Общество

«Самара благоустроенная» — прошлое, планы и надежды

Вопрос о благоустройстве улиц, площадей и других общественных мест всегда являлся одним из важнейших пунктов работы любого мэра. Оно и понятно: ведь именно по внешнему облику города и наши гости, и коренные жители в первую очередь судят о работе муниципальных чиновников. Однако примерно те же самые проблемы, что и сейчас, властям Самары приходилось решать и десятки, и сотни лет назад. Время идет, но вопросы благоустройства города по-прежнему остаются острыми и злободневными.

Эх, Самара-городок…

В древние времена бытовые вопросы решались достаточно просто: воду приносили из соседней реки, для отопления деревянных домов строили печи, а мусор и прочие отходы жизнедеятельности вывозили в яму за поселком, где и закапывали. Однако постепенно требования к комфорту у населения росли, многие деревни превращались в города с десятками тысяч жителей – и в результате местным властям с каждым годом приходилось тратить все больше и больше времени и средств на разрешение городских коммунальных проблем.

Самарская крепость после ее основания князем Григорием Засекиным в 1586 году в коммунальном отношении ничем не отличалась от прочих русских поселений XVI столетия. Вывозом за город различного мусора, а также содержимого нужников занимались золотари, которые создавали целые артели. Труд водовозов и золотарей был тяжелым и не слишком престижным, но вместе с тем достаточно прилично оплачивался. Как и во всех профессиях, здесь имелось немало цеховых секретов, и потому в силу своей специфики водовозы и золотари старались передать их по наследству сыновьям, те в свою очередь внукам, и так далее.

Из немногих дошедших до нас самарских документов XVIII – начала XIX веков можно узнать, что в те времена спуск из города к берегам рек во многих местах находились в первобытном состоянии. Из-за прибрежного беспорядка и крутизны склонов к воде трудно было подойти и тем более съехать. Лишь после пожара очередного катастрофического пожара 1765 года, уничтожившего три четверти города, последовал указ Екатерины II, который предписывал навести порядок в самарском благоустройстве и коммунальном хозяйстве.

Узнав о постигшем город бедствии, всероссийская самодержица повелела командировать в Самару нарочного с приказом «снять план… как лучше и пристойнее новые строения там завести и все сие как наискорее прислать сюда в Сенат». Для выполнения царского распоряжения казанский губернатор Квашнин-Самарин, в ведении которого в то время находился наш город, отправил в Самару геодезиста Пономарева. Планировку улиц и последующую их застройку предписывалось производить в соответствии с вышедшим еще до пожара указом Сената от 4 октября 1758 года, где говорилось: «…большие улицы оставлять шириною по осьми, а переулки по четыре сажени». Мясной ряд, скотобойни, кузницы и другие производства, «от которых в городе зело бывает грязи, вони и непотребства», было велено вынести за пределы жилой застройки. Как доносил впоследствии в Сенат казанский губернатор, «…оное в самой точности исполнено».

Изыскания Пономарева послужили основной для создания плана регулярной застройки Самары. Осенью 1765 года появилось сенатское распоряжение с предписанием «склонять жителей города к строительству каменных домов, или, по крайней мере, деревянных, но на каменном фундаменте». Это была первая попытка придать всему коммунальному хозяйству Самары и ее внешнему облику вид европейского города. В документе указывалось, что город должен был строиться «не иначе, как по плану, Высочайше утвержденному, чтобы улицы в нем были прямыми и широкими». При этом предписывалось строжайше соблюдать правила «Строительного Устава», то есть делать их шириною не менее чем 10-15 саженей.

А еще по тому же «Уставу» от городских властей требовалось, чтобы они обеспечивали регулярную уборку улиц от мусора и бытовых отходов. Все они «должны быть планируемые до самых домов, дабы ям и бугров на них не было». Мостовые же на всех улицах предписывалось делать только каменные, а частные постройки с того времени можно было производить «не иначе, как с дозволения местного начальства». При этом «строить тесно» в Самаре больше не допускалось. Власти были обязаны разъяснить населению, что отныне обывательские дворы должны застраиваться только по приведенным выше правилам, а около них везде соблюдаться чистота и порядок.

Однако самарцы и в XVIII веке отнюдь не отличались законопослушностью, и потому бессистемное строительство при полном попустительстве городских властей продолжалось и после обнародования высочайшего повеления. Лишь очередной катастрофический самарский пожар 1772 года вновь напомнил столице о вышедшем за семь лет до того указе и о необходимости срочно составить план благоустройства города. Правда, он был готов лишь спустя 10 лет, в мае 1782 года. Вот так Самара получила свой первый регулярный план своей перспективной застройки и развития городского хозяйства.

Это был чертеж с официальным заглавием «Геометрический план Симбирского наместничества города Самары, снятый в 1782 году мая 14 дня уездным землемером Сахаровым». Чертеж был подписан губернатором Симбирского наместничества Ингельстремом и утвержден в Санкт-Петербурге. План предполагал размещение города на достаточно большой по тому времени территории, с жесткой сеткой улиц, образующих кварталы со средним размером сторон в 150 и 200 метров. Границы тогдашней Самары проходили по современным улицам Садовой и Красноармейской. По этому «геометрическому» плану самой первой в городе стала ранее почти не существовавшая Большая улица (ныне улица Водников). Позже параллельно ей протянулась Казанская улица (ныне улица Алексея Толстого). За ней возникли улица Вознесенская (ныне улица Степана Разина), далее – Саратовская (ныне улица Фрунзе).

«Геометрический» план

Строгие и четкие линии, протянувшиеся вдоль Волги, в свою очередь пересекали поперечные улицы, которые первоначально назывались «пробойными» или «проломными». Название это связано с характером их возникновения – ведь «проломные» улицы приходилось прокладывать (проламывать) сквозь уже сложившуюся в городе застройку, чтобы «жители города могли видеть неповторимые по красоте дали Волги» (выражение одного из архитекторов, сохранившееся в архивных документах). В итоге самой первой «пробойной» (или «поперечной») улицей в нашем городе стала Успенская (современная улица Комсомольская).

Позже параллельно ей возникла улица Духовная (ныне улица Григория Засекина), затем Старо-Самарская (ныне улица Крупской) и Воскресенская (ныне улица Пионерская). Далее шли улицы Заводская (ныне Венцека), Панская (ныне Ленинградская), Предтеченская (ныне Некрасовская), Москательная (ныне Льва Толстого), Алексеевская (ныне Красноармейская), и другие.

Всего же по «геометрическому» плану 1782 года в городе предусматривалось создать пятьдесят жилых равновеликих кварталов с размещением в каждом из них в среднем по 16 равноценных по площади дворовых усадеб. Градостроители конца XVIII века рассчитали, что уездная Самара будет состоять примерно из 800 дворовых участков.

В конце XVIII – начала XIX веков волжскую воду по самарским улицам по-прежнему продолжали развозить в бочках многочисленные водовозы. Они же в случае необходимости доставляли воду и для тушения пожаров. Работу им существенно облегчили съезды к берегам Волги и Самары, устроенные по решению властей после начала реализации «геометрического» проекта развития городской планировки и всего коммунального хозяйства. Правда, жители некоторых районов Самары, кроме волжской воды, использовали также воду из немногочисленных городских колодцев. Однако по своему качеству, да и по количеству самарская колодезная вода, конечно же, не могла удовлетворить и десятой доли нужды в ней быстро растущего города.

В течение 70 лет после получения Самарой в 1780 году статуса уездного города она имела вид типичного уездного захолустья из дальней российской провинции, застроенного в основном деревянными одноэтажными домами в центре и трущобными кварталами бедноты на окраинах. Все улицы в Самаре были немощеные, глинистые или песчаные, и лишь кое-где оборудованы деревянными тротуарами. Однако они быстро приходили в негодность, и тогда, по сути дела, мало помогали передвижению пешеходов.

В целом же Самара 20-х – 30-х годов XIX века была почти исключительно деревянной и больше напоминала село, чем город, особенно на окраинах, где издавна жил исключительно лишь бедный люд. В районе нынешней Хлебной площади (рис. 18) теснились маленькие домишки в два окна – третьим было так называемое волоковое. Крылись эти лачуги соломой, а вокруг них стояли обыкновенные деревенские плетни. По краю Троицкой площади, где сейчас находится одноименный рынок, в то время тянулся глубокий овраг, за которым уже начиналась дикая степь.

На месте теперешней площади Революции (тогда Алексеевской) находилось озерцо грязной воды, высыхавшее лишь в большую засуху. Лишь во второй половине столетия эта площадь стала постепенно застраиваться лавочками, лавками, ларями, составлявшими гостиный двор. И лишь когда на ней поставили памятник Александру II, площадь была выровнена, замощена и засажена деревьями.

Не лучше в это время выглядела и торговая Воскресенская площадь (ныне Самарская), которая вечно была покрыта лужами и грязью, а в базарные дни еще и завалена всяким мусором, оставшимся от торговцев. А там, где ныне находится площадь Куйбышева, в 20-х годах и вовсе был пустырь, изрытый буераками, представлявший собой обиталище для целой стаи полудиких собак. Лишь по краю оврага тянулись редкие хибарки местной бедноты. На месте же нынешнего драматического театра возвышалась огромная земляная насыпь, которую было ни обойти, ни объехать.

Экономический подъем 30-х годов XIX века дал заметный толчок для строительства в Самаре.

Некоторые историки считают, что к решению об изменении статуса нашего города в 1851 году императора Николая I подтолкнули очередные катастрофические самарские пожары. В 1848 году пламя уничтожило три четверти города, но не успели обыватели еще как следует отстроиться, как 13 июня 1850 года в результате очередной огненной катастрофы деревянная Самара выгорела снова – на этот раз почти полностью. Ситуация была такова, что в декабре 1850 года городе долго не могли найти здание, в котором можно было бы разместить только что образованное губернское правление, а также 1 января провести торжества по случаю открытия Самарской губернии и назначения на должность первого губернатора С.Г. Волховского. Лишь после переговоров с симбирским купцом И.И. Макке была достигнута договоренность о снятии в аренду принадлежащего последнему каменного дома на Казанской улице (ныне Алексея Толстого), который даже после пожара находился в неплохом состоянии.

Уже к концу 1851 года в новом губернском городе, согласно официальным данным, проживало 19753 человека и насчитывалось свыше 2200 домов, из них 253 каменных, а также шесть церквей. Территорию Самары в это время пересекало около 200 улиц, из которых почти все были прямыми и широкими, но ни на одной из них, выражаясь современным языком, не было твердого покрытия.
Первый самарский губернатор Степан Григорьевич Волховский прослужил в этой должности всего лишь два с половиной года.

В апреле 1851 года в губернии по его распоряжению были созданы врачебная управа и приказ общественного призрения (по современному – служба социального обеспечения). Затем он также открыл совестный суд, уголовная и гражданская судебные палаты, и еще проинспектировал городскую тюрьму, где крайне обеспокоился условиями содержания заключенных. Однако заняться вопросами городского благоустройства и коммунального хозяйства по причине своего возраста и сопутствующих болезней Волховский так и не успел.

Тем не менее и в его бытность после пожаров 1848 и 1850 годов Самара восстанавливалась очень быстро. По ходатайству Волховского, направленному в Сенат, уже через два месяца в Санкт-Петербурге началась подготовка очередного градостроительного плана для нового губернского центра, который императором Николаем I был утвержден уже при следующем руководителе региона.

Губернатор с немецкой педантичностью

В мае 1853 года, уже через несколько дней после ухода в отставку С.Г. Волховского, министр внутренних дел России Л.А. Перовский подписал указ о назначении на его место Константина Карловича Грота. До этого он находился в должности чиновника по особым поручениям при МВД, и показал себя на этой работе с самой лучшей стороны.

За семь последующих лет при непосредственном участии Константина Карловича в нашем городе было открыто множество учреждений просвещения и культуры: деревянный театр на 550 мест, губернская мужская гимназия, женские приходские училища, духовная семинария, публичная библиотека, и так далее. Кстати, именно поэтому коллектив нынешней Самарской областной научной библиотеки вот уже в течение нескольких лет добивается присвоения своему учреждению имени К.К. Грота.

Именно при нашем втором губернаторе с его немецкой педантичностью и дотошностью в Самаре начались невиданные до того момента работы по благоустройству городской территории, в том числе мощение улиц и создание единой системы по уборке и вывозу мусора и прочих отходов. По указанию Грота почти сразу же после его приезда в наш город на улицах Самары впервые началось устройство тротуаров. А в 1856 году была завершена работа по благоустройству двух съездов к Волге и Самаре: один на Соборной улице (ныне Молодогвардейской), другой — по Заводской (ныне – улица Венцека). Теперь на указанных участках водовозы могли проехать на речной берег без помех и в любую погоду, будь то осенние дожди или зимний гололед.

То обстоятельство, что Самара в 1851 году стала губернским городом, во многом поспособствовало еще одной противопожарной тенденции: она стала усиленно застраиваться каменными домами и быстро увеличиваться по площади. В губернском центре все казенные здания предписывалось строить только из камня. Разумеется, при их возведении архитектор обязан был проследить, чтобы строители в ходе работ строго выполнили все противопожарные требования. Например, печи необходимо было в обязательном порядке ставить только в удобных и безопасных в пожарном отношении местах. При этом между печью и ближайшей стеной должно было оставаться достаточно пустого пространства. А те места чердачного перекрытия, где на крышу выводились печные трубы, нужно было делать широкими для удобства чистки дымоходов.

Надзором за строительством домов, прочих зданий и сооружений в Самаре занималась городская дума и ее исполнительный орган — городская управа, к которой перешли все дела, связанные со строительством. Управа утверждала планы и эскизы фасадов частных зданий, проверяла соблюдение противопожарных требований в проекте, а затем выдавала разрешение на постройку или перестройку дома. Наблюдение за правильным производством построек городская управа вела при содействии полиции, а на все крупные новостройки обязательно приглашался брандмайор из местной пожарной части.

Представитель власти следил за соблюдением красных линий улиц, предупреждал о нарушении границ земельных владений и требовал выполнения противопожарных условий «Строительного устава». А вот возведение частных фабрик и заводов могло начаться только с разрешения канцелярии губернатора, и, при этом, разумеется, идти только с соблюдением всех правил безопасности. Правда, здания фабрик и заводов не подчинялись никаким правилам оформления фасадов, высоты крыш и другим архитектурным нормам, ибо, согласно «Уставу», наружный вид этих строений мог соответствовать лишь их внутреннему расположению и потребностям здания.

Но определение внешнего облика предприятия — это единственный пункт, на решение которого хозяину будущего завода не нужно было спрашивать согласия властей. Все прочие требования, и особенно – требования безопасности, оставались едиными для любой новостройки. В частности, все лестницы на заводах и фабриках их владелец обязан был возводить только из камня или металла.

Проведение на предприятие водопровода, устройство здесь газового или электрического освещения опять же можно было делать только с разрешения губернского правления. Разумеется, и после пуска завода или фабрики хозяин был обязан соблюдать на их территории все правила пожарной безопасности того времени. Всего в период с 1870 по 1890 года в Самаре было построено 59 крупных промышленных предприятий.

Одновременно в Самаре возводились каменные здания для самых разнообразных нужд: вокзал, торговые пассажи, лечебные заведения, гимназии, училища, театр, банки, и прочее. Кроме зданий общественного и делового назначения, из кирпича и камня в это же время возводились двух- и трехэтажные особняки богатых людей, доходные дома, частные бани, магазины. Правда, такие помпезные здания украшали только центральные улицы города.

Устройство уличного освещения на самарских улицах стало одним из главных пунктов реформы городского хозяйства, которую Самарская городская управа под давлением губернатора вынуждена была проводить с середины 50-х годов XIX века. Первый проект осветительных приборов Гротом был забракован, так как столбы для них предлагалось установить не слишком высокие, а сами фонари авторы проекта собирались заправлять дешевым хлебным спиртом. Губернатор потребовал использовать для освещения другое топливо, поскольку, по его мнению, «спирт будет быстро разворован и выпит если не фонарщиками, то городскими обывателями». В итоге высоту фонарных столбов комиссия утвердила не менее чем в 3 с половиной аршина (то есть не менее 2,5 метров), чтобы до светильника нельзя было дотянуться руками, а в качестве горючего в них теперь заливали спирто-скипидарную смесь, непригодную для употребления внутрь.
Первые 30 уличных фонарей в нашем городе были установлены на улице Дворянской (ныне Куйбышева) и зажглись в ночь на 3 декабря 1860 года.

«Самарская пыль не имеет себе равных…»

Несмотря на все усилия губернатора Грота и его преемников, стремившихся придать Самаре облик европейского города, положение дел с благоустройством и с гармоничной застройкой территории во второй половине XIX века по-прежнему менялось очень медленно.

Неудивительно, что будущий писатель Максим Горький (Алексей Максимович Пешков), проживший здесь несколько лет, отзывался о нашем городе следующим образом: «Прежде всего в Самаре бросается в глаза общий характер ее архитектуры. Тяжелые, без каких-либо украшений, тупые и как бы чем-то приплюснутые дома — серые, сутулые. Подслеповатые… Улицы прямые, но не мощены, грязны, изрыты колесами, дождями и свиньями… Она более грязна, чем, например, Казань и Астрахань. У нее более скверные мостовые, чем в Нижнем и Ярославле. Она не имеет садов и летом в ней можно задохнуться от пыли и жары, если вы не догадаетесь отправиться за город или в Струковский сад, единственное место в городе, заросшее чем-то действительно похожим на деревья».

И действительно, из-за отсутствия мостовых настоящим бедствием для города того времени была самая обычная пыль. Она поднималась и с волжской косы, на которой стояла Самара, и с ее песчаных и незамощеных, почти не убиравшихся улиц. А вместе с пылью при малейшем ветре на воздух взлетали также мусор и лошадиный навоз.

Врач губернской земской больницы, автор «Санитарного очерка г. Самары» Вениамин Осипович Португалов писал об этом так: «Наша самарская пыль едва ли имеет себе равную и что-нибудь похожее где-либо. Это совсем особого рода пыль. Как город степной, лишенный всякой растительности, с покатостью к югу, Самару во все лето обдувают южные и юго-западные ветры, которые поднимают целые вихри, целые облака тонкой удушливой пыли. Эта пыль как будто наполняет собой все пространство от земли до неба и залетает решительно всюду, покрывая толстым слоем мебель, книги, стены, все комнаты от пола до потолка… Пыль едкая, известковая, зловонная от примеси навоза несется струей… Пыль эта покрывает вас с ног до головы, и залетает вам в глаза, в рот, в нос, в бороду, за рубашку… Вы пробираетесь по улице чуть ли не ощупью… Дома вы не узнаете себя — лицо черно от пыли, руки грязные, глаза красные… Путешественник, подъезжающий к городу, ничего, кроме облака пыли, не разглядит».

Для уменьшения запыленности городского воздуха еще в 80-х годах XIX века была сделана первая попытка обсадки самарских улиц деревьями. Для этой цели была выписана большая партия посадочного материала из Хвалынска. Однако от недостатка воды почти все высаженные деревья погибли, и первый опыт массового озеленения города не удался. В итоге самарцам по-прежнему оставалось только мечтать о времени, когда площади и улицы «покроются растительностью цветников и аллеями развесистых кленов, берез, тополей и других дерев, и Самаре без зависти можно будет слушать восхваления Булонских рощ и Гайд-Парков» (строки из книги В.О. Португалов).

С 1888 года в Самарскую городскую управу стали поступать первые предложения на устройство газового освещения – сначала в помещении драматического театра, а потом и в Струковском саду. Самым лучшим оказался проект, представленный одним из владельцев Жигулевского пивоваренного завода Альфредом фон Вакано.

Он предложил самарским властям построить по соседству со своим предприятием компактный газовый заводик, где светильный газ можно было бы в большом количестве вырабатывать из нефти, привозимой по Волге. Договор об этом строительстве подписали 22 мая 1889 года, а уже 1 сентября газовая продукция стала поступать на освещение пивзавода и драмтеатра, чуть позже – в городские присутственные места, а летом следующего года – и в уличные светильники, установленные на аллеях Струковского сада.

Продолжение коммунальной революции в Самаре опять оказалось связано с Жигулевским пивоваренным заводом и с его владельцами А.Ф. фон Вакано и М.М. Фабером. Из истории известно, что предприятие выдало свою первую продукцию 10 февраля 1881 года, но этой датой развитие заводских служб и территорий отнюдь не ограничилось. Уже через несколько лет при пивзаводе был создан целый комплекс объектов коммунального хозяйства, оснащенных по последнему для того времени слову техники. В первую очередь это была паровая установка, которая приводила в движение многочисленные механизмы и конвейерные линии предприятия, а также котельная, работавшая на мазуте. При ней тогда же построили хранилище нефтепродуктов, которое на то время было крупнейшим в Самаре – на его территории располагались даже резервуары на 3 тысячи тонн мазута.

В конце 80-х годов при пивоваренном заводе построили целый жилой корпус, в котором располагались квартиры для технических специалистов и общежитие для квалифицированных рабочих. Именно здесь впервые в Самаре была устроена система парового отопления, питавшаяся горячей водой от заводской котельной. С ее помощью в холодное время года отапливались и жилой корпус, и многочисленные цеха предприятия.

А высшим инженерным достижением Альфреда фон Вакано стало возведение в 1898 году заводской электростанции с первоначальной мощностью 150 киловатт, которая (опять же впервые в Самаре) стала питать систему электрического освещения не только в производственных цехах, но и в квартирах заводского персонала. В связи с завершением ее строительства 16 мая 1898 года фон Вакано сообщил самарским властям, что он прекращает производство светильного газа и закрывает свой газовый заводик, поскольку «с указанной даты пивоваренный завод, драматический театр и Струковский сад будут освещаться электричеством».

В это же самое время приглашенные из столицы инженеры уже начинали разработку проекта первой в нашем городе общественной электростанции. Ее сооружение вскоре началось на берегу Волги, неподалеку от Симбирского спуска (ныне Ульяновский), в непосредственной близости от Жигулевского пивоваренного завода. Пробный пуск первой очереди первой в Самаре общественной электростанции состоялся в ноябре 1900 года. В полном же объеме ее строительство завершилось только в 1901 году). В момент окончательной сдачи этого энергетического предприятия в эксплуатацию силовые агрегаты уже достигали мощности в 660 киловатт.

Извечные дорожные проблемы

Во второй половине XIX века серьезным тормозом в экономическом развитии Самары стал острый недостаток в городе хороших дорог вообще, и в том числе отсутствие на них твердого покрытия – в частности. Это прекрасно понимали и все самарские губернаторы, и немногочисленная интеллигенция, и передовые представители деловых кругов. Однако дело с мощением улиц и с прочими направлениями благоустройства Самары, конечно же, целиком упиралось в финансовую сторону вопроса, в которой самарское купечество всегда проявляло невероятную прижимистость и скаредность. Именно хроническая нехватка средств во все времена оставалась главным тормозом на пути самых радужных проектов благоустройства Самары.

Ко времени Октябрьского переворота 1917 года в Самаре частично или полностью оказались замощены булыжником Дворянская, Панская, Саратовская, Заводская, Льва Толстого, Алексеевская, Вознесенская, Ильинская, Соборная и некоторые другие улицы, а также Алексеевская площадь и даже часть Воскресенской площади. Но затем в годы революционных событий, гражданской войны и послевоенной разрухи проблемами благоустройства в нашем городе власти фактически никак не занимались.

Реалии советского времени

Ко времени установления советской власти в Самаре границами нашего города с северо-запада и юга были берега рек Волги и Самары, а с востока и юго-востока — улицы Полевая и Вокзальная (ныне улица Агибалова). Планировка старой части города оставалась неизменной на протяжении многих десятилетий: длина и ширина каждого квартала в среднем не превышала 100-120 погонных метров, а ширина улиц — 25-27 метров.

Сразу же за городской чертой начинались окраинные поселки. В их число входили поселок Железнодорожный (до 1917 года – Мещанская слобода, а ныне — территория микрорайона имени братьев Кузнецовых), поселок Солдатская слобода (территория нынешнего Мичуринского микрорайона), поселок имени Шмидта (бывший поселок Запанской) и поселок Новый Оренбург (ныне поселок у станции «Речная»). Немного дальше располагались дачные поселения Афон (ныне на его месте находится жилой микрорайон на берегу Волги, ограниченный улицами Осипенко, Ново-Садовой и Соколова), Молоканские сады (микрорайон, протянувшийся между улицами Мичурина и Ново-Садовой от больницы имени Пирогова до улицы Осипенко) и Монастырские сады (ныне — кварталы между улицами Осипенко, Ново-Садовой, Челюскинцев и Мичурина).

К вопросу о твердом покрытии самарских улиц власти вернулись только к началу 30-х годов, когда в городе началось строительство новых общественных зданий, и в первую очередь Дворца культуры имени Куйбышева. В апреле 1932 года в нашем городе были уложены самые первые метры асфальтового полотна на улице Рабочей (бывшей Почтовой), на том ее участке, который находился под окнами здания областного комитета ВКП (б) и облисполкома. Сейчас в этом здании располагается Самарская государственная академия культуры и искусств. В течение нескольких последующих лет новым для того времени материалом удалось покрыть еще некоторые участки улиц и тротуаров в центре города.

При этом нужно учесть, что в то время ведение таких работ в больших масштабах у нас было невозможно из-за полного отсутствия асфальтобетонных заводов. Битумно-гравийную смесь приходилось варить в огромных котлах непосредственно на месте стройки, а затем вручную заливать ею дорогу. Понятно, что производительность труда дорожников в этих условиях была крайне низкой.
По такой же «ручной» технологии в течение 1936-1938 годов укладывалось асфальтобетонное покрытие и на месте будущей площади имени Куйбышева.

Из сохранившихся документов и фотографий видно, что необходимые для бетонирования площади материалы на участки строительства завозились на тачках и конных повозках, а сваренный здесь же асфальт укатывали в основном ручными катками. Лишь на завершающем этапе, когда уже был почти готов грандиозный Дворец культуры, областному руководству удалось «выбить» для асфальтирования площади настоящий моторный каток, который ныне является обязательной техникой при любых автодорожных работах.

Кстати, накануне Великой Отечественной войны во всей Куйбышевской области за пределами областного центра было всего три участка дорог с асфальтовым покрытием: Куйбышев — Красный Яр, Куйбышев – Дубовый Умет и Сергиевск – Исаклы. А широкомасштабное строительство асфальтовых магистралей у нас началось только в 50-е годы.

А в августе 1940 года советское правительство, как известно, приняло решение о строительстве в Куйбышеве группы авиационных и моторных заводов. Специально для этой цели в нашем городе было образовано Управление Особого Строительства (УОС, или Особстрой). Уже через месяц в районе железнодорожной станции Безымянка состоялась закладка нулевого цикла новых предприятий. Но вскоре стало очевидно, что такая большая стройка вряд ли будет возможна без создания вокруг нее рабочего поселка, рассчитанного на 100-150 тысяч жителей.

Впоследствии эта цифра была существенно скорректирована. По данным статистики, в 1946 году на Безымянке проживало уже более 200 тысяч человек. При этом все население Куйбышева за годы Великой Отечественной войны выросло с 350 до 600 тысяч человек, в основном за счет эвакуированных сюда с востока страны рабочих и служащих оборонных заводов. Тем самым благодаря невиданным для мирного времени темпам индустриализации Куйбышев к середине ХХ столетия вошел в десятку наиболее развитых в промышленном отношении городов СССР.

Что же касается самого населенного пункта под названием Безымянка, то он на карте нашей губернии впервые появился после того, как в 1875 году началась прокладка железнодорожной магистрали от Самары в направлении Уфы и далее до южноуральского города Златоуста. А поскольку эта линия была одноколейной, то для увеличения ее пропускной способности на всем протяжении дороги к 1896 году было построено 76 разъездов. Один из них, расположенный в 15 верстах от губернского центра, по имени протекавшей здесь маленькой речки и получил название Безымянка. Вскоре при нем возник пристанционный поселок, который постепенно расширялся за счет дачных владений.

Однако сам этот пригород в течение 30-х годов все еще оставался достаточно глухим, необжитым местом. Как уже было сказано, именно здесь осенью 1940 года и была заложена огромная строительная площадка, на которой при широком использовании дешевого труда заключенных стали возводиться упомянутые выше объекты, имеющие важное стратегическое значение для всей страны.

С самого начала работы Особстроя его руководство направило большие силы на возведение дорог с твердым покрытием, которые должны были связать Безымянку со старой частью областного центра и районами строительства. Так, к началу 1942 года наряду с асфальтированием Безымянского и Черновского шоссе (ныне улицы Победы и Гагарина) и Семейкинского шоссе (ныне это шоссе называется Московским) была также завершена прокладка трассы Безымянка — Красная Глинка (ныне проспект Кирова и участки Московского и Волжского шоссе в городе Самаре).

Но столичные и областные власти, приступив к реализации грандиозного плана строительства новейших по тому времени самолетостроительных предприятий, сразу же столкнулись с необходимостью возведения вблизи заводов жилого поселка со всей необходимой инфраструктурой. Безымянский исправительно-трудовой лагерь (Безымянлаг), созданный при Управлении Особого Строительства в сентябре 1940 года, проблему кадров полностью решить не мог. Работать на новых предприятиях должны были только вольнонаемные рабочие и служащие, которым, конечно же, требовались иные условия жизни, нежели лагерным заключенным.
В итоге было принято совместное постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) № 233-108сс от 1 февраля 1941 года, которое состояло из 63 пунктов. Подписали его председатель Совета Народных Комиссаров Союза ССР Вячеслав Молотов и секретарь Центрального Комитета ВКП (б) Иосиф Сталин.

Кроме самих авиационных заводов, Управлению Особого Строительства предписывалось в течение 2-3 лет создать здесь все необходимое – жилые кварталы, коммунальные сооружения, транспортные сети, социальный сектор и так далее. Вот так в самом начале 40-х годов и началось возведение той рабочей Безымянки, которая к нынешнему дню является неотъемлемой частью миллионной Самары.

Коммунальные проблемы областного центра удалось решить только после того, как на Безымянке началось строительство группы авиационных заводов и прилегающего к ним рабочего поселка. При этом у правительства сразу же нашлись деньги и для обновления инженерных сетей в старой части Куйбышева. В частности, в упомянутом выше постановлении Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) № 233-108сс от 1 февраля 1941 года на этот счет было записано следующее: «Обеспечить окончание строительства комплекса сооружений питьевого водопровода в г. Куйбышеве… со сдачей их в эксплуатацию к 15 ноября 1941 года. Управлению Особого Строительства НКВД СССР принять в этом долевое участие… своими средствами в сумме 3,5 миллиона рублей в 1941 году и 2,5 миллиона рублей в 1942 году и соответствующими материалами и оборудованием».

(ЦГАСО, Р-2064, оп. 2, д. 23, л.д. 1-20).

Кроме этого, Особстрою было предписано в те же сроки осуществить в Куйбышеве «монтаж автоматических телефонных станций, телефонной связи, пожарной сигнализации, радиофикации и часофикации», «провести все работы по сооружению теплофикационных сетей», «обеспечить сооружение фекальной и ливневой канализаций», а также построить на Безымянке десятки тысяч квадратных метров современного жилья. Новые кварталы было предписано размещать в основном вдоль Безымянского и Черновского шоссе (ныне улицы Победы и Гагарина), где укладка асфальтового покрытия началась уже в мае 1941 года.

Самарские набережные

Вплоть до начала 50-х годов прошлого века почти полностью неблагоустроенными оставались берега рек Волги и Самары в черте города. Объяснение тому следует искать в историческом развитии Самары. На протяжении столетий город разрастался за счет крупной торговли хлебом и хлебными товарами, животноводческой продукцией, а также за счет доходов от переработки леса, сплавляемого сверху по волжскому течению. Поэтому реки Волга и Самара в первую очередь служили для города транспортными артериями, и их берега использовались хозяйственниками в первую очередь для возведения элеваторов, грузовых пристаней, лесопилок, складов, мельниц и перерабатывающих предприятий.

Именно поэтому уникальные по красоте волжские и самарские склоны вплоть до середины ХХ века не включались проектировщиками в планы перспективной застройки и последующего благоустройства. Неудивительно, что еще в XIX столетии пассажиры проплывающих по Волге судов могли видеть на парадном фасаде Самары лишь чадящие фабрики и заводы, нескончаемые залежи и штабели бревен на волжских берегах, грязные склады, бараки и затоны с ржавеющими корабельными корпусами.

Все это никак не способствовало созданию благоприятного впечатления о нашем городе, и напрямую отражалось на развитии туристического бизнеса.

Лишь в 1951 году впервые в практике самарского градостроения была начата разработка проектов волжских набережных, которые затем были реализованы в 50-х – 60-х годах.

Еще позже появились планы первых кварталов с жилой застройкой вдоль Волги. Ныне обустроенные набережные в Самаре доходят до 4-го микрорайона, называемого в народе «над «Ладьей».

Планы на строительство пятой очереди
В соответствии с разработанным эскизным проектом пятая очередь набережной будет состоять из трёх ступеней: пляжной зоны, прогулочной зоны, а также парковки с эстакадой, связывающей участок от «Ладьи» до улицы Лейтенанта Шмидта. Реализация амбициозного проекта позволит создать новую зону отдыха и устранит опасность обрушения волжского склона центральной части Самары.

(Дополнение из Википедии)

Планы дальнейшего благоустройства берега реки Волги в направлении бывшего завода имени А.М. Масленникова, Постникова оврага и Загородного парка пока существуют лишь в виде проектов.

Что же касается благоустройства берега реки Самары в городской черте, то на этот счет с начала ХХ века также было разработано немало проектов, однако ни один из них пока еще не был официально утвержден властями, в том числе и нынешними. Эти планы не реализуются в основном лишь по финансовым причинам. Хочется надеяться, что эта ситуация будет исправлена уже в ближайшие годы.

Валерий ЕРОФЕЕВ

*

По теме

Back to top button