Язык и зопа

В уходящем году Россию усиленно отучали материться. Непристойное словцо в личном блоге теперь может привести студента к отчислению из вуза. Можно оштрафовать газету лишь за появление мата в комментариях на её сайте, а футболиста – за вылетающие у него междометия, когда ему ломают ноги во время матча. При этом Михаил Жванецкий давно подметил, что русский человек матом не ругается, а разговаривает. Да и борьба с ним ведётся теми самыми советскими методами, которые гарантированно дают нулевой результат. Скорее наоборот: нецензурная лексика воспринимается сегодня как часть свободы слова, превращаясь в форму доверительного общения между людьми.

Вышли мы все из народа

В это трудно поверить, но в авангарде борьбы с матерщиной оказалось Министерство обороны. В октябре 2015 г. было объявлено о намерении выпускать пособие «Вежливые люди», с помощью которого планируется заставить военных от рядового до генерала общаться между собой исключительно в парламентских выражениях. О содержании брошюры пока можно только гадать. Но неплохие формы речи подсказывают анекдоты: «Рядовой, зачем же вы льёте расплавленный свинец за шиворот вашего боевого товарища?» Вероятно, после прочтения «Вежливых людей» среднестатистический сержант начнёт жизнь сначала, обращаясь к подопечному: «Иванов, что же заставило вас вчера после отбоя самовольно покинуть расположение части, да ещё и незаконно завладеть бутылкой виски капитана Петрова? Стыдитесь!»

В СМИ сообщалось, что автором пособия станет специалист по этикету из Петербурга Иван Арцишевский, возглавлявший службу протокола Смольного. Задача у него непростая: не выплеснуть с водой ребёнка – забота о культуре речи не должна сказаться на обороноспособности. Не раз отмечалось, что переговоры лётчиков во время воздушного боя почти целиком состоят из мата. А если перевести их речь на уставной язык, то слов будет в три раза больше.

Вот и бывший московский мэр Юрий Лужков, запретивший некогда концерт группы «Ленинград», вряд ли требовал от подчинённых «воспрепятствовать распеванию сквернословных текстов в историческом центре столицы». Наверняка прямо объяснил, кого и куда надо послать. Тем не менее именно региональные власти возглавили фронт борьбы за правильное произношение. В Пензенской области объявили конкурс «И бранным словом слух не оскорблю!» на лучший лозунг, призывающий горожан отказаться от крепких словечек. Похожие кампании отмечены в Петербурге, Белгороде, Азове, Междуреченске. «Чтобы в жизни состояться, надо матом не ругаться», «Мат – не формат», «Скажи мату нет – покажи красный свет», «Будешь ругаться матом – станешь дегенератом» – трудно сказать, эти лозунги отучают от мата или, наоборот, делают его модным, как всё запрещённое. И страшно представить себе, как в том же Азове в первых рядах борьбы с матом оказались казаки.

К тому же любая кампанейщина гребёт всё под одну гребёнку. Одно дело, когда школьники матерятся в фойе Большого театра, а совсем другое – когда уважаемый человек рассказывает о филологии мата. Тем не менее Роскомнадзор потребовал от одного издания удалить интервью с доктором филологических наук, ведущим научным сотрудником Института мировой культуры МГУ им. Ломоносова Игорем Пильщиковым о происхождении русского мата. А заодно и прямую речь очевидцев падения метеорита в Челябинске. Интересно было бы послушать самих чиновников Роскомнадзора, если бы на их офис, дачу, детей и припаркованные под окном тачки с неба вдруг посыпались камни величиной с голову.

Помните – ни одно из контролирующих ведомств не вынесло «нот протеста», когда глава МИД Сергей Лавров не смог сдержать эмоций во время международной пресс-конференции в Саудовской Аравии. Ранее Лавров признавался в интервью, что «многократно» матерился в присутствии людей, которые не понимают русский. За несколько часов запись набрала более 7 тыс. просмотров, а большинство россиян, судя по комментариям, поддержали дипломата. Аналогично министр спорта Виталий Мутко стал звездой Интернета, от души поздравив жителей Чебоксар с Днём ходьбы.

В начале было слово

По данным «Левада-центра», матом регулярно пользуются 59% граждан России. Ровно столько же их было в 2000 г., а в 1992-м – 53%. Так приносит ли успех кампанейщина? И есть ли смысл на этом фоне запрещать постановки, где художественное раскрытие темы включает в себя нецензурную брань. Так недалеко до изъятия и сожжения книг Шаламова, Довлатова, Губермана, Пелевина, Баркова. Кстати, Барков, автор «срамных стихотворений», в своё время отказался переводить труды греческого баснописца Федра из-за их непристойного содержания.

Ссылаться на исторический опыт борьбы с матерщиной вряд ли уместно – там одни недоразумения. При Екатерине II цензор Гедеонов запретил из-за мата две пьесы. Вскоре ему пришлось рассыпаться в извинениях и давать зелёный свет: автором оказалась сама императрица. В царствование Алексея Михайловича за сквернословие могли высечь розгами прямо на месте. Но вряд ли такие экзекуции носили сколько-нибудь массовый характер: разве что царь в дурном духе мог наказать за долетевшее слово. Зато при его сыне Петре Великом за то же самое жаловали дворянство. Пётр Алексеевич зело ценил живое слово, легенда приписывает ему владение малым и большим загибами, состоявшими соответственно из 30 и 331 слова.

Казалось бы, петровские загибы должны быть внесены филологами в сокровищницу русского языка, поскольку способность вывести из четырёх слов триста с лишним однокоренных говорит о редкой гибкости и вариативности родной речи. Так нет же: в нелепой борьбе за чистоту языка текст загибов умудрились утратить. Ещё в первые советские годы художник Юрий Анненков называл загибы скорее искусством, чем бранью, и восхищался Сергеем Есениным, который выругивал их без запинки: «Малый загиб я, кажется, могу ещё восстановить. Большой загиб, кроме Есенина, знал только мой друг, «советский граф» и специалист по Петру Великому Алексей Толстой».

Когда-то нас утешали рассказами, будто матерщину на Русь завезли монголы. Увы, обнаруженные берестяные грамоты домонгольского периода исключают эту версию. Лев Толстой, когда служил в Севастополе, пытался отучить своих солдат сквернословить. Ему, правда, и в голову не могло прийти, что возможно воевать вовсе без острого словца. Он всего-то пытался заменить матерные выражения на абстрактные – вроде «ерондер пуп». Разумеется, Лев Николаевич вскоре прослыл в части особо изобретательным расхристанным матерщинником.

Подробнее: «Аргументы Недели», № 48 (489) от 17 декабря 2015