День, который нельзя забывать
В Берлине, у Рейхстага, прошел митинг, посвященный Дню памяти и скорби на котором присутствовали делегации России, Казахстана и других бывших республик Советского Союза. Исполнился 71 год со дня выхода Указа Президиума Верховного Совета СССР о «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья и ликвидации её Автономной республики».
Этот день является для каждого из них незабываемым днем. Лишь потому что принес в немецкие семьи горе, страдания, лишение всего фамильного достояния, рабский труд, неизлечимые болезни, унижения и даже смерть.
По традиции, 28 августа тысячи российских немцев, будь то в Германии, России или Казахстане отправляются в церкви, на митинги, а затем садятся за семейные столы, чтобы отметить очередную «черную» дату. Вот уже более 10 лет в Берлине проходит всегерманский митинг памяти, посвященный российским немцам, безвинно погибшим в годы изгнания, депортации и геноцида. Вот и в минувшие выходные к Рейхстагу пришли переселенцы всех поколений, чтобы отдать дань памяти невинным жертвам тоталитаризма, среди которых были и их родные.
Молодым российским немцам подобные встречи позволяют больше узнать об истории своего народа, проникнуться его тяготами. Но основное внимание на митинге, естественно, было сконцентрировано на тех, кто сам является частью этой истории. Перед Великой Отечественной войной в СССР насчитывалось более 1,42 млн. этнических немцев. С каждым днем очевидцев и участников тех страшных событий становится всё меньше, поэтому так важно именно сегодня сохранять память об этой странице истории.
Недалеко от импровизированной сцены я заметил группу молодых людей, с интересом слушавших выступления жертв депортации. Мне было интересно узнать, что привело молодежь на это мероприятие.
— Мы живем в Берлине и специально приехали, чтобы принять участие в митинге, — говорит студентка высшего учебного заведения Аня Физук. — Я сразу согласилась, когда меня попросили помочь. Это первое мое участие в проведении данной акции. Я, Андрей Шонкнехт и Даниель Дик помогаем организаторам в раздаче прохладительных напитков, а также расклеиваем плакаты, расставляем стулья, оформляем сцену, расскладываем литературу и т. д.
— К счастью, моему поколению не пришлось столкнуться с этим ужасным произволом по отношению к российским немцам, — вступает в разговор Андрей Шонкнехт. — Но бабушка и дедушка рассказывали мне об этом. О том, как бесчеловечно обращались с людьми, как разрывались семьи. И о том, что людей, переживших лагеря, лесоповал, работу на стройках и в шахтах, осталось совсем немного. Да и тех с каждым днем становится всё меньше, поскольку все они подорвали свое здоровье. И лишь редкие счастливцы-долгожители еще могут нам сегодня поведать о событиях тех лет.
— Мы приехали в Германию по обмену изучения немецкого языка, — вступает в разговор студент московского университета иностранных языков им. Мориса Тореза Михаил Прядко. – Мы и не знали, что акцию Дня памяти у стен Рейхстага проводят наши соотечественники, бывшие граждане СССР. А как только услышали русскую речь подошли поближе, чтобы побольше узнать о той трагедии. И как стало известно, никто из нас не знал ранее, что более 500 000 представителей российских немцев, от детей до старцев, преждевременно погибли во времена Второй мировой войны у себя же дома, только потому, что они были немцами. Да и о том, что в СССР была ранее немецкая Автономная республика Поволжья, мало кто из нас знал ранее.
Годы загубленной юности
История российских немцев была бы неполной без рассказа о тех, кто добивался своей цели, несмотря на притеснения и репрессии, депортацию, трудармию и спецкомендатуру. Вопреки всему этому из среды российских немцев выходили художники и писатели, музыканты и режиссеры, военные, инженеры, ученные и просто труженики.
Двухмиллионный трудолюбивый народ, более двух веков связанный с Россией, и в тяжелый час был готов встать на её защиту. Немец Рихард Зорге передавал в Москву бесценные сведения о замыслах врага. Московский немец Николай Францевич Гастелло исполнил свой долг перед Родиной, направив подбитый врагом самолет на скопление вражеской техники. Двести поволжских немцев защищали Брестскую крепость. Погибая за Родину, совершали свои подвиги тысячи других советских немцев.
А в это время их родных и близких уже увозили из родных мест в Сибирь и Казахстан. Тот злосчастный 1941-й год превратил жизнь этих людей в кошмар, которому по воле советского правительства суждено было продлиться не один год…
— На новых местах переселенцы оказались в самых тяжелых условиях, — рассказывает 89-и летний трудармеец Георг Йорх. — Лишенные самого необходимого, мы находились на грани жизни и смерти. Система, подвергшая народ физическим и моральным унижениям, хотела превратить немцев в пыль, искоренить их национальное самосознание. Но благодаря гостеприимству коренных жителей многие из нас сумели выжить.
Правительство страны, где мы все родились, своим высочайшим Указом оклеветало нас в глазах остальных наций и народов, населявших СССР, необоснованно обозвав всех нас предателями родины, фашистскими шпионами и диверсантами. Одним росчерком пера мы все стали вдруг чужими и «опасными» для неё, причем на долгие десятилетия. Ни один глава этого государства, ни после Победы в этой ужасной войне (кстати, труд узников трудовых концентрационных лагерей тоже внес лепту в победу, и среди них не было саботажников), ни спустя десятилетия, ни сегодня не счел и не считает нужным полностью реабилитировать наш народ. Признать несправедливость по отношению к нему, допущенную её предшественниками.
Я пожилой человек, разменял 89-й год. Пережил многое. Должен благодарить судьбу, что остался жив и смог кое-чего достичь и продолжаю помогать людям, чем могу своими советами из своего богатого жизненного опыта. Нас пожилых становится все меньше и меньше. Но это не причина забывать этот траурный день. Его проведение нужно продолжать и в дальнейшем. Приглашать на них уже детей погибших родителей и стариков, сирот войны – они тоже живые свидетели и испытали не меньше.
«Их сослали в голую степь, чтобы умереть, — писал знаменитый киргизский писатель Чингиз Айтматов. — Но они сумели место смерти превратить в цветущий сад. Их путь к признанию и регалиям лежал через множество преград, однако талант и трудолюбие победили. Сегодня большая часть из них переехала на постоянное место жительства в Германию. И этот народ снова в начале пути. Не так-то просто отстоять свое право быть немцем среди немцев, равным среди равных. И российские немцы снова возделывают свои сады, но уже на исторической Родине».
Очевидцы тех трагических дней рассказывают о чудовищных условиях в трудармейских концлагерях, о непосильных нормах выработки для мужчин и женщин о тяготах проживания в местах ссылки, о невыносимом голоде, эпидемиях и массовом сиротстве. Это истории живых свидетелей, переживших катастрофу немецкого народа, уничтожение его государственности и культуры, прошедших все круги ада.
— В Берлин, в День проведения Всегерманского митинга памяти, приезжает много людей со всей Германии, — говорит она их многочисленных участниц митинга Мария Фишер, — ведь дорога дальняя, тяжелая и уже многим становится не под силу такой путь. — Но люди приезжают. Спасибо им за это. Я живу на Севере Германии, но, тем не менее, приехала сюда и внука с правнуком с собой привела. Историю своего народа забывать нельзя, ее нужно помнить и передавать своим потомкам. Нашей «виной» оказалась лишь наша национальность. И неважно, что и наши предки, и мы сами верой и правдой служили Отечеству, трудились на фабриках, заводах и колхозных полях, самоотверженно воевали на фронтах. Всё это не было аргументом для власти. Всех — в вагоны! Всех — в изгнание! И началась ссылка, спецпоселение, трудармия, из которой не вернулся каждый второй мужчина.
Спецпоселения были предусмотрены «на вечные времена», как было сказано уже в послевоенном указе.
В 1941 г. когда началась война, германская армия оккупировала Украину самой первой. Всё проживающее там немецкое население погрузили в вагоны и вывезли в Германию. После победы Советской армии всё повторилось с точностью до наоборот – людей вернули назад, но не в обжитые родные черноморские места, а на лесоповал в глубь России, где они трудились от зари до зари, пройдя все круги ада…
После смерти Сталина и отмены комендатуры 1954 г. открыл новую страницу в жизни семей российских немцев. Последней отправной точкой перед отъездом на постоянное место жительства в Германию у каждого из нас была бывшая советская республика.
До сих пор нереабилитированные
Сегодня в живых осталось не много свидетелей того времени. Даже те, кто тогда был ребенком и не был мобилизованы в трудармию, уже уходят из жизни.
— Объявили нас, живущих в Республике немцев Поволжья, опасными элементами, поставили в строй, повели на далекую станцию, а потом повезли в еще более далекую Сибирь, в Красноярский край. В деревне, куда нас распределили, было 14 дворов. Мне было на тот момент 13 лет, я был старшим ребенком в семье. Через два месяца нашего отца направили в трудармию, а все главные тяготы легли на хрупкие плечи нашей мамы.
Через год по стопам отца отправился и сам Йоханнес. Уроки трудармии он проходил в Бугуруслане, где хлебнул лиха: и болел, и замерзал, и продовольственные карточки у него крали… Но все же парень выжил, потому что очень хотел жить.
— Выжил только благодаря умению приспосабливаться к обстоятельствам, — говорит он. — Всю войну пробыл в той бескрайней зоне. Большинство оставшихся в живых укоренились на новых местах, так как возвращаться на родину не разрешалось. Радости не было предела, когда пришла «оттепель» и наша семья смогла перебраться в Башкирию. А что пришлось за это время пережить моим родителям и младшим сестрам и брату, знаем только мы… В настоящее время проживаю в Берлине. К сожалению, брата, родителей и жену я уже похоронил. Теперь осталась одна радость – дети и внуки.
— Трудармейцев в живых остались единицы, — продолжает начатый разговор Георг Йорх. — От государства никаких льгот мы не получаем. Там, где есть культурные центры, были созданы «клубы сеньоров». Но трудармейцев в них всё меньше — «сеньорами» становится уже послевоенное поколение. В Берлин на митинг у Рейхстага я приезжаю, когда позволяет здоровье. В этот день здесь всем есть что рассказать, что вспомнить, с кем пообщаться.
Многие годы я был вынужден жить в спецпоселении. Только в 1956 г., после снятия «комендатуры», мне было разрешено уехать с места высылки. Я вернулся в родные места, где все послевоенные годы жил и работал на одном и том же месте до тех пор, пока семья не засобиралась в Германию.
Семьдесят один год минуло с той поры, но безответным остался до сих пор вопрос, который, словно клеймо, не вытравить из сознания стариков: «За что?!» И с каждым годом всё более настоятельно звучит другой вопрос: почему до сегодняшнего дня российские немцы остаются единственным из репрессированных народов, который не реабилитирован?
Мы желаем всем нашим ветеранам, и в первую очередь тем, кто прошел через ад трудармии и ужасы депортации, крепкого здоровья. Пусть они как можно дольше остаются среди нас и напоминают своим соотечественникам их непростую историю.
Александр ТОМАС
*