Журналист Нина Алпатова в проекте «Я так думаю!»

В редакции Самара today мы приветствуем известную самарскую журналистку Нину Алексеевну Алпатову, лауреата профессиональной премии «Золотое перо» 1999 года. Все люди делятся на две категории: «те, которые делают дело» и «те, которые делают вид»…

В нашей сегодняшней встрече мы поднимем ряд, как мне кажется, очень важных, как профессиональных, так и морально-нравственных проблем.

— Что меня беспокоит? Не беспокоит даже, а просто больно, — я не знаю, когда это случилось, как-то незаметно из журналистики, как из творческого сообщества, так и из того, чем мы занимаемся, ушел человек. Личность.

Два момента. Если говорить о сообществе, о профессиональном нашем коллективе, — это может быть и большой, и конкретно в каком-то издании — мне кажется, губит модное, актуальное, — как сейчас говорят, понятие формат.

Вы хорошо помните и имели отношение к рождению «Самарских известий» в 1990 году, и первый редактор «Самарских известий» Владимир Петрович Шикунов,, покойный, у него многому научились журналисты разных изданий. Даже не научились, это не значит, что он поучал, а просто, глядя на него, на его стиль работы, можно было что-то взять для себя. Когда возникали какие-то споры, дискуссии, сшибка взглядов — это ж были «лихие 90-е»… И в то же время такие творческие девяностые!

— Лучшее время!

— Даже можно сказать точнее — креативное. Тогда можно было себе позволить что-то такое, ну или просто «похулиганить». Так Владимир Петрович формулировал так, и это не было поучение, а просто его слова: «Газета — это сумма личностей».

Сейчас произошла атомизация общества, я не могу сказать: всей страны, но люди как-то разорваны. И, вернувшись к теме масс-медиа, скажу, что произошло: ненужность личности как субъекта, так и ненужность личность, человека как объекта.

Понимаете, этот «формат», когда пишут, снимают, что-то делают — как некий продукт. А, если продолжить на этом языке, — кто потребитель этого продукта? Есть, конечно, какие-то исследования: столько-то домохозяек, столько-то бизнесменов читают один номер какого-то издания. Или рейтинги на телевидении, — одни тоже ведь абстрактные рейтинги. Кто смотрит? ну можно догадаться, что днем смотрят пенсионеры и домохозяйки…

А люди оказались оторванными, ненужными для СМИ.

— Да. И профессионалы не востребованы СМИ, — это тоже очень важная вещь. Получается, что журналисты не нужны нынешней прессе, в профессиональном отношении, а сегодняшняя пресса и сегодняшние масс-медиа не отражают реальной жизни. И получается некий конфликт такой.

— Да. Вот вспомните какой-то нормальный рассказ, интересный, о людях. О простых людях.

— Что в профессии самое интересное, между прочим…

— Получается так: если о каком-то бизнесмене — начинаются вопросы: «это платное!» Он должен быть оплачен. А если ты пишешь просто так, то тебя подозревают, что это «скрытый пиар», «джинса»… И о бизнесмене, который что-то сделал, просто написать — это уже под сомнением.

Ну хорошо. Допустим, о чиновниках писать — тоже свои какие-то нюансы есть. Учителя, врачи, люди обычных профессий? Вот я с удовольствием уже в который раз пишу о сапожнике. Это настолько интересно!

А сейчас мне хочется поехать в одну деревню, чтобы написать об одной семье. Слава Богу, это востребовано. Но востребовано далеко. Это интернет-журналистика и опубликовано будет где-то в журналах, которые издаются не в Самаре, отнюдь. Это будет на сайтах, которые международные и не местные. Там есть интерес к этому. Может, он немного экзотичный: «где-то далеко какая-то Самара, там есть какие-то люди…» Я нашла один свой текст на каком-то далеком сайте «The bect of the world» в Коста-Рике. Там им показалось интересным, что в Самаре чем-то таким занимаются, и они туда скачали. А я потом уже обратным путем свой текст увидела. в Сети. Здесь — я не могла.

Кстати, вы, видимо, этот текст пропустили — так у меня была «палочка -выручалочка» Самара today, а тут я не нашла и пришлось искать свой материал в Коста-Рике…

— Человек стал не интересен. Но ужасно то, что журналисты, опытнейшие, проработавшие много лет, накопившие огромный опыт, — они тоже не востребованы. С другой стороны мы слышим: Ларри Кинг. 25 лет был в он-лайне на CNN, с каким почетом его провожали, сколько было сказано хороших слов. Как многие гордились, когда он приглашал на беседу. У нас и не гордятся, и не хотят… Это во многом проблема общества. Это нравственная катастрофа в нашей профессии, она показывает все то, что происходит в обществе.

— Да, верно. Потом переход какой-то от «советского», где очень много места занимала пропаганда, когда «Почетная грамота» и та же публикация в газете много значила для человека. Можно сказать цинично: платили гроши, но зато: «вот у него «Почетная грамота» была или о нем написали в газете… Наверное, это людям нужно было, потому что ведь не все же измеряется деньгами!

И помните, опять же в 90-е годы, как много в газетах было обращений, поздравлений. «Поздравьте с днем рождения; со свадьбой через газету!» Потому что люди хотели публичности какой-то, не хотели замыкаться.

— Сейчас это тоже существует, но меня, честно говоря, немного коробит, когда иной раз слышишь, как говорят красиво по радио: «Поздравьте своих близких и родных, своих любимых — телефон такой, услуга платная«!..

— Да, это все другое. Это купля-продажа. А тогда это было как-то искренне. Что-то рассказывали, а сколько писем было в редакциях?! Каких-то неуклюжих, смешных. О почтальоне, к примеру. Получается, все плохо работают? И почтальоны и дворники и вся инфраструктура — так что ли? У меня такое ощущение, что это какая-то дикая неблагодарность, какая-то, извините, вертикаль неуважения.

— Да, я как раз хотел об этом сказать, что эта выстроенная вертикаль, она выдавила обычных, и необычных людей — они не интересны, они не нужны, и они не могут быть темой для разговора, темой для публикации. Это и создало проблему в профессии и проблему в обществе.

— Да-да. А сейчас есть вертикаль, но как она просуществует? Сможет ли она просуществовать 70 лет?

— Я думаю, нет. Пусть не надеются.

— Ну вот она вертикаль, и что?

— А. самое главное, что она выстроена сознательно, я так думаю. Вряд ли случайно это получилось. И если люди это строили сознательно, значит они сознательно должны признать ошибочность каких-то конструкций, которые сделаны. Потому что из этого выпадают целые пласты, морально-нравственные: отношения власти и общества, журналистов, а они — как часть общества, его зеркало, ведь журналистка — это отражение реальной жизни. А жизнь такова, что она все менее и менее вписывается в ту картину, которую видит власть. Силами тех инструментов, которые они создали: холдинги, телекомпании, которые рисуют безоблачное небо… Но ведь мы-то понимаем, что это все не так!

— А здесь можно перейти к тому, что очень многие озабочены имиджем. Вот это понятие «имидж»… Имидж отдельного политика или бизнесмена, имидж города, региона… Я хочу привести один пример, но это не прямые сравнения, они могут прозвучать достаточно кощунственно, так, некие аллюзии. У Ивлина Во в романе «Незабвенная» главный герой, он чем занимался? Его профессия была…

— в крематории…

-Почти. Его профессия была наносить make-up, гримировать усопших…

— перед отправкой в печь крематория…

— Конечно, никаких прямых сравнений! Навеяло, что называется. Имидж мне и напоминает что-то такое, такую работу. Что можно сделать для имиджа? Как вы считаете?

— Ну, я-то вообще считаю, что все люди делятся на две категории: «те, которые делают дело» и «те, которые делают вид«. Вот тут противоречие и начинается. «Те, которые делают дело» они как Маленький принц у Антуана де Сент-Экзюпери: встают утром и подметают свою Планету. А «Те, которые делают вид» — они делают вид. Они начинают говорить: «Мы сегодня соберемся на заседание. На этом заседании мы все обсудим и мы решим — кто из нас возьмет лопату или метлу». А завтра они расскажут: «Мы вчера собрались…» И так далее.

— И я, когда слышу эти разговоры об имидже, в продолжение того, что вы сказали, мой короткий ответ: «А вы поработать не пробовали? Вместо того, чтобы создавать имидж?!»

— Ну, для этого надо перейти из одной категории в другую, где есть те, которые делают дело и те, которые делают вид.