«Я так думаю!» Борис Цирульников, исполнительный директор «Фонда Тольятти»

Основной миссией фонда является улучшение качества жизни. Когда обращаешься к людям и говоришь им: все, что вы делаете – это нужно для сообщества, это нужно для вас. Люди ведь очень активно откликаются. Основная наша задача – конкурсное финансирование проектов и мы даем возможность через эти проекты людям проявлять себя.

— Сегодня в редакции «Самара today» очень интересный и дорогой для нас гость. Я много лет слежу за тем, что вы делаете и рад, что вы впервые у нас и я думаю, что эта встреча будет интересной не только мне. Это Борис Альбертович Цирульников, руководитель тольяттинского городского благотворительного фонда, так мы вас знаем. Должности могут меняться, но ваша суть и ваши дела за эти годы остается. Я знаю, сделано очень много, я думаю, что об этом стоит рассказать, тем более, что не так часто приходится слышать вас, о ваших делах.

А это действительно очень интересно, тем более в это, такое сложное время для гражданского общества, когда вроде есть свобода, независимые организации могут существовать, должны жить «на свои», а как жить, что делать, как помогать, как участвовать в каких-то общественно-значимых программах, не всегда ясно даже тем, кто вводит какие-то запреты, а не только дает разрешения.

Поэтому я думаю, что вам тоже было бы интересно высказать свою точку зрения по этой теме.

— Спасибо, Александр Васильевич. На самом деле, на следующий год фонду Тольятти будет 15 лет, то есть в течении этих пятнадцати лет, не слово «пытаемся», а выстраиваем взаимоотношения, которые интересны всем. То есть, когда представители бизнеса, власти и коммерческие организации могут получить постоянно действующую переговорную площадку, где они могут говорить и не уговаривать друг друга «жить лучше», или не говорить: «Ну, давай чуть потерпим». А где они могут говорить о том, а как сделать это лучше.

И основной вот такой миссией фонда, как раз представлена, это как раз является улучшение качества жизни. Потом мы смотрим улучшение качества жизни во всем. Человек сумел поучаствовать в конкурсе проектов и он проявил свою активность, он улучшил свое качество, то есть он получил какой-то опыт и знания. В результате этого проекта, какая-то целевая группа получила какие-то определенные навыки, опыты, мероприятия и так далее, оно тоже увеличило свое качество жизни.

Если в этом поучаствовали органы власти, как эксперты, как еще кто-то, получили новые знания, они их опять проектируют на деятельность своего отдела, министерства и так далее им можно тоже увеличить качество жизни. Это основная наша задача, которой мы занимаемся, но есть еще другой аспект, который, по нашему мнению, очень важен. Важно то, чтобы активизировать людей решать задачи, не ждать того, кто за них решит, не сидеть на лавочке, не говорить о том, как «грязно, плохо, никто ничего не делает», а самим активно это делать, то есть поднять энное место от энного стула, пойти и что-то делать.

— Я знаю, что сейчас вы занимаетесь восстановлением леса, сгоревшего в Тольятти, благороднейшее дело и хорошо, что это так началось активно.

— Самое главное, что мы говорим, когда люди приходят на посадку леса, вот в субботу мы опять досаживали лес, был дождь, приехали более пятидесяти волонтеров, приехали люди из «Меркурий» клуба, это который при Торгово-промышленной палате.

Мы сажаем сейчас кедровую сосну, нашли, нам передали бесплатно, люди узнали, выращивали ее, а теперь нам передали, чтобы мы ее посадили. И вот пришло этих пятьдесят человек и мы с ними это высаживаем, и приходит молодежь и я говорю: «Вот представьте себе, что я за свои более пятидесяти лет, первый раз в жизни сажаю лес, первый раз, никогда не было такой возможности! У вас есть такая возможность, эксклюзивная возможность участвовать сейчас для того, чтобы вырастить вот этот лес!».

На самом деле, когда обращаешься к людям и говоришь им о том, что действительно, все то, что вы делаете – это нужно, это не то, что кто-то вас, типа пускай там досуг займутся и все, а это нужно! Это нужно для сообщества, это нужно для вас и так далее. Люди ведь очень активно откликаются.

— Ну, это патриотизм не на словах, а именно в реальности, тем более, что та беда, которая случилась в Тольятти – это же катастрофа такая… Мы же понимаем, что город, окруженный лесами и наполовину лишившийся этих лесов – это беда!

— И самое главное, что действительно тольяттинцы гордятся своим лесом. Я сам прожил в Самаре 22 года, родился в Самаре, уже тридцать лет живу в Тольятти, я уже называю себя тольяттинцем, конечно, и тольяттинцы все время гордятся и гордились своим лесом и, конечно, это была большая боль, и надо сказать, что много людей выходило. Мы делали когда весеннюю посадку, до тысячи человек выходило на посадку леса и мне кажется, что это действительно такой настоящий патриотизм не на бумаге, а на делах и он такой долгоидущий, что люди, которые участвовали, засаживали этот лес и в посадке, вряд ли потом они захотят его рубить, вряд ли они захотят и будут жечь там огонь и передадут своим детям, потому что лес-то быстро не растет… И поэтому, я думаю, что это такая точка, через которую можно действовать, через которую можно развивать сообщество.

— Это вот одно из ваших дел.

— Ну, вообще основная фонд-программа, которая как раз идет не то, что фонд сам делает, наша основная задача – это понять…

— Площадка для контактов, да?

— …какие задачи есть, понять, какие сегодня существуют, может быть проблемы и найти тех людей, которые хотели бы в этом участвовать. При том одни люди – это могут быть бизнес, это могут быть частные люди, которые готовы пожертвовать средства, предметы.

Другие люди – это могут быть некоммерческие организации, это могут быть муниципальные учреждения, которые готовы реализовать проект на местах.

Поэтому основная наша задача – это, конечно, конкурсное финансирование проектов и нам важно искать эти изюминки, эти проекты, которые есть на территории, в которых участвуют люди, в которых они что-то делают и они себя пробуют как люди, которые могут реализовывать проекты, люди, которые занимаются социальным маркетингом, которые занимаются фандрайзингом, поиском средств, то есть мы даем возможность через эти проекты людям проявлять себя.

И конкурсный механизм для нас очень важен, мы часто, зачастую больше организуем таких конкурсных механизмов.

— Хорошо, спасибо, я теперь буду знать, что такое фандрайзинг, а то столько таких всяких новых слов…

— Фандрайзинг – это такая устойчивая ситуация, когда ты делаешь устойчивое поступление средств в свою организацию, используя при этом мотивацию человека, который хочет дать средства, пиар для него, благодарности и так далее.

— Понятно. Франчайзинг мы знаем, теперь фандрайзинг мы тоже знаем. Вот интересно, я знаю, не так давно было мероприятие в Москве, вы ездили в Москву, вам была вречена высокая награда президента, да?

— Да, благодарность президента за общественную, благотворительную деятельность.

— Да, это большая оценка.

— Да, я считаю, что да, потому что все по-настоящему – награждение в Кремле в Екатерининском зале, что вручение серьезное и люди серьезные, которые вручают, поэтому мне кажется, что большей частью я все-таки расцениваю, что это не только мне самому, как Цирульникову, это как организации, как благотворительности, как делу, которым я занимаюсь. Это понятно, потому что как только начинают говорить, как только появляется правильный контент, то к нему прислушиваются, а если этот контент идет из администрации президента, то к нему прислушиваются еще больше, по крайней мере думают, что это необходимо сегодня и легче говорить тогда с чиновниками.

— Я должен сказать, что вы в Тольятти, создав вот этот фонд и вообще такое направление деятельности, намного определили другие регионы, в том числе и Самару. Я думаю, что вы на корпус впереди шли, да?

— Ну, да. Про Самару буду говорить хорошо, потому что в данном случае здесь сейчас работает очень интересный фонд, фонд Самарской губернии. Я знаю, что они у вас были в гостях.

— Да, да.

— Я являюсь сейчас председателем правления этого фонда и мне кажется, что этот фонд за последние три года сделал очень большой шаг вперед, очень большой! Я же еще как председатель партнерства фондов местных сообществ, наше партнерство объединяется вот в такие фонды, которые находятся на территории Российской Федерации, более двадцати фондов сегодня входит в партнерство, я могу делать такой срез и оценивать, насколько сегодня региональный фонд Самарский развивается по сравнению с другими фондами. Хочу сказать, что большой скачок и, самое главное, есть очень красивые и долгосрочные программы.

— Ну, и очень интересные дела, потому что я знаю, что они занимаются и сбором средств для больных детей, и «серебряный возраст», внимание к старикам, это тоже очень важно. То есть гуманитарная составляющая, во многом восполняющая отсутствие государственных способов воздействия, людям нужны слова, нужна помощь, людям нужна поддержка.

— Надо сказать, что очень интересная вещь, что многие программы, которые делаются сегодня фондом на местах и мы это начинали, мы одни из первых, которые стали на территории Тольятти вообще проводить конкурсный механизм. Потом появился муниципальный заказ и мне товарищи из Департамента экономического развития Тольятти говорили, что мы первичные брали ваши документы и смотрели, как вы проводите конкурс. И многие вещи, которые мы делаем, тот же серебряный возраст, то, что работаем с молодыми мамами, то, что школа приемных семей, начинается в некоммерческих организациях. Потом государство это смотрит, видит, что это интересно и начинает тоже забирать и тогда появляются и государственные учреждения, которые начинают это делать, может быть не совсем с душой, может быть как-то по-другому, но тоже это делают и развивают дальше.

— Вот мы заговорили о Москве, о недавней вашей поездке, я знаю, что еще была у вас такая встреча, что была такая обучающая программа представителей регионов — «Власть, народ, развитие и общество».

— Да. В министерстве экономического развития Российской Федерации, где я являюсь экспертом, в прошлом году была учреждена программа поддержки, есть такой новый закон, федеральный закон № 40, где он там объединил ряд изменений в законе и там введен такой новый термин – «социально ориентированные некоммерческие организации».

Я не очень люблю этот термин, потому что я считаю, что любая некоммерческая организация и коммерческая и муниципальная, должны быть все социально ориентированы, но они ввели такой термин. И Минэкономразвитие сделало такую программу большую, многолетнюю под государственное финансирование, в рамках которой у этой программы есть первое – это компонент финансирования территорий под конкурсный механизм.

То есть, им дают средства, а территории распределяют, естественно под конкурсный механизм и дополнительно привлекают средства. Второй компонент – финансирование сетевых организаций, которые находятся на территории Российской Федерации, которые поддерживают учителей, например, которые поддерживают добровольцев, которые поддерживают тот же самый серебряный возраст и так далее, то есть такие сетевые организации.

И третий компонент, который очень важен – это обучающий компонент, они обучают как некоммерческие организации, прошла серия обучающих семинаров по всей России, так и обучение чиновников, притом в Москве, в Академии народного хозяйства при президенте обучение происходило чиновников, которые занимают высший эшелон, то есть министры, замминистры, председатели департаментов и так далее, которые занимаются некоммерческими организациями.

— Они готовы учиться, или они считают себя такими великими, что они сами все знают?

— Вы знаете, я с этим вопросом ехал туда, когда меня пригласили быть модератором этого процесса как раз, я с этим вопросом и ехал. И ехал как раз с таким настроем, что вот сейчас приедут чиновники и скажут: «Да мы все знаем и ничего не хотим». Оказались достаточно приятные люди, те, которые работают с некоммерческими организациями, видать, такой вирус общественных, некоммерческих организаций в них проникает и они оказались вменяемыми, нормальными людьми, которые хотят получать новые знания.

Может быть, это нужно им для продвижения по карьерной лестнице, может, нужно для того, чтобы быстрее принимать решения, может быть, им действительно это нужно, и я склоняюсь к этому, для решения важных социальных задач территорий, но они готовы учиться.

И вот этот процесс, к сожалению, не все там хорошо было сделано в Академии народного хозяйства, я думаю, что они, если я ехал с таким чувством, то они просто подготовили такую программу с точки зрения: «А, ладно, ничего чиновникам не надо!». Но на самом деле люди очень интересные! То, что они рассказывают, делают на местах, причем в небольших городах, сибирских, потому что там была и Сибирь малыми городами представлена, и Санкт-Петербург огромным департаментом, очень интересный подход.

И действительно, он имеет определенный эффективный результат, который есть. И вот мы обучали, я там рассказывал практики какие-то лучшие, что хорошо делается, что плохо, но мне показалось, что если начат этот процесс, то будет легче на местах некоммерческим организациям дальше коммуницировать с органами власти и это быстрее и эффективнее.

— Может и наши чиновники захотят поучиться?

— У нас представители, чиновники-то были там и мы… На самом деле мы им предлагаем, органам власти, что давайте поучимся вместе. Мы готовы не то, чтобы учить, сажать за школьную парту, а давайте мы вам передадим какие-то интересные технологии, какие-то интересные практики, очень важные…

— Мировые.

— …и мировые, и сейчас российских много. Вы что! Сейчас приезжают иностранцы и наши ездят сейчас обучать. В ближнее зарубежье уж точно мы ездим. Казахстан, Украина – ездим и там учим. Плюс страны Варшавского, пост-Варшавского договора – это Польша, Болгария, Чехия, Словакия, тоже ездим туда, рассказываем, что у нас делается. И поэтому сейчас уже мы готовы не только мировые, свои мы можем передавать и они у нас зачастую более качественные даже.

— Хорошо, я очень рад за чиновников, что им теперь есть шанс научиться.

— Я думаю, что самое главное, чтобы они все эти бумажечки, листочки и книжечки все не положили под левую ножку правого стула, а начали как-то листать и читать.

— Да, польза в этом есть, потому что динамика жизни заставляет учиться, хочешь ты, или не хочешь, для того, чтобы уцелеть, чтобы сохраниться, надо развиваться и двигаться. Давайте вернемся в Тольятти. Мне хотелось бы, не так часто у нас бывают гости из Тольятти, в двух словах расскажите, как вы, живя много лет в Тольятти, ощущаете себя в этом городе? Там все в порядке?

— Сейчас – да. Сейчас сменилась власть, пришел достаточно молодой и деятельный мэр, Сергей Ильич Андреев. Он не так быстро, может быть это и правильно, но поступательно меняет команду, меняет определенное отношение и думаю, что команда амбициозная, он сам амбициозный.

Он достаточно активно работает, он сам вышел из среды некоммерческих организаций, он был членом нашего правления, теперь он возглавил попечительский совет фонда и мне кажется, что вот с этой точки зрения Тольятти будет развиваться.

Единственное, что понятно, что у всех у нас есть генетические корни и Тольятти имеет некие генетические изменения, которые являются с точки зрения прошлых лет и прошлого руководства, которое было. Думаю, что какое-то в определенной степени мутационных изменений это будет у нас, знаю, у нас есть это. Даже последнюю сегодня получил газету, «Понедельник», которая у нас выходит и там написано, что Тольятти сейчас на 23 месте из двадцати семи в Самарской области по рейтингу развития и так далее. Конечно, для тольяттинцев это обидно, мы все время были в первой десятке — это стопроцентно были, но я думаю, что это даже хорошо.

Если определенные скулы задвигаются, зубы заскрипят и тольяттинцы начнут двигаться и будут реализовывать. На сегодняшний день в Тольятти вообще есть определенная степень непонимания куда двигаться, есть определенная стратегическая какая-то направленность и одна из этих стратегических направленностей, которую мы сейчас делаем с нашей мэрией – это система благоустройства Тольятти.

Очень долгое время не уделялось должного внимания благоустройству Тольятти, не только дороги. Дороги, может быть, не самая плохая беда была, хотя две беды, вот одна из них была у нас… Но еще есть в определенной степени дворовые, придворовые площадки и мы предложили, как раз, мэру и его команде то, что сейчас нужно людей активизировать, чтобы люди сами подумали, как же сделать благоустройство, как же с делом двигаться – цветники, какие-то лавочки там были построены, какие-то парки, фигурки, изваяния, которые были, которые можно сделать и получить новые точки.

И мы провели первый конкурс сейчас, вместе с нашей мэрией, с нашими главами администраций районов, который называется «Лучший двор». Завтра будем подводить итоги его и там откликнулось у нас 175 дворов. Считаю, что очень много, мы будем там по пятьдесят тысяч рублей за лучшие дворы, где-то планируем около сорока дворов профинансировать на дальнейшее, но это не как премия, а средства на дальнейшее развитие этого двора.

— И рассаду покупать надо, да?

— И рассаду покупать и какие-то заборчики делать, очень красивые есть, из каких-то там шин старых делали, из каких-то бутылок заборы делали и еще чего-то, то есть все это есть, а хочется все-таки все это сделать более качественно. И еще важным аспектом сегодня развития Тольятти — у людей все-таки есть некое желание дальше двигаться, есть желание в чем-то участвовать, есть желание что-то изменять. Много появилось различных сообществ – интернет-сообщества появились, очень много, потом бизнес.

Бизнес начинает сегодня рулить каким-то социальным проектированием, есть очень много проектов, которые там проявляются, где именно бизнесмены начинают быть некими двигателями этого и мне кажется, что это тоже очень важно. Ну, и третий момент, является очень положительным эффектом такое, что сегодня и некоммерческий сектор начинает понимать, что он что-то значит и как-то тоже активизируется, так что перспективы есть.

— Бизнес, конечно, рулит и я думаю, что неоднозначную оценку и восприятие имеет у горожан, то, что основное, градообразующее предприятие «АвтоВАЗ», он теперь уже вообще не российское предприятие, это иностранный завод. Как это все соотносится с городом, с горожанами, с их судьбой?

— У тольяттинцев всегда отношение свое к «АвтоВАЗу», совершенно особое, чем во всей стране, даже чем в Самаре и ближайших селах, которые есть Потому, что большая часть людей, сейчас до 80 тысяч людей работают на «АвтоВАЗе» и понятно, что, если умножить на три, то это будет где-то 240 тысяч, то есть, это будет треть людей завязана как-то на «АвтоВАЗ». Ну, вот такое есть, хотя мы как-то считали в торгово-промышленной палате, что сегодня более 100 тысяч людей занимаются малым и средним бизнесом, то есть тоже имеют вот такой противовес этому. Второй момент – это, конечно, налоги и заработная плата, которую он выделяет и, конечно, эти налоги и заработная плата идут в магазины и покупают, платят там за что-то.

— Ну, плюс еще социалка так называемая.

— Плюс еще социалка. Надо сказать, что те трудные пути, когда развивался завод и, может быть, когда благодаря каким-то государственным вливаниям он стал в строй, понятно, что уже не тольяттинский и уже не российский и уже большей частью он выходит на уровень международного, с приходом «Рено-Ниссан». Но, надо сказать, последние действия, которые были сделаны господином Комаровым – это поставлены десяток площадок, спортивных площадок, достаточно дорогих, которые они сделали «под ключ» на территории города. Прекрасные площадки, я был на открытии одной такой площадки. Там все – футбол, там и с камерами сразу видение и со светом, с искусственным газоном и так далее. «АвтоВАЗ» все-таки пытается как-то позиционировать в городе, что он является таким социальным предприятием. Я думаю, что с точки зрения международных традиций, «Рено-Ниссан» поддерживать будет международные традиции и через какое-то определенное время, когда он совсем выйдет на самоокупаемость и появится достаточная прибыль, не та, которую надо отдавать на долги, а та, которая реальна, я думаю, активно будет заниматься социальной деятельностью и благотворительностью и прочее.

— А на западе вообще крупные гиганты, «Фиат», «Рено-Ниссан» и другие какие-то, они занимаются вообще вот такими социальными проектами?

— Конечно, занимаются, потому что такая технология, которой мы занимаемся, она называется коммьюнити, она является очень известной во многих западных странах, таких, как США, Канада, Англия, Германия, они очень развиты и все они, или имеют свои корпоративные фонды, которые решают какие-то определенные задачи, они могут обучать студентов, они могут развивать территорию, проводить какие-то конкурсы, поддерживать стариков, инвалидов, или они участвуют своими программами именно в фондах. В свое время и «АвтоВАЗ» же в рамках фонда Тольятти создал «АвтоВАЗ» — новому поколению» и у нас есть такой фонд внутри нас и мы оперируем их деньгами. Надеемся, что и в дальнейшем они будут его развивать.

— Хорошо. Осень, время посадок, вернемся к дачным делам. В данном случае дачными делами я называю шаги по восстановлению тольяттинского леса. Вот это был один шаг, или эта работа продолжится?

— Эта работа продолжится. Мы до конца октября еще будем делать досадку, где-то 20 октября у нас еще будет досадка. Мы в течение вот этой недели, которая еще идет и закроем все до весны и весной, я думаю, что у нас появится новая площадка. Сегодня мы уже посадили около 20 гектаров леса, я думаю, что еще появится у нас площадка, мы начнем снова засаживать ее, потому что сажать еще много и много, работы много.

— Да, я вот как раз хотел у вас спросить, потому что разные цифры приходилось слышать. Даже говорят о том, что до 70% лесов в Тольятти погибло. Это верно?

— Да, погибло много. Я цифры, ровно цифры не скажу, но погибло много. Недавно буквально лагерь, тренинг-лагерь по экологии мы проводили среди молодежи, я вот только приехал с него и приходили к нам экологи, рассказывали. Я сейчас цифру не могу воспроизвести с разбега, но посадить нужно очень много и работы еще на всех хватит.

— Так вот и спрашиваю, если погибло больше половины лесов, то какую часть вы сейчас начали восстанавливать?

— Я посмотрел, мы сейчас, по-моему 1/8 где-то посадили. Вообще в этом году, за два года восстановлено 53 гектара леса, а нужно было восстановить более трехсот гектаров леса, вот 53 гектара восстановлено, из них 20 гектаров наших есть. Не так быстро идет, я думаю, что какого-то определенного большого опыта у наших лесников нет, потому что мы такого сколько лет никогда не видели, когда подсаживали, маленькие сажали, а вот такое большое очень тяжело. И потом, очень важным моментом является то, что… Почему мы так быстро начали сажать и почему мы так быстро это развиваем? Потому, что это опять же активность населения, потому что среди населения пошли слухи о том, что лес вырубят, не будут сажать…

— Построят коттеджи.

— … построят коттеджи, там город пойдет и так далее. Нам очень важно было поставить все точки. Вряд ли кто-то пойдет строить туда, если население это сразу сажало. Поэтому мы сейчас думаем, что нужно продолжать это, помимо того, что мы сейчас начали вместе с «Сибуром», они являются нашим основным партнером в этой деятельности, начали как раз не только высаживать лес, но и облагораживать. Будем ставить там лавочки, беседки и так далее, чтобы горожане уже могли понимать, что восстановилось то, что они могут в лес ходить на лыжах, велосипедах и отдыхать в лесу.

— Я думаю, что в этом даже есть такой некий образ, что та беда, которая случилась в Тольятти и то, что люди сейчас поднялись на защиту своего города, своей жизни и своего будущего, в общем-то и дает такую уверенность, что люди могут сделать только сами то, что они могут спасти лес…

— Люди могут, это правильно, потому что везде говорят о том, что люди стали другими, они стали закрытыми, они стали более злыми, менее добрыми стали, они уже хотят только, чтобы было только «мне-мне-мне-мне». На самом деле все это не так. Вот эта закрытость людей – это связано с тем, что человек сегодня берет информационый поток везде, пришел домой, нажал компьютер и все у него есть, не надо ему никуда коммуницировать, ходить, можно покоммуницировать через скайп, или еще что-то.

Когда мы стали приглашать людей, когда стали собирать, когда они стали приходить и когда мы стали отслеживать откуда они, из каких сообществ приходят – разные сообщества. И пенсионеры, и инвалиды, и молодежь, и студенты, и богатые, и малоимущие, людей это объединяет и они активно хотят. И люди готовы жертвовать временем, готовы жертвовать ресурсами, готовы жертвовать средствами, если они понимают, что это кому-то нужно, если кто-то куда-то двигается.

И основная задача, когда мы работаем с бизнесом и ему это объясняем, для чего нужны те программы, которые поддерживает фонд, потому что мы никогда до конца не называем свои программы благотворительными, мы называем эти программы социальной инвестицией.

И мы говорим: «Если сегодня мы сумеем через население, не сами будем строить им лавочки и дороги, не сами будем проводить за них мероприятия, а люди сами будут организовываться и мы дадим им эту возможность, то в конечном итоге мы вырастим другой класс людей, креативный класс людей, которые захотят что-то менять, захотят это беречь, захотят в этом двигаться, захотят что-то новое изобретать. И эти люди, молодежь, они завтра к вам придут. Они «а» — придут к вам на работу, «б» — будут потребителем ваших услуг, «в» — будут создавать определенную имиджевую составляющую города и тем самым пойдет поток инвестиций».

То есть, чем занимается фонд? Он меняет, вот как обычно спрашивают: «А чем ты занимаешься?». Я говорю: «А я занимаюсь дизайном, я — дизайнер сообщества». Не я лично, я имею в виду, те люди – это и попечительский совет, и правление, и наши партнеры, которые работают с нами. Как они все вместе меняют это сообщество, меняют его и тогда происходят определенные изменения. У людей появляется совершенно другое качество. Вот эта основная наша задача, которой мы занимаемся.

— Спасибо. Мы сегодня в нашей редакции общались с Борисом Альбертовичем Цирульниковым, одним из руководителей тольяттинского благотворительного фонда. Спасибо вам большое.

— Спасибо вам.

—————

***