Люди и общество

“Я так думаю!” Анатолий Волошин, руководитель банка (3)

Как строится сегодня работа в банках? Там существует реальный рынок? То есть, кто хорошо работает, тот и выживает, или все гораздо смешнее? — Говорят, малые банки не нужны в стране, особенно за это выступают ВТБ-24, Альфа-банк и Сбербанк. «Ну, уберите с рынка эти малые банки!». Я почти на всех конференциях банковских слышу от этих банков эти выступления и всегда выступаю против них. — Монополисты и не хотят делиться. —

Сегодня в редакции «Самара today» мы продолжаем серию встреч с интересным собеседником, Анатолием Парфирьевичем Волошиным, это почетный гражданин города Тольятти, председатель правления «Эл банка», человек, имеющий свой взгляд на проблемы экономики не только Тольятти, но и всей страны и мы о некоторых из них сегодня говорим. Я думаю, что стоит вернуться к проблемам экономики, к проблемам банковским, проблемам конкуренции. Вообще, как строится сегодня работа в банках? Там существует реальный рынок? То есть, кто хорошо работает, тот и выживает, или все гораздо смешнее?

— Это интересно. Я, помню, в предыдущей беседе мы говорили о всей этой глобальной экономике, а что же делать человеку и что ему интересно? Так вот, я к тому, что делать человеку? Если у человека есть интересная идея и нет работы, то принципиально существует целая сегодня серия всяких возможностей и все зависит реально только от человека, потому что есть программы местные, местного бюджета, областного бюджета, торгово-промышленной палаты, городских банков, которые ищут и находят варианты, хотя их во всем ограничивают. Как дать денег? Если будет там реальное развитие производства и мы рассматриваем такие и иногда приходят с очень интересными проектами от нано-частиц, это то, что у меня последнее было до поставок колбасы из Сербии, то есть, мы будем поставлять в наши сети городские и человек просто, тот, кто один раз попробовал в бизнесе, он практически не может вернуться на работу и поэтому эти предприятия создаются, умирают, опять создаются, меняются направления. Так вот, а что с банками? Говорят, что у банков высокие кредитные ставки.

Ну, из которых и складывается прибыль?

— Да. Так, если бы только прибыль складывалась. И говорят, что малые банки не нужны в стране, особенно за это выступают ВТБ-24, Альфа-банк и Сбербанк. «Ну, уберите с рынка эти малые банки!». Я почти на всех конференциях банковских слышу от этих банков эти выступления и всегда выступаю против них.

Ну, монополисты и не хотят делиться.

— Потому, что реально я спрашиваю: «А чего вам так неймется?». Ну, вот есть я, маленький, ребята, ну, придите, раскройтесь и выгоните меня с этого рынка, но, а зачем же меня искусственно закрывать? Это уже не рыночное слово. Поэтому, с банками что идет? Какая у нас может быть конкуренция? Вы посмотрите, любой закон, который пишется о банках, или о финансах, он всегда дискриминирует малые банки. Желание нашего правительства – сначала был капитал 90 миллионов нужно, с 1 января 2012 года 180 миллионов капитал, а с 1 января 2015 года – 300 миллионов, а все хотят, чтобы капитал был миллиард. А вы знаете, что банки… в мире всего три страны, в которых капитал больше десяти миллионов долларов, а триста миллионов – это десять миллионов долларов. Всего три страны! Это Нигерия, Пакистан и Шри-Ланка.

Мощно, да.

— И Шри-Ланка, все! Остальные – пять миллионов долларов, или пять миллионов евро, Европа – пять миллионов евро, Америка латинская и США. В США банк можно создать, имея на руках 25 тысяч долларов, у него ограниченные функции, но 25 тысяч долларов. Обычный, со всеми функциями – это два с половиной миллиона долларов. Поэтому, какая конкуренция? Мы сегодня, малые банки, они выживают за счет того, что, за счет доверия населения, то есть население приходит и кладет нам деньги свои, но, если инфляция 8-10 и то, это же статистическая инфляция, реальная, мы же понимаем, где реальная инфляция и, поэтому то, что мы платим населению 11% — это нормально. Мы платим пенсионерам 9-10% на их текущие счета, поэтому кредит выдавать меньше, чем под шестнадцать невозможно, с учетом создания резервов на самом деле стоимость денег 16-18%. И только крупные банки, они во-первых получают, в них размещают пенсионные фонды, к ним размещают бюджетные деньги, к ним размещает деньги Центральный банк. Сейчас написали, например, закон, что нужно накапливать на капремонт, ЖКХ должны накапливать, деньги можно размещать в банках, у которых капитал больше 20 миллиардов, а 20 миллиардов – это даже, наверное, меньше тридцатки банков, наверное, банков двадцать нашей страны, во всех остальных банках меньше. Получается, что, да, эти 15 банков, они могут иметь и давать дешевые кредиты, хотя тоже не хотят этого делать, не хотят работать с малым бизнесом, потому что понятно, выдать 100 миллионов кредитов, или выдать 100 кредитов по миллиону, это разные вещи.

Вот вы сказали, что недавно создали областную ассоциацию банков региональных. Вы как-то между собой общаетесь? Вот те проблемы, о которых вы говорите, они актуальны только для вас?

— Первый доклад знаете, какой был там, на ассоциации? Один из первых докладов был о дискриминации малых банков в экономическом пространстве России и делал его я.

То есть, в защиту малых банков?

— Да. И делал я этот доклад, потому что реально изменить экономику, то есть поднять, ведь можно, если мы будем давать более дешевые кредиты. И мы тогда сможем и малый бизнес вытащить и, когда я на конференциях всех выступаю, недавно на последней выступал в Баден-Бадене была конференция российских банков, там и вице-спикер сената нашего и из Думы там комитет этот, финансовый. Я говорю: «Вы понимаете, если вы дадите возможность банкам давать кредиты…», потому что, вы знаете, в прошлом году, в 2012 году русские инвестиции в стране – 13%, за полгода этого рост инвестиций – ноль! Как может расти ВВП, если нет инвестиций? А для того, чтобы расти на 7-10%, нужно рост инвестиций 20% в год, но денег нету для того, чтобы выдать и я понимаю, что взять под 18% с пятилетней окупаемостью, на самом деле эта же цена. И я говорю: «Ну, дайте нам денег, мы их дадим в кредит!». Нам говорят: «Будет инфляция». И я смотрю на этих экономистов и балдею с них, которые говорят, что будет инфляция. Я не видел ни одного предпринимателя, который закладывает свой коттедж, берет кредит и на этот кредит не завод строит, а отдает зарплату, то есть, если зарплата – это инфляция, а, если он строит завод, то это все наоборот, потому что производство нового товара, это падение цены. И вот так смотришь и удивляешься и пытаешься это объяснить, но меня, конечно, сегодня впервые поразило, что по ипотеке мы столько раз тоже много выступали, начиная с первого раза, когда Медведеву поручили национальную программу «Доступное жилье». Он собрал банкиров в Сочи и сказал: «Для того, чтобы сделать доступное жилье, нужно снизить ставки по ипотеке!». Но банкиры сидят и улыбаются. Ну, если юрист, так хоть помощников послушай кого-нибудь, тяжело выступать против председателя правительства. И встает президент «Дельта-банка», он американец нанятый и говорит: «Понимаете, не ставки надо снижать сначала, а сначала надо научиться дешево строить и много, а, если снизить ставки и дать много денег, то поднимется цена и жилье станет недоступным, даже при низких ставках». Потому, что в два раза поднимается цена, то просто в два раза снизив ставку, там в два раза увеличится стоимость платежа.

Понятно.

— Сейчас продолжают же, только «Доступное жилье» — это снижение ставок и сегодня в новостях я мельком услышал, даже ничего не понял, решили, что банкам, которые выдают ипотеку, будут выдавать кредиты вод 6%, чтобы они максимум 10% выдавали ипотеку, то есть это уже определенный сдвиг, но это опять, это стимулирование спроса и оно нам надо, мы на самом деле недопотребили и нам еще жилья строить и строить, но при этом нужно еще развивать бы сам строительный рынок, потому что, если мне дали деньги только на ипотеку и я смогу выдавать только, когда дом построят, то мне сначала нужно…строитель приходит: «Дай мне денег». Я позавчера кредитный комитет собирал. Пришел строитель, вот у меня проект, 24 этажа там, не помню, четырнадцать, или шестнадцать квадратных метров на берегу Волги в Тольятти. Сколько строить? Проектная длина строительства два 2,4 года, то есть я-то ему, получается, должен дать денег как минимум на два с половиной года, то есть, я ему должен дать длинные деньги, не брать с него в это время проценты, потому что он не начнет продавать.

А где их взять-то?

— А где их взять? У меня нет, я могу взять у населения, но тогда я ему поставлю 18% ставку и, если я ему начитаю эту ставку за 2,5 года, то из себестоимости в 30 тысяч рублей у него будет почти шестьдесят.

А я хочу еще с другой стороны к этой же теме подойти. Я, когда готовился к этому разговору с вами, много посмотрел материалов, в которых вы давали интервью различным журналистам, в различных журналах и изданиях и много было интересных фактов. Вот, например, один из них мне очень понравился. То, что у вас существует такая вещь, как начисление процентов на вклад ежедневных, то есть, это одна из таких, как бы, неожиданностей меня поразила, потому что я знаю, что очень часто многих людей, которые имеют не очень большие вклады и, которым приходится снимать, или чего-то, он теряет, а тут каждый день, получается и ты фактически рулишь своим вкладом. Это настолько необычно, это, как бы, в продолжение разговора о выживании и поиске собственных методов для выживания.


— Да, да. Я, кстати, к этому еще добавлю. Когда мы пришли на рынок, у нас в Самарской области, наверное, штук 500 банкоматов, у больших банков по 150-100 банкоматов. И мы начали тоже, мы поставили один банкомат, а вы знаете, что, если с карточкой моего банка идут в банкомат чужого банка, ты должен уплатить комиссию и каждый банк объявляет, то есть рейтинг банков проводит, у кого больше банкоматов. Так вот, в последнем рейтинге оказалось, что у нас, то есть у «Эл банка», банкоматов больше, чем у всех, потому что я взял и отменил комиссию и объявил, что все банкоматы, которые обслуживают…

Вашу карту.

— …да, являются моими банкоматами, то есть там комиссию платить не надо и автоматически они стали моими банкоматами. Но я просто посчитал, что инвестировать в создание сети банкоматов, будет гораздо дороже и не факт, что вернется и это супер-дорого и, самое главное, их же уже некуда ставить. Каждый банкомат должен выдавать определенную сумму денег в день, иначе он не окупается и теперь, когда нужно придумывать вклады, да, мы сделали вклад, то есть проценты каждый день. Они могут капать на карточку и ты с карточки бесплатно снимаешь в любом банкомате. И я удивился, первыми этими такими вкладами воспользовались наши работники, начальник кредитного отдела говорит: «Да у меня жена в декрете».

Очень удобно, да?

— «Я отдал жене и она, там сто рублей упало в день, двести упало, но…».

Но они же в плюс?

— Там всегда есть деньги, если по сто рублей падают, кому-то падает больше, это удобство. Это вот такая конкуренция, не конкуренция, не знаю.

Но способ выживания.

— Способ выживания, потому что нужно, чтобы тебя видели, запомнили, к тебе приходили, уважали, чтобы можно было найти решение. Поэтому, вот в этом плане мы пытаемся, как с народом работать? Мы когда-то создали кредитное бюро и теперь кредитные истории все накоплены и, если человек когда-то испортил свою кредитную историю…

Растратился весь.

— …да, ему ни один банк федеральный автоматически не выдает, потому что там решение принимает, даже не человек, а уже машина, то есть, есть в кредитной истории метка – все.

До свидания?

— Да. И, когда мы только начали, пришел ко мне один парень, такой нормальный парень и говорит: «Вот просто разводился и, пока с женой решали, кто будет платить, месяца два не платил за «БМВ». А он развелся, переехал из Москвы в Тольятти, квартиру надо купить и пошел, ни один банк не дает. И он говорит: «Что, я теперь? Я не могу квартиру? Я накопить не могу! Я не могу у себя нормально жить в стране?». И кто-то в кризис тяжело выжил, но кредитную историю испортил – все.

Это как пятно, да?

— Да, это все. И вот тут мы и говорим: «О!». И мы объявили: «Да, ребята, мы городской банк, мы имеем…». У нас до сих пор нет там определенной… мы индивидуально подходим к каждому, то есть, если мы понимаем, что это не обман, а просто, наоборот же люди: «Представляете, я выжил в кризис, тяжело выжил! Я готов сейчас платить, а мне уже никто не хочет ничего!». Мы выдаем кредит и, поэтому мне нравится, когда, вот вчера ко мне пришел мужчина и говорит, что серебро моет. Я даже не знал, что еще серебро моют и из этих…

Золото роют в горах, а серебро моют.

— Серебро моют. Оказывается, сдают вот эту жидкость печатники, пленки, рентген. У него там оборот два миллиона в год рублей, то есть серебро дешевое.

И крохи идут?

— И крохи, но там есть 15 грамм на литр, есть один грамм на литр. Он пришел и говорит: «Мне дали в лизинг за два миллиона. «Тойоту», два сто миллиона. И я понимаю, что это последний автомобиль в моей жизни. Я миллион платил, уже выплатил, осталось там полтора миллиона», — там миллион, потому что уже проценты съели, — «Осталось полтора миллиона выплатить, но цены на серебро упали», — в два раза резко упали, сейчас вот и на золото упали и он говорит, — «Лизинговая копания говорит: «Мы автомобиль забираем, потому что график».

Какой кошмар!

— И для него это – кошмар. И он говорит: «Вы понимаете, я вот посмотрел в Тольятти так, подумал, я не знаю, куда больше идти, я пришел к вам!». Потому, что мы себя так поставили и это есть наша конкурентное преимущество. Если человек выбирает нас, потому что он больше не знает, куда идти… Я ему говорю: «А какая тут проблема?». У него в лизинговой компании нужно платить сто тысяч в месяц полтора года еще и полгода, поменьше и заканчивается. Я говорю: «Полтора миллиона, выданных на три года, я говорю, можно выдать на пять лет, тогда платеж тридцать тысяч в месяц. На три года – это 50 тысяч в месяц». Он говорит: «Так, 50 тысяч в месяц – это вообще не проблема платить! Я буду платить 50 тысяч в месяц!». Мы ему выдаем, мы просто делаем реструктуризацию и все, но он уже просрочил там два платежа и это значит, что все, у человека кредитная история испорчена и он уже… то есть, в нормальном банке он кредит получить не может.

В стандартном банке, скажем.

— А мы ненормальный, мы ненормальный банк.

Хорошо, я хотел бы, чтобы мы в завершении, мы с вами еще одну очень важную тему подняли, потому что она глубоко волнует наверняка многих тольяттинцев. Та страшная беда, которая случилась в городе, когда погибли легкие города, легкие вообще области, когда сгорело столько леса и, когда потом поднимаются разговоры о том: «Да ладно, что там восстанавливать, давайте застроим, выйдем к Волге, будем радоваться, как говорится». И возникали, вы же помните тогда даже теории, что, возможно, это был поджог вполне осознанный. Но не будем грех на душу брать и стопроцентно так утверждать, но вот небольшие банки, как раз оказывают и благотворительную помощь и поддержку в восстановлении леса. Это благое дело и, я считаю, что не сказать об этом нельзя.

— У меня тоже и по этому поводу свое мнение. Хотя оказывают, то есть, в принципе весь город откликнулся и это беда, беда. Но, ведь до сих пор не определен статус леса и я говорю, ребята, давайте же, там оказывается, чтобы передать его в муниципалитет, то есть, чтобы это стал городской территорией…

Для застройки.

— …городской, да. Нет, городским лесом! Ведь, вы понимаете, я вспоминаю, когда-то у меня мой друг, одноклассник приехал из Израиля, мы гуляем по лесу. Представляете, девятого мая, там ветераны, мамы с колясками. Лес загаженный до безобразия! Бутылки там, свалки, костры, шашлыки, откуда, может быть, все и пошло. И парень двадцать лет прожил в Израиле, в этой пустыне, он так балдеет, какой лес, вот как хорошо. Я говорю: «Как бы еще эту гадость… как бы людей убедить, что не надо сорить!». Он говорит: «Ты знаешь, у нас на пляжах тоже к вечеру приходишь, все пляжи как ели, так и бросили, особенно приезжающие из Марокко. Он говорит: «Но у нас ночью все убирают и утром опять все чистенько». И мы решили, мы давали миллион рублей, мы убираем лес, причем, как убираем? Берем старшеклассников, говорим, я не помню, мешок мусора столько-то стоит, выход в лес столько-то стоит, платили. И лес стал, во-первых, чистый, а во-вторых, я приходил в мэрию, я говорю: «Ребята, а что, лес нельзя убрать?». Они говорят: «Да это не наше, мы не можем туда тратить деньги». Потому, что лес принадлежит федералам, он не передан ни в управление, ни… там есть лесничество, оно должно присмотреть, хотя это – легкие города и это лесопарковая реально зона наша. И самая большая для меня была радость, как я один раз проснулся, посмотрел, идет там парень с девушкой, а навстречу из леса идут три пацаненка лет по двенадцать, такие дерзкие, туда и приходили работать такие. И этот парень идет, бутылку выпил и бросил. Подходит этот пацаненок, двенадцать лет, к этому взрослому дяде и говорит: «Слышь, подними бутылку!». Тот говорит: «Чё?!». Подходят еще те, двое и говорят: «Слышь, подними бутылку! И унесешь ее с собой, понял?!». И парень поднял бутылку.

Понял, да?

— Нет, ну, просто я понимаю, что, может быть там… дерзкие ребята! Я думаю, во-первых, сами ребята не будут бросать, а во-вторых, они еще кого-то даже воспитывают. Но лес по-прежнему ничей! Говорят, что надо там 100 миллионов для того, чтобы через кадастр там это все оформить. Я думаю, что это нужно было сделать, включить в программу и потратить даже эти 100 миллионов на то, чтобы взять на себя ответственность. Город должен взять ответственность. И это уже прошло сколько лет, так и непонятно, лес так и не принадлежит городу. Поэтому, на общественных началах можно, конечно, попытаться засадить и построить этот лес, хотя уже надо было провести дорогу там, то есть леса там уже нету, все боятся, что, если дорога, то тут же появятся коттеджи, но это же бояться самих себя. Дума может принять законы, или кто-то может взять и построить там коттедж, значит, это не верить самим себе! Нужно, понятно, жесткое решение, что, да, один раз Дума подписала решение и она больше менять не будет, но дорогу надо, потому что та экология, которая есть, по этим трассам пробки стоящие, выбрасывающие это. Но лес мы построим, то есть, вышли люди, посадили по одному деревцу, по два, но на самом деле это все очень долго, этим нужно заниматься и банкам. Вот сейчас мы поднимаем банки, мы поднимаем население на то, чтобы засадить город, вот там «РТС-банк» уже выходил, мы выходили. Взять людей и люди нам уже звонят. Мы говорим: «Хорошо, мы дали пример, а теперь, давайте, мы просто привезем лопаты и привезем фирмы, которые продают растения». Мы в школе уже… «И, давайте сажать!». Раньше, когда был Волжский автомобильный завод, СУ озеленения, раньше квартал построили, вокруг высадили деревья, поэтому вот эти старые кварталы, они у нас же… это лес, там домов не видно, то есть, самолет, а домов не видно. А в новых кварталах же ничего нет, березы погибли почти все. Нужно сделать город абсолютно зеленым и это можно сделать быстрее, потому что в лес не вывезти весь город, а у подъезда человек выходит.

То есть, вы хотите сказать, что Тольятти потеряло, то, что когда-то город имел, главное его украшение, главное достоинство.

— И я понимаю, что ни наше, ни будущее поколение этого не увидит и, может быть, нужно разрабатывать проект, я помню, я где-то видел, когда было такое несчастье и лес сгорел, сделали, как он называется, дендрарий, да? То есть, университет взял и высадил все растения.

Ботанический сад.

— Ботанический сад. Но под это всякие программы, то есть, реально под то, чтобы восстановить этот лес, его же нельзя так восстановить, из него опять надо сделать же лесопарковую зону, чтобы он опять не сгорел, а для этого нужно не просто сейчас там тупо сажать деревья, егодня надо сделать хоть какой-то проект, вот там березы сажать, березы… у нас же, я смотрю, сегодня климат меняется, я сейчас много езжу по Самарской области, у нас же целый вид растений исчезает, береза исчезает, все березы засохли и, поэтому, может быть, нужно там не березы сажать. Сажать, где-то надо удобрять, может быть, надо делить на то, чтобы дать там разным предприятиям участки и ухаживать, потому что территория огромная. Но, если сделать интересный проект, может быть там перенести и сделать музей под открытым небом. Люди-то все равно туда будут ходить, люди хотят костер, шашлык. Ездишь вот по Кипру, по Израилю, везде площадки, мусорные ящики там, то есть зоны отдыха во всех таких лесопарковых зонах, они созданы. И здесь же, получается, что нужно делать лесопарк, создавать зоны, вывозить людей, но, я думаю, что движение внутри города, оно автоматически может распространиться и дальше на создание леса. Но это огромная проблема!

Вы сколько лет в Тольятти живете?

— С 1977 года, это сколько? 23 и 13, да? Это…тридцать шесть.

Да, тридцать шесть лет. Но, вот я почему спрашиваю, потому что из всего нашего сериала видно, что не зря вам было присвоено звание «Почетный гражданин города Тольятти».

— Спасибо!

Потому, что видно, как близко к сердцу вы принимаете проблемы города и те задачи, которые стоят перед городом, перед нами. Я благодарю вас за участие в этой встрече.

— Спасибо!

И напомню нашим зрителям и читателям, что мы принимали председателя правления «Эл банка» Анатолия Парфирьевича Волошина. Спасибо вам!

— Спасибо!

И, я надеюсь, что у нас могут возникнуть и дальнейшие какие-то вопросы и, вполне возможно, что мы вернемся еще раз к нашим темам. Спасибо!

— Есть еще одна из хороших тем, это благотворительность в Самарской области, потому что вот чего надо бы раскрывать, потому, что закон мы приняли двенадцать лет назад, а этим законом почти никто и не пользуется и настолько тяжело его продвинуть, сделать.

Может быть, многие и не знают о его достоинствах.

— А те программы… в Тольятти интересен, кстати. Я вот смотрю, у вас тут видел Бориса Цирульникова, а ведь Тольятти еще чем знаменит? У нас практически самый богатый фонд благотворительный, у него там 80 миллионов депозита есть, у нашего фонда и он делает программы сейчас вне зависимости от того, разорился банк тот, который давал деньги, дает, или нет, потому что он получает уже доходы с депозитов, со своих. А, с другой стороны, Борис Цирульников создал целую сеть. Она назвал свой благотворительный фонд «Фонд местных сообществ» и вот эту технологию, этого фонда, то есть, это фонд, который работает на город. И он был практически единственный у нас там какое-то время, который так масштабно делал. И он создал ассоциацию фондов местных сообществ, он ее возглавляет, мы много раз ездили в министерство экономики, там уже создан целый департамент благотворительности и эти фонды он ездит, создает, на это мы тратим деньги.

То есть, продвигает.

— Мы создаем фонды местных сообществ, продвигаем идею и вот у вас там была Татьяна…

Да, Акимова.

— Акимова. Это фонд, который создал фонд Тольятти в Самаре.

Спасибо вам, спасибо! Всего доброго!

— Всего доброго!

—————————————

Начало сериала:

“Я так думаю!” Анатолий Волошин, руководитель банка (1)

— А сколько банков в Тольятти? И сколько банков в Самаре? Сколько вообще должно быть банков? Существует ли вообще какой-то норматив в мире?
Почти по всем показателям Россия в этом плане где-нибудь за пятидесятым местом.
– А такое ощущение, что у нас огромное количество банков, а их не хватает?
Недавно мы зарегистрировали Ассоциацию банков Самарской области банков. У нас их 19. Всего вместе с филиалами федеральных банков и сетевыми в области работают около 80 банков. На сегодняшний день, мы занимаем третье, или четвертое место в стране по количеству региональных банков на область. Сегодня более десяти областей их не имеют.

———————————

Начало сериала

“Я так думаю!” Анатолий Волошин, руководитель банка (2)

——————————
“Я так думаю!” Анатолий Волошин, руководитель банка (3)

——————-

Дополнительно по теме:

Борис Цирульников, исполнительный директор “Фонда Тольятти”
Основной миссией фонда является улучшение качества жизни. Когда обращаешься к людям и говоришь им: все, что вы делаете – это нужно для сообщества, это нужно для вас. Люди ведь очень активно откликаются. Основная наша задача – конкурсное финансирование проектов и мы даем возможность через эти проекты людям проявлять себя. »»»

***

По теме

Back to top button