Люди и общество

«Я так думаю!» Культуролог Виктор Долонько

Мы живем в период, когда провинциальную культуру колонизирует культура столичная. Мы не заботимся о том, чтобы развивалось у нас что-то самарское… Роза Хайруллина, уехав из города, сумела получить в год и «Маску» и «Георгия». Я ей задал один единственный вопрос: «Роза, а когда к нам?». Зная о всех обстоятельствах, которые сопровождали ее уход и так далее. Пауза и одна фраза: «Ну, теперь уже, наверное, никогда».

— Сегодня в редакции «Самара today» мы приветствуем известного самарского деятеля культуры Виктора Викторовича Долонько. Человека уважаемого, можно даже так сказать, знаменитого, я не побоюсь этого слова.
Знаете, я рад, что вы сегодня в нашей редакции, потому что мы всегда стараемся приглашать и находить людей, которые делают какой-то свой, особый вклад в какое-то дело, которым они занимаются. Дело, которым вы занимаетесь – это культура. И вы действительно сделали уже такой большой вклад, потому что вы создали сейчас, выходивший когда-то давно-давно в исторической Самаре, журнал «Горчичник», а теперь он у вас входит как радиожурнал. Кроме этого есть еще ряд ваших таких публичных площадок, где вы самореализуетесь, говоря о проблемах культуры, говоря о проблемах искусства, проблемах власти и культуры. Вот это все очень актуально и интересно.

Я думаю, что сегодня нам, конечно, стоит начать, наверное, с такого драматического сценария, которым был окружен факт переназначения министра культуры Ольги Рыбаковой, и мы помним, что какие-то силовые крупные министры в пять минут утверждались, а тут-то тянулось и согласовывалось и утверждалось. Видно, что это все было сделать не просто, но это решение принято, и я так понимаю, что как многие деятели культуры вы это решение поддерживаете?

— Во-первых, спасибо за все комплименты, у меня сейчас крылья начнут под лопатками, так сказать, вырастать. Во-вторых, я не то, что поддерживаю или не поддерживаю, я считаю, что вопрос назначения министра культуры – это вопрос абсолютно технический, к развитию культуры имеющий маленькое отношение. Проблема, на мой взгляд, очень простая, причем я еще раз подчеркиваю, это мое оценочное суждение. Создано же не просто министерство культуры, теперь это гипер-министерство, а там появился департамент туризма, и насколько я это могу себе представить, особенно в период, когда город фанатеет от возможности принять Чемпионат мира по футболу в восемнадцатом году, через это министерство потянутся очень большие деньги, значительно большие, чем на культуру саму по себе.

Может, потому и пауза была такая?

— Насколько я понимаю нового губернатора, ему нужны были какие-то гарантии по поводу возможности контролировать финансовые потоки. Поскольку действие Рыбаковой во второй свой период, то есть не тогда, когда ее Титов назначил, а когда к власти пришли вот эти вот «оккупанты», как я их называю, сопровождался разного рода скандалами, то, я так понимаю, губернатору понадобились серьезные гарантии, и он эти гарантии получил. Конечно, эти гарантии не имеют никакого отношения к высказываниям деятелей культуры, к тому же, в силу закрытости того мероприятия, которое называлось «Встреча губернатора с расширенным советом по культуре при себе», это все обросло огромным количеством легенд, которые вылились в тот пресс-релиз, который вчера дала служба господина Филиппова. Поддержка не такая единодушная, как представляется из этого пресс-релиза, но с другой стороны, оставить Рыбакову в ситуации того выбора, который предложил губернатор – это, наверное, разумное решение.

Разумное не потому, что она так уж хороша в кресле министра, а потому, что остальные кандидатуры еще более ужасны. Никто же не предложил выбора, по большому счету.

А почему я говорю, это не имеет отношения к культуре? По одной простой причине. К великому несчастью власть любая, федеральная, региональная, рассматривает культуру как ресурс экономического развития и только. Это ужасный подход, это фантастический подход. Культура рассматривается не как цель деятельности, а как средство для строительства дорог, развития инфраструктуры туризма и так далее. Это ужасно! И власть не осознает, что это ужасно, и власть не осознает, что возможны другие сценарии. В этих условиях, кто будет министром – Коля, Петя, Вася, Оля – абсолютно все равно кто. И поэтому, ну, назначили и назначили и слава Богу. Мы все равно живем по каким-то своим сценариям, которые не связаны с благополучием министерства культуры, оно таких как я не видит, ну, и слава Богу.

Скажите, вы как человек, знающий проблему изнутри, имеющий свое мнение по многим вопросам, вообще культура как часть жизни, она как-то развивается, или она в полном загоне?

— Вот здесь я хотел сказать следующее. Давайте сейчас три буквально сюжета очень коротких. Как вы помните, министерство культуры в этой стране образовалось в 53 году после слияния Комитета по делам искусств и соответствующих департаментов Наркомобра и получился такой тяни-толкай. С одной стороны, та часть, которая должна поддерживать интересы художников, выражемые, вот если в одной фразе, следующей целью – иметь возможность сделать свое художественное высказывание. И вторая часть – это так называемые зрители. Здесь начинаются очень большие сложности. Дело в том, что последние преобразования, я имею в виду последние двадцать лет, все преобразования, сделанные уже в постсоветской России и связанные с воспитанием чувств, они абсолютно порочны.

Дело в том, что из школы совсем ушли те предметы, которые воспитывают, которые формируют эмоциональный ряд, вот в чем дело. Посмотрите на литературу, она, как была, так и осталась не литературой, а историей литературы. Посмотрите на мировую художественную культуру – это тоже довесок к предмету, который называется история, потому что большая часть детей не ходит в театр, они не ходят на выставки, регулярно, я имею в виду. Они не смотрят кино, они не слушают классическую музыку и так далее, и так далее. Это жуткие совершенно перекосы! И что у нас получается? У нас получается, что культура, творцы, деятели культуры, они не имеют вызовов ни с какой стороны, им не сформирован запрос ни со стороны зрителя, ни со стороны власти, которая вообще рассматривает деятельность учреждений культуры по своим формам через…

— Как очаг культуры.

-…через обобщающий рубль и через зрителя, который там куда-то придет. Ни первое, ни второе не является показателем качества деятельности всего этого. Государство до сих пор не смогло сформулировать цель культуры, оно формулирует ее через повышение спроса на услуги культуры, а при этом падает количество читателей, падает количество зрителей в кинотеатрах, театрах и концертных залах на соответствующих концертах, падает число посетителей музеев. Не это должно быть. Человек должен понимать, что для того, чтобы познавать этот мир, недостаточно экономики, недостаточно ОБЖ, чего там еще? И физкультуры.

И ЕГЭ…

— Вот три основных кита – ОБЖ, физкультура и это самое… Этого недостаточно! Нужно читать книги, нужно понимать язык и законы искусства. Без этого культура гибнет. Вот в этом ситуация этого тяни-толкая, когда две задачи: с одной стороны, сформировать запрос, обучиться этому, а, с другой стороны, высказаться по этому поводу.

Это вообще конфликтующие задачи, потому что художнику, по большому счету, все равно сколько денег к нему придет, это, конечно, хотелось бы, чтобы пришли, но главное, чтобы высказаться. А «публике» не нужно экстравагантных высказываний, которые опережают его понимание, его запросы и так далее. Культура не может пока справиться с этими двумя конфликтующими целями, а сейчас ей добавили третью цель.
Я, кстати, считаю, что очень правильно добавили, что туризм, наконец, ушел от боксеров и перешел в сферу культуры, но мы получаем новый конфликт. А как культуру развивать? С ориентацией на аборигенов, на тех людей, которые здесь всегда жили, или с ориентацией на тех, кто сюда будет приезжать, туристов? Это тоже очень большой конфликт. Эту проблему нужно осознать.

В настоящее время она не осознана, ни в рамках ведомства Рыбаковой, ни в рамках ведомства Медынского. В последние годы, это не вина Ольги Васильевны и не вина Владимира Ростиславовича, но в последнее время культура сформировалась как некий орган управления хозяйствующими объектами. Культура занимается не развитием культуры, а развитием государственных учреждений культуры. Это фантастически плохо! Она должна заниматься культурой общества, она должна формулировать от имени государства позицию на развитие этой культуры. Этого ничего нет. Это требует осмысления, и тогда министр должен обратиться, условно говоря, к Владимиру Александровичу Коневу, я назову других мыслителей, имеющих место быть в Самарской области и попросить: «Ребята, помогите!» Но они не понимают, что им надо помочь, у них у самих эти представления еще не вызрели, вот в чем дело.

— Мне кажется еще одна из важнейших задач культуры – это нести традицию, преемственность поколений, преемственность достигнутых, достижений искусства прежних времен и доведения их до людей сегодняшних. Вот, собственно, музеи, библиотеки, в том числе архитектура, оно все вызывает во многих случаях возражение, что все делается не так, как должно бы делаться, мне кажется.

— Здесь вот какая ситуация. Я с вами абсолютно согласен, что задача органов культуры – научиться чтить традиции. Но культурные практики состоят из двух частей – из традиционных и из новых, и здесь важно соблюсти правильную пропорцию. К великому моему сожалению, авдеевское министерство культуры, предыдущее, боявшееся дуновение ветра, следующее за любым капризом власти, оно сделало ужасную совершенно вещь.

Однажды, это фактическая история, Дмитрий Анатольевич Медведев забрел на выставку Contemporary Art, актуального искусства. Не прошло двух дней, как министр Авдеев издал распоряжение, чтобы все министры регионов ежемесячно отчитывались ему о тех шагах, которые они сделали в поддержку Contemporary Art`а. Чего должны делать министры культуры, бедные и несчастные, из регионов? Они должны говорить: «Проведено столько-то выставок, сделано столько-то перформансов». Это цирк бесплатный! Это было бы нормально, если бы рядом было бы распоряжение того же Авдеева о шагах, которые должны содействовать развитию традиционного искусства. Его не существует. Вот синкопой все мы развиваемся, понимаете? Я надеюсь, что вот этого синкопирования при Медынском не будет, хотя там, конечно, клоунады более, чем достаточная и самый главный, на мой взгляд, ужас заключается в тех, кого он взял себе в заместители министра.

— Нашего самарца, да?

— Да, нашего самарца, Ивана Ивановича Демидова. Я сейчас приехал с московского кинофестиваля и в его рамках была встреча российских кинематографистов с Медынским, которую вел Демидов и я в числе двадцати шести членов Союза кинематографистов я попал на эту встречу и посмотрел, что происходит. Это катастрофа, на самом деле. Пришел абсолютно беспринципный человек, я имею в виду Ивана Ивановича, для которого эта должность, я думаю, просто ступенечка для того, чтобы получить какую-то более высокую политическую должность, но за те полгода, год, на которые его командировали, он столько наваляет! И вот уже первое: диалог с кинематографистами по поводу «Ленфильма» и хлопание дверью великого Сокурова и замечательных Лопушанского со Святозаровым. Я думаю, это начало. Этот конфликт, к сожалению, может иметь широкие, самые широкие последствия.

— Ну, самарцы есть разные, бывшие самарцы. Мы не можем тут и не порадоваться за нашу самарскую артистку Розу Хайруллину, которая получила приз Московского кинофестиваля за лучшую женскую роль.

— Я вот сразу, Александр Васильевич, скажу. На закрытии вы обратили внимание на ту речь, которую Роза сказала?

Нет, я не слышал.

— Там было предупреждение, что лауреаты должны тратить не больше минуты на речь. Роза вышла и сказала одну фразу: «Мне сказали, что моя речь должна быть не больше минуты». Она замолчала, простояла минуту и вышла. Потом уже, в перерыве, перед фильмом, в фойе, мы идем с Ниной Алексеевной Шумковой, Роза бросается нам на грудь. У меня комок подскочил… Вы понимаете, что такое в уже немолодом возрасте оказаться одной в столице и сражаться за свое право быть профессионалом? Это фантастика совершенно! И Роза, оказавшаяся в этой ситуации, сумела получить за год и «Маску», и «Георгия». Я ей задал один единственный, мы задали с Ниной Алексеевной: «Роза, а когда к нам?». Зная обо всех обстоятельствах, которые сопровождали ее уход. Пауза и одна фраза: «Ну, теперь уже, наверное, никогда». Вот притом, что кинулась она к нам на грудь, как хорошо видеть, как радостно видеть родные лица.

Вот, например, Саша Марушев, который ушел из «САМАРТа» в драму, а из драмы перебрался в Петербург и сейчас очень востребованный киноактер, причем теперь уже и с главными ролями, он фантастический шаг вперед сделал буквально за два с половиной года и сейчас гипер-востребованный. Вот он приезжал на майские праздники, я его спросил: «Саша, реально в среднем, в месяц сколько съемочных дней?». Он говорит: «Что в среднем? Двадцать восемь». Понимаете? Это человек дорвался. Человек дорвался до реализации своей детской мечты – сниматься в кино, и у него получилось, точно также, как и у Розы.

И мне кажется, что еще есть одна важная тема, которую мы не можем не коснуться. Есть огромное количество замечательных людей, которые самостоятельно, неформально, не по зову, не по приказу, несут традицию, занимаются краеведением, занимаются какими-то изысканиями и эти люди практически не получают никакой поддержки, очень часто они даже бедствуют. И получается как-то даже странно, что ведь не за себя они бьются, ни ради славы они бьются, но общество их не поддерживает.

— Вот не берусь говорить о краеведах, потому что там есть мощная такая группа с Сашей Завальным, Петром Серафимовичем Кабытовым.

Ну, я говорю не только о самарских, допустим.

— Я понимаю. Здесь есть одно обстоятельство. Мы живем в период, когда провинциальную культуру колонизирует культура столичная.

Я недавно посчитал, ну, как недавно? Четыре года назад у меня был такой заказ, я в рамках этого заказа с товарищами, со студентами госуниверситета, мы посчитали, сколько процентов местных идей в тех культурных практиках, которые сейчас имеют место быть в Самарской области? У меня получились жесточайшие результаты по разным социальным средам – от одного до трех процентов.

Понимаете, получается очень смешная вещь. Есть целый ряд культурных практик, которые не культивируются в Самаре теперь вообще, то есть государство не занимается их поддержкой – это, например, кино. Есть целый ряд культурных практик, которыми в Самаре традиционно никто не занимался – это издательская деятельность, литературная и так далее, ну, смешно об этом говорить. Но сейчас и всю гастрольную – концертную, театральную деятельность отдали на откуп москвичам. Ведь, понимаете, то, что у Сережи Соколова получился альянс с Шапиро, это же исключение из правил, а все больше люди попадаются случайные, типа Дмитрия Павловича Когана, которые правят балом, сколько я уже об этом говорил. Но вот враги донесли, что вроде бы этот год был первым и последним в его художественном руководстве филармонией, слава Богу, если это так. Вы понимаете, вот ситуация – в культурных практиках практически не поддерживаются местные люди. Поддерживаются очень выборочно, очень точечно, это опять все тоже самое – мы работаем на потребителя культурных ценностей, а не на человека, который должен развивать в себе творческое начало. Работаем на потребителя, поэтому нам главное заполнить все вот эти вот выставочные залы, неважно каким качеством, все концертные залы, все театральные сцены.

Мы пытаемся работать на это, чтобы зритель отдал свой рубль. Мы не заботимся о том, чтобы развивалось у нас что-то самарское, Как только оно развивается, так человек раз и выскакивает отсюда, а потом говорит с горечью: «Нет, к вам я уже, наверное, не поеду». Вот вы сказали о Розе, а ведь этот фильм, «Орда», там ведь еще один самарец, там Сережа Февралев, выпускник, насколько я помню, пединститута, поэт, бард, художник. Он художник-постановщик этого фильма…

Я волей судеб поехал работать в Петербург, это был 2009 год, самарская диаспора художников, певцов, драматических актеров, музыкантов в Петербурге, она просто фантастическая, она измеряется десятками. Люди просто уезжают туда, на какие угодно хлеба, без каких-либо гарантий, что их поддержат. И существуют, и работают. Там воздух другой, атмосфера другая, отношение к себе как к человеку. Появляется самоуважение. А здесь ты гад, оппозиционер, разрушитель, мешаешь развиваться нашей экономике, то, се, пятое-десятое. Возьмите любую акцию последних лет, особенно в области памятников истории и культуры. Это так!

«Художественный» отстояли только после того, как Никита Сергеевич Михалков вмешался, фабрику-кухню отстояли только, когда уже демонстрации начались. Но это же фантастика совершеннейшая, я считаю! А филармонию отстоять год назад не сумели. И пришел этот варяг, натворил такое, что теперь лысина дыбом встает, вы понимаете, и уже никуда от этого не денешься. Вот.

Хорошо, я благодарю вас за то, что вы очень интересно рассказали в нашей редакции про эти важные темы и проблемы. Я думаю, что мы, наверное, должны продолжить эти беседы.

— Приглашайте!

На самом деле, это все не так просто и говорить об этом нужно.

— Спасибо, приглашайте, я с удовольствием откликнусь.

Всего доброго.

—————————-

***

По теме

Back to top button