка зрения медицинского сообщества давно опубликована, прописана, сказана, всех уровней – национального, мирового уровня, здесь нечего обсуждать!

— Это определенный анархизм, как бы, какой-то, люди пытаются доказать, что они знают больше, чем вся наука.

— Скажу одно. Решает каждая семья и жизнью доказано, что ключевая роль принадлежит в этой ситуации супругу. Если мужчина сказал, как было принято на Руси, то, конечно, женщина не может подвергать риску своего малыша. Мне очень хочется супругам пожелать именно вот этой настойчивости, трезвой, взрослой ответственности, если хотите.

— Я хотел несколько слов, чтобы мы с вами поговорили по теме недавней публикации иностранной прессы. Она писала о том, как обстоят дела в России и, вот даже зачитаю одну фразу: «Даже в Африке число заболевших ВИЧ снижается, а в России резко возросло. Власти делают лишь напыщенные заявления о борьбе с эпидемией, зараженные становятся изгоями и заставить парня надеть презерватив – это все равно, что натянуть свитер на чи-хуа-хуа». Это собачонка такая. (Бесшумная, но смертоносная эпидемия СПИДа в России)
Тут отмечается другое, что мы во многом повторяем мировой опыт, которым прошли другие страны, в том числе и США более тридцати лет назад, когда это началось, но сейчас уже там по-другому ситуация обстоит, в том числе и со стигматизацией, то есть, отношение общества к больным и получившим ВИЧ-инфекцию и то, что они сами часто становятся изгоями в этом обществе, страдают и находятся, порой, в ужасном положении.

И если там, в этих странах уже сумели это переломить, создать нормальную среду, нормальное отношение в обществе, то у нас это все процветает дурным цветом.

Вы говорили не зря о том, что есть люди, которые вообще утверждают, что СПИДа нет. Это одна крайность, а другая крайность, что «эти люди недостойны быть рядом с нами» и так далее.

— Совершенно верно. Александр Васильевич, я должна с вами согласиться полностью, иллюстраций этому масса ежедневно и хорошо говорить тогда, когда тебя это не касается. Спроси любого, абсолютно любого, но ничего кроме страха в глазах и ощущения, что вот это где-то, но не со мной, ничего не видишь. С одной из иллюстраций мы с вами начали. Как можно было участвовать в демонстрациях против размещения специализированного центра, который, как раз и противодействует распространению ВИЧ-инфекции? Это удивительно! При этом когда на тех же пустырях, где у нас пустует масса зданий, я имею прежде всего то, о котором мы говорили, мы о нем не сожалеем, собираются лица без определенного места жительства и кругом валяется масса пустых шприцев после употребления наркотиков, ни у кого не возникает желания выходить на демонстрации протеста!

— Да, конечно, конечно, получили другое, лучше.

— Получили лучше, безусловно, спасибо, конечно, нашей власти.

— «Спасибо партии за это!»

— Ну, да, действительно власти, потому что это было бы совершенно невероятно, если бы власть поддалась вот этому…

— Напору.

— …ну, не знаю, истерии какой-то странной, но это так. Это первая иллюстрация. И вторая иллюстрация, которую я все-таки приведу из жизни опять, чего уж тут рассуждать о высоком, когда вот оно, рядом и, мне кажется, это правильно. Не очень давно мы стали свидетелями еще одной ситуации, когда, вдруг, в школе у девочки, мама которой инфицирована ВИЧ, а я всегда говорила неоднократно, что в каждом подъезде проживает не меньше десяти лиц, живущих с ВИЧ, точно также, как ходят рядом с вами пациенты с туберкулезом, с вирусным гепатитом, ездят в автобусах.

— А теперь еще и с менингитом модно стало.

— Да, если уж об этом говорить. И это стало известно педагогам.

— Что девочка..?

— Нет, девочка не инфицирована.

— А, что ее мама?

— Что мама инфицирована.

— И она представляет, якобы, опасность, да?

— Собралось родительское собрание, пригласили маму и это сообщество некое заставило маму принести анализ на ВИЧ девочки и доказать, что он отрицательный.

— Какой кошмар!

— Так, это жизнь, это в нашем с вами городе происходит. Вопросов масса. Вопрос образования, вы скажете? Не знаю. Вопрос культуры? Не знаю. Что следует сделать в этой ситуации? Наверное, это то, что вы сказали – это прекратить считать, что проблема ВИЧ-инфекции, это проблема врача, конкретного пациента и так далее. Нам придется принять концепцию, что проблема ВИЧ-инфекции, как и любой другой инфекции, это проблема всего сообщества.

— Всего государства.

— Всего государства, но все-таки в актуальности наркотиков есть место работы и МВД и УВД и всем структурам, специально для этого созданным.

— Ну, там тоже не все так просто.

— Есть потребность в создании хороших, здоровых семей, значит, должны участвовать все и ЗАГСы, для того, чтобы было добрачное консультирование, мы много об этом говорили. Мы все время с вами упоминаем, что есть государства, где приняты законы о том, чтобы перед вступлением в брак, следует оценивать состояние здоровья для того, чтобы оценить все риски дальнейшей совместной жизни и рождения здоровых детей, ну и так далее. Речь не идет только о ВИЧ-инфекции.

— Ну, потому, что там заключается брачный контракт, поэтому.

— Совершенно не обязательно, кстати, совершенно.

— Да?

— Совершенно не обязательно. В Чеченской республике, например, нету стопроцентного заключения брачного контракта, это совсем рядом, это прямо совсем мы, так вот, это тоже выход. Есть место работы там, где стоят женщины, работницы коммерческого секса. Наверное, там тоже есть место не медицинским работникам, другим структурам. Скорее всего, есть смысл введения в структуру, вообще в стандарт ежегодных медицинских осмотров обследования на ВИЧ-инфекцию для различных категорий населения не только медицинских работников. Законом предусмотрено обследование на ВИЧ-инфекцию. Более широкая категория должна иметь возможность такого обследования, я в этом совершенно убеждена.

— Но я хочу поддержать вас в одной вещи, которую вы, по-моему, замечательно сказали, что не дело медицины только и даже не столько дело больных – дело общества всего осознать глубину кризиса и глубину той ситуации, в которой мы находимся. Я не хочу какие-то страшилки, пугалки говорить, сейчас уже никого не испугаешь, но то, что люди в большинстве своем ничего практически об этом не знают, это, я считаю, в этом вина государства. Они должны, понимаете, они должны создавать какие-то структуры, какие-то ситуации и тогда люди должны знать больше об этом. Пока, к сожалению, все это бьется усилиями добросовестных работников медицины, отрасли, энтузиастов, но это действительно пока не стало частью ощущения всего общества, наверное, выход в этом.

— Александр Васильевич, я скажу следующее. Даже, если мы с вами сейчас проанализируем результативность той работы, которую мы непрерывно ведем со средствами массовой информации на сегодняшний день, недавно буквально мы получили такую оценку устного характера, что недостаточно работы в средствах массовой информации, мы недостаточно несем эти с вами знания. А даже у нас с вами уже ощущение, что мы об этом неоднократно говорили.

— Да и не первый раз.

— И об этом мы говорили, что, вроде, неинтересно, кому нужны назидательные лекции, семинары, может быть, еще что-то? А, с другой стороны, если мы возьмем отдельные программы, мероприятия в различных сферах, не только в медицинской – в образовательных структурах, в некоммерческих общественных организациях и так далее, ведь очень много всего делается и не просто по отдельности, а мы с вами имеем опыт объединения и координации этой работы на нашей территории. Только это, конечно, могло дать такой результат, безусловно. Но мы сразу с вами сказали, что без комплексного подхода, без созданий условий с одной стороны, без строительства СПИД-центра с другой стороны и, конечно, подбора кадров специальных, нельзя решить, никак нельзя решить эту проблему. И нам с вами это удается, но, во-первых, с одной стороны, быстро этого быть не может по понятным причинам, а, с другой стороны, то осознание, о котором вы сейчас говорите, должно складываться в семье, понимаете? В семье с культурой общения. Если следует еще о чем-то говорить, ведь медицинское сообщество и любое другое готово. Когда-то, я не помню, может быть, приводила, если даже и повторюсь, мы знакомились с опубликованным исследованием в образовательной среде среди воспитателей детского сада и педагогов, где был задан вопрос для школьников: «Может ли вирус иммунодефицита человека передаться комариным укусом?». 30% …

— Участников.

— …я даже затруднилась, вы чувствуете, от эмоций, ответило: «Да». Это говорит о чем?

— О дремучести, о полном не знании вообще, да, да.

— Вот и все! До тех пор, пока это будет так, как можно высказывать пожелания…я, может, когда-то говорила, что мы выходим в аудитории школьные, но не насильно, конечно, а по обоюдному согласию и самая результативная работа, сама результативная, это, конечно же, для аудиторий, которые, как минимум, тебя слушают. Но, ведь все равно, они делают по-своему, так ведь?

— Да, я заканчивая наш разговор, хотел бы еще такую «ложку дегтя» все-таки вставить, что мы не говорим об этом, но мы-то с вами знаем о том, что значительная доля прибавки статистики дают места заключения, а это же тоже не просто само по себе делается и тут снять вину государства никак нельзя, безусловно. Поэтому, я хочу вас поблагодарить за то, что мы вновь, в очередной раз поднимали с вами все эти вопросы и у нас, когда мы даем ежемесячную сводку по ВИЧ-инфекции, у нас вначале идет такая фраза: «Подробно и непредвзято о ВИЧ-инфекции в Самарской области». И я считаю, что именно так и надо, подробно и непредвзято с этим знакомиться, это знать, себя заставлять читать, узнавать, слушать об этом, чтобы, по крайней мере, не было дремучих случаев о том, что через комариные укусы, или через стакан передается ВИЧ-инфекция, или еще прочая чепуха, которую элементарно нормальные люди знают, что это никак не может передаваться кроме, как через кровь, но, тем не менее, «знатоков» в кавычках еще очень много.

И, конечно, подробно и непредвзято мы должны эту работу делать сами, мы должны знакомиться с информацией и спасибо тем энтузиастам, которые продолжают эту работу делать и мы ее продолжаем делать уже много-много лет. Я благодарю вас и желаю успешного завершения ремонта и новоселья, я думаю, что это будет важной вехой в истории самарской медицины и, дай Бог, чтобы это поскорее случилось.

— Спасибо огромное! Я еще раз хочу напомнить напоследок об ответственности и о единственном, на наш взгляд, смысле жизни. О том, что людьми надо оставаться даже тогда, когда к тебе относятся по-свински, иначе докажешь, что к тебе относятся правильно, как писали великие. Так, смысл жизни, по нашему мнению, это в детях, прежде всего, а в чем еще? Скажите, в чем еще? Во взаимоотношениях и в теплоте и в заботе о близких с ответственностью за себя и за них. Мы всегда готовы отвечать на все вопросы, анонимные, или прямо, по телефону, или на визите. Все мои коллеги, вся команда, всех СПИД-центров и Самарского и Тольяттинского готовы отвечать на любые вопросы и на нашем сайте мы это делаем регулярно и очно. Желаю вам здоровья и берегите себя!

— Спасибо Вам за участие в этом разговоре. Я думаю, что в следующий раз мы вернемся и к этим темам и найдем какие-то новые повороты в этой проблеме. Всего доброго!

—————————-

***