Запрет почти на все (инопресса)
В последнее время фрустрация российского правительства стала прямо-таки осязаема. Немыслимые запреты и ограничения наводнили российскую провинцию. В Санкт-Петербурге, колыбели русских революций, вновь просыпается дух протеста.
В Санкт-Петербурге, колыбели русских революций, вновь просыпается дух протеста, делится наблюдениями журналистка Foreign Policy Анна Немцова. Однако, в отличие от диссидентов прошлых лет, современные активисты не устраивают заговор с целью вызвать народное восстание, убив царя: у них гораздо более изящный и гуманный план.
В последнее время фрустрация российского правительства стала прямо-таки осязаема, говорится в статье. Немыслимые запреты и ограничения наводнили российскую провинцию. В Крымске запретили проведение дня памяти жертв прошлогоднего наводнения, в Перми — культурный фестиваль, а в Воронежской области — праздник Ивана Купалы.
Такая же обстановка наблюдается и в Санкт-Петербурге. «В 1990-е годы мне казалось, что Питер — европейский город, — приводит Немцова слова одной из молодых жительниц города. — Теперь он как будто на другой планете. Мы живем в полицейском государстве».
В северной столице регулярно разыгрываются одни и те же сценарии. Николай II выслал из города величайшего русского поэта Пушкина за поддержку декабристов, антигосударственные высказывания и насмешки над высокопоставленными чиновниками. Молодой писатель Достоевский просидел 7 месяцев в Петропавловской крепости за участие в революционном кружке и был приговорен к смертной казни, которую в последний момент отменили, рассказывает читателям Немцова. В советскую эпоху писатели и музыканты продолжали творить запретные произведения, невзирая на опасность оказаться в ГУЛАГе. «Механизмы репрессий лишь вдохновляли творцов на изобретение более хитроумных способов кодирования своих посланий и распространения идей по стране», — говорится в статье.
«Стоит приехать в Петербург, как в лицо сразу бьет ветер анархии, и, похоже, именно это раздражает законодателей всех эпох», — продолжает автор. В последнее время депутаты городского муниципального собрания запретили нецензурные выражения в кино, литературе и СМИ, не говоря уже о «пропаганде гомосексуализма» и кошачьем мяуканье по ночам. Один из самых креативных представителей запретительной линии Виталий Милонов объясняет эти законы необходимостью «защитить интересы большинства». Страна снова разделилась на тех, кто с радостью запрещает и доносит на нарушителей, и тех, кто не может подчиниться этим запретам, сетует автор.
Пока что российские художники, поэты и писатели свободно смеются над чиновниками и их решениями, и им не приходится прибегать к иносказаниям, отмечает журналистка. У питерских поэтов своя стратегия, которая частично отражена в книге Эдуарда Лукоянова «Хочется какого-то культурного терроризма и желательно прямо сейчас».
«Формы иронического протеста набирают популярность, — говорит друг Лукоянова Павел Арсеньев. — Творческие лаборатории создадут новые ироничные средства в ответ на то, что с нашей точки зрения, не имеет смысла».
Источник: Foreign Policy
InoPressa.ru
