Блогеры

«Я так думаю» О Самаре/Куйбышеве блогер Евгений Синюков (1)

Мы зашли, но зрелище было жуткое на самом деле, потому что пограбить-то там ерунду пограбили, а именно то, что, я не знаю, какие-то личные вещи на столе стояли, вот этот, я повторюсь, чай, который не допили, потому что, как он объяснил, люди встали и больше они сюда не вернулись, больше это не работало никогда. Это на самом деле, если мы посмотрим, в «Сталкере» такое можно было увидеть и любой фильм-катастрофа, жизнь после людей, вот это так оно и есть.

Сегодня мы в нашей редакции «Самара today» приветствуем известного в Самаре человека – Евгений Синюков. Но многие его знают, а может быть и не знают, а знают только по нику – ник в ЖЖ, в интернете, «gon1969«.

Удивительно интересный человек, для меня по крайней мере так показалось. Мне очень давно захотелось познакомиться, потому что в чем-то я чувствую, что мы профессионально близки, хоть я профессиональный журналист, а вы журналистом сейчас не работаете и ваша боль, глядя на многие язвы сегодняшней жизни, она отражается в ваших публикациях, которые настолько интересны, настолько важны для понимания жизни, для того, чтобы люди знали место, где они живут, что это за город, по которому они ездят каждый день…

И вот вы своим, я не побоюсь даже назвать это, творчеством, привлечением внимания к этой проблематике, делаете очень удивительные нужные и полезные вещи. Я подумал, что у нас с вами сегодня получится большой разговор, мы его, наверное, разделим на несколько частей, несколько серий таких, поскольку время сериалов – это как раз сегодняшнее время, в каждой из серий попробуем поговорить о конкретных темах. Вот я думаю, что может быть оттолкнемся от того, что сейчас прошла премьера сериала «Жизнь и судьба», не смотрели?

— Я смотрю, потому что интересуюсь старой Самарой, а там натура, здесь ничего не было, а там хорошо было снимать ее.

Я как раз хотел сказать, я тоже смотрю каждый вечер и узнаю какие-то наши кадры и это переносит нас в то время, когда Самара еще была Куйбышевом, когда она жила в другом измерении, в другом времени и многие вещи, которые потом получили развитие в Куйбышеве, в Самаре, они толчок как раз имели в годы войны и вот это тоже для нас важная тема, а может быть с нее и начнем, потому что пронзительный репортажи, которые вы делали о заводе Масленникова, о бывшем заводе Масленникова, о ЗИМе, о том, какой он был.

Это был крупнейший, огромный завод, градообразующий, будем говорить, один из крупнейших в области. Город, с традициями, замечательными людьми и то, во что он превратился – это как раз по-моему показывает все то, что произошло в нашей стране, в ее отношении к оборонному комплексу, мы не будем сейчас с вами говорить, что «нам важно сохранить ЗИМ с его промышленностью, которую он там выпускал, не будем говорить об этих минах, об этих часовых пускателях всяких, это нас не волнует и наверняка это уже все не востребовано в жизни». Но мы будем смотреть на него не только как производство, но и как огромную часть Самары, Куйбышева. И вот во что все это превратилось?

— Это сплошные развалины и смысл-то в том, что это не просто один завод, всегда делают упор, когда говорят, что ЗИМ монстр был, его время ушло, то, что новые технологии, все, что кроме того, что они выпускали. Что-то было запрещено они выпускали, скажем, наших африканских братьев кормили, про это что говорить? Это ушло, но это было отдельное производство и люди, работающие на ЗИМе, причем в статусе даже начальников цехов, они не знали то, что там делается, это был завод в заводе. Часовое производство – это был совершенно отдельный завод, он занимался выпуском часов и больше ничем не занимался. Также там были инструментальные производства, кроме всего прочего на «ЗИМе» было много старинных зданий. Зданий, которые сохранились со времен трубочного завода.

Сейчас это сплошные развалины. Всегда говорят: ЗИМ-это военка, он работал на войну. Да, для войны там делалось много, и что-то запрещенное для наших африканских братьев, но кроме военки там было еще часовое и инструментальное производство. Там было как бы несколько заводов. Военное производство было заводом в заводе, даже начальники смежных цехов не знали что выпускает соседний цех. Я и не рассматриваю ЗИМ просто как военный завод. Часть профильного производства была перенесена на другие заводы, но оставалось еще и часовое производство. Так же на территории завода было большое количество старинных зданий, один пороховой склад чего стоит.

Еще же был трубочный завод.

— Да, вот когда был трубочный завод, там эти традиции сохранялись Вот на одном из зданий висела мемориальная доска. И одно, как из наплевательских отношений, ну, вот я так вижу – вот висела мемориальная доска человеку, который работал, по-моему в 1905 году на строительстве, он был прорабом этого здания. Да, он был революционер, по-разному можно относиться к Октябрьской революции, назвать ее переворотом, или революцией, неважно как, но это была история, эта история наша. Понимаете, я считаю, неважно, как мы относимся к Ленину, плохой он, или хороший, но он был, человек из истории нашей страны. Ну, не хочешь ты там оставить – куда-то отнеси. И также на ЗИМе, была вот эта табличка, единственное, до чего сейчас сподобились, там же еще когда на входе, с центральной аллеи, где мы едем, если ближе уже к Соколовой улице, там был целый мемориальный комплекс, посвященный героям революции, героям гражданской войны…

А на территории завода – это просто все рушится. Там очень интересный пороховой погреб был – это дореволюционной постройки, здание, в котором даже освещение было устроено так, что оно было с улицы, там все железные части были – это там полуподвальчик.

Ведь на самом деле, сохраняя старые здания, не обязательно сохранять весь внутренний облик, если там что-то красивого не было, если что-то перестроилось там. Ну, я не знаю, до смешного, можно было кабак сделать в этом пороховом, там были входы, все это как-то, переходы. Здание просто красивое было.

В основном все, что с красного кирпича – это было построено до революции, или в первые годы существования завода, в первые десятилетия, потому что было много деревянного, также, как больница Пирогова деревянная погорела в свое время, также и горел ЗИМ. Меня когда спрашивают: «А что советская власть оставила от ЗИМа?». На самом деле она оставила все. Не сохранилось только то, что морально устарело, в том плане, что даже не морально, а физически износилось, то, что горело во время пожара, каких-то взрывов, которые случались на заводе и было перестроено то, что под новые технологии, под новые какие-то корпуса.

Вот вы даже назвали, говоря о ЗИМе, применили Тарковского, фильм «Сталкер», как бы это напоминает, да?

— Это на самом деле так и есть, потому что, даже ходя по 4 ГПЗ нету такого. ЗИМ – это да, это как зона от «Сталкера», потому что в ЗИМе хочешь пройти коротким путем , попадешь в длинный. Потом в ЗИМе – это самая, наверное, большая в Самаре подземная была, Там пару десятков объектов ГО существовало. Кроме объектов ГО, на заводе существовали еще тоннели, проходные тоннели, это кабельные коллекторы, в которых можно было чуть не в полный рост ходить, канализационные, ливневая канализация, туда и городская. И на ЗИМе также был кусок канализации одиннадцатого года, если я не ошибаюсь, одиннадцатого, или двенадцатого года. Это старее, чем самая старая городская канализация, которая в двенадцатом-четырнадцатом годах была.

Город в городе получается.

— Да, у них было все. Причем, до сих пор там какие-то коммуникации подключены и город без них тоже существовать не может. Взяли просто и все снесли. Можно же было что-то оставить, что-то перестроить. И опять же, там была какая-то химия, там много мазута, масла, всего этого, а сейчас все эти подземные дела, все это просто бульдозером выравнивают, делается все, чтобы это ровненько было, там эти провалы образуются, естественно, все то, что там какие-то были, ну, не совсем, скажем, подземные цеха, но большие галереи.

Ну, конечно, химическое производство там, гальваника, мазутохранилище, чего там только не было и изображать, что в центре города это участок элитного жилья – меня всегда это приводит в ужас, потому что какое может быть элитное жилье на мазутохранилище?

— Самый яркий пример, если из двора торгового центра «Захар», вот где несостоявшийся рынок, пройти, там видно эту круглую чашу, который там до сих пор этот мазут, он пахнет. А потом, если после дождя, вот не сейчас, осенний, а весной и летом, когда вот особенно листва свежая, не очень много пыли, очень заметно утром, когда приходишь туда, на территорию завода, там пахнет мазутом, маслом.

То есть, такое впечатление складывается, что появившимся новым собственникам, уж не говоря о том, что тем, кто продавал — нет дела до истории, то есть это продали, как просто непонятно что, да? А те, кто купили, ну, тоже делают вид, что купили…

— Я не знаю кто последний, кто купили, как все это обстояло, потому что там на самом деле, если вот взяли то, что было год назад, то на самом деле их нельзя уже винить, они купили то, что они купили, там уже было очень много порушено. Сейчас все больше и больше-то рушится, ну, а потом, если мы до «Кока-Колы» решили докопаться, с ее бомбоубежищами, с двумя, но на заводе… Что говорить, если до сих пор стоит одно бомбоубежище, которое на 1500 человек. Сейчас его дверь заварили, он как бы за «Звездой», скажем так, в котором был свой кинозал, там два больших агрегата стояло дизельных, очень больших, там до сих пор какие-то электричества, щиток, с которого сверху бизнесмены запитаны, как я понимаю.

Да, нормально.

— Заварили в принципе правильно. Да, там есть щиток, от которого идут провода, он под напряжением находится. Там единственное, там детишки, которые любят везде лазить, они пожгли костры там, погадили. А вообще завод производит впечатление такое, что вот когда попадаешь в более-менее что-то сохранившееся, если так еще можно говорить, то как будто люди встали и ушли, как будто случилась ядерная война, потому что там какие-то цветы засохшие стоят, чайные пакетики.

Ну, да, я видел у вас фотографии, счеты лежат бухгалтерские, старинные, просто так брошенные.

— Ну, счеты это еще так более современные, ну, да, побросали все. Там и мебель была, я ее называю совнархозовской мебелью, это вот она 30-40-х годов, до пятидесятого, — столы, стулья, они на самом деле просто какие-то интересные были. Но опять же, все это было брошено. Вырывались в основном кабеля. Как сказал охранник: «Ну, а что же, завод же на меди стоял». Я так понял: когда-то работал на этом заводе. И вот все эти кабеля потом начали разбирать, опять это со слов охранника, но на самом деле я это своими глазами видел, что плиты разбирались и складировались железобетонные.

Даже продаются, да?

— Ну, соответственно, а куда ж они делись-то. Это, извините, мы видели, когда «Космопорт» на Дыбенко, дома-то все разобрали и плиты вывозились плитовозами, это же не крушилось, не закапывалось. Там набирают людей для разборки кирпича. Один раз, бродя по ЗИМу, ко мне такого бомжеватого вида подошли трое мужчин и спросили какого-то там Васю, Петю, это я так уж, абстрактно, я не помню имя, который нанимает здесь на работу для очистки кирпича… Тогда еще охрана какая-то более-менее существовала на заводе, когда там «Сок» еще был.

Там вывозили КАМАЗами и драгмет и цветмет. И люди не чураются и об этом в интернете пишут, что они за счет завода жили.

Мне повезло, это был, по-моему, пятый, или шестой год. Встреча была, экскурсия запланированная, скажем так, вышел на нас мужчина, который хотел продать станки. Ну, я так понимаю, не себе, а на своих хозяев. Этого часового производства, часового цеха, который сейчас, если мы по аллейке зайдем, желтенький стоит, «Захар» — это здесь, а этот туда дальше, по аллейке. И мы решили сделать вид, что мы хотим купить эти станки, что у нас есть люди кто купит, как посредники. Нам выписали пропуска, у них еще электричество к рубильнику было подключено, вода уже вырублена была, отключили.

Мы зашли, но зрелище было жуткое на самом деле, потому что пограбить-то там ерунду пограбили, а именно то, что, я не знаю, какие-то личные вещи на столе стояли, чай, который не допили, потому что, как он объяснил, люди встали и больше они сюда не вернулись, больше это не работало никогда. Это на самом деле, если мы посмотрим, в «Сталкере» такое можно было увидеть и любой фильм-катастрофа, жизнь после людей, вот это так оно и есть.

Единственное, часть станков, я знаю, вывезли на завод «Восток», я их видел своими глазами, они еще были не установлены, тогда стояли у них. Мне просто пришлось у них побывать, они с ЗИМа купили. Часть, говорят, что-то иностранцы купили, не знаю, на металлолом, не на металлолом, но оборудование там было, в принципе, неплохое.

Да, и у вас вот как раз альбом, вы принесли из того времени, да?

— Да, но это немножко не к часам имеет отношение.

Нет, то просто именно установка станков с числовым программным оборудованием, видите, рассыпался уже.

— Это ребята мне принесли, они его нашли там, на заводе.

Это было на ЗИМе.

— Причем, это говорит о том, что как раз, когда мы говорим про нашу страну, что мы от Америки на 20 лет отстали, еще что-то, ну, тогда говорили. Да, может быть мы отстали в автомобилях, в каком-то комфорте автомобиля для людей, еще в каком-то сервисе, но в военных технологиях, и не только военных, вот то, что они выпускали приборы, вот оно, было, стояли те же ЭВМы, все и люди работали, опять же, на них. Причем, в контексте с ЗИМом, нельзя забывать про Фабрику-кухню. Все очень хотят показать, что ничего в этом здании особенного нету, но оно же построено, как серп и молот и не так много, таких зданий, на самом деле было, вот как 251 бомбоумбежище, это был раньше командный пункт завода, вот до того, как это большое, на 1500 человек, сделали. Оно в виде круга внизу сделано, там кабинет даже начальника, он как бы в кабинете и за стеклом сидел, там диванчики, стульчики, все, это было сделано в виде круга, его стол.

Но, опять же, не только хозяева, кто купил это рушат и все делают, и школьники ходят, и народ, и люди оттуда что-то хотят. Причем, люди же не стесняются, пишут – мы вот там нахабалили, набрали что-то, пошли, продали, я вот этим живу. Вот это плохо на самом деле, потому что, если бы это было сохранено, то же бомбоубежище. Почему его не сохранить как историю было? Понятно, что в современной войне, бомбоубежище не спасет сильно, хотя строятся и новые сейчас.

Но и еще один поворот. Ведь до сих пор не определено место строительства стадиона для Чемпионата мира по футболу в 2018 году и одна из версий – было предложение вот на этой площадке.

— Я считаю, что, если вот я не инженер, не могу ни как эколог, ни инженер, если с экологической точки зрения и с конструктивной и с инженерной, то любой здравомыслящий человек поймет, что это правильное решение. Во-первых, когда они говорят: «Много транспортом доставлять». Все, пожалуйста, здесь все это есть, здесь как раз проще.

Центр города и коммуникации все, да.

— Проще с Волгой, коммуникации, что-то можно восстановить, по крайней мере есть каналы какие-то.

Ну, да и, главная проблема, говорят, что не могут договориться о цене. Те, которые купили когда-то, теперь хотят продать так дорого, что…

— Ну, понятно, а в Сочи людей, значит, можно было отселять из частного сектора.

Нет, говорят, что владельцы грузового порта, мы даже знаем, в чьих интересах лоббировался проект, настаивали на том, чтобы был принят именно тот вариант. Хотя, конечно, центр города и эта площадка никакое не элитное жилье, а огромный спортивный комплекс, который стал бы украшением города.

— Здесь есть еще один нюанс, про который забывают всегда. Вот будет этот комплекс, да? Его надо будет обслуживать людям, чтобы кто-то работал, рабочей силе, грубо говоря. У нас есть на Безымянке люди, заводы, которые заработали. Здесь построили станцию метро, здесь доставки с метро нет. Вот я последнее время стал ездить на метро и на самом деле очень удобно и очень просто. И вторая станция достраивается, вот она, здесь, до нее там дойти вопросов нет. Здесь доставки по транспорту, мне, например, как жителю этого района будет не очень удобно, но нам на самом деле не привыкать, потому что были парады там, демонстрации, мы уже привыкли. Ну, хочешь жить в центре – от этого страдай.

И потом, раз мы потеряли, потому что сейчас говорить о том, что… ничего же мы не восстановим на заводе, никаких уже исторических моментов нет, но, извиняюсь, если мы это прокакали, давайте в доброе русло как-то пустим, потому что лучше пускай будет стадион. Много здесь комплексов, сейчас хотят на базе 4 ГПЗ строить, там на самом деле, там больше спальный район, это, наверное, более подходящее как-то, чем вот здесь. И содержать, я говорю, естественно я не специалист в строительстве стадионов.

Но здравый смысл подсказывает, что месту стадиону здесь.

— Нет, ну, а что там можно? Если там сейчас сделают – все, от Самары ничего не останется, потому что все, что сейчас стоит и как бы в таком состоянии…

На одной ножке держится.

-…да, да, да, мы, как нехорошо скажу, может быть нецензурно, на полпритыка. Вот как памятник истории напротив 81 школы архитектуры, деревянного зодчества Самары — на самом деле, если присмотреться, вот глаз замылился, вот если присмотреться, до сих пор что-то красивое осталось на самом деле. Там башенки, флигелечек у них. Ну, нету здесь, иначе там все снесет бульдозер, вот я это назваю проект «Бульдозер», никакого лица города не останется.

Мы получим какой-нибудь Приволжский, Мичуринский микрорайон, современный, как я еще иногда называю – «гетто для новых русских». Если сейчас посмотреть на Братьев Коростелевых, очень интересные дома, проекты. Да, это чисто, аккуратно, хорошо. Дом, когда во дворе никогда не бывает солнца по одной простой причине – дом, в котором очень много этажей. Внизу – гараж, на нем – баскетбольная площадка. Ничего не напоминает? Это где-то в Гарлеме где-то было.

Да.

— Единственное, осталось только граффитчикам и всем остальным сделать. Не знаю, если это будет, я считаю очень хорошая идея.

Вот здесь давайте поставим первую точку в нашем разговоре с Евгением Синюковым.

(Продолжение следует)

————————————-

НАЧАЛО СЕРИАЛА


Самара today предлагает стать участниками неспешного разговора с блогером Евгением Синюковым, человеком, близко к сердцу принимающим проблемы и заботы города, в котором мы живем. Его внимательный взгляд подмечает многие важные детали, мимо которых иные проходят не задумываясь. «Почему такой разрухе подвергся оборонный комплекс, бывший гордостью, бывшей страны под названием СССР? Почему никому не придет в голову собрать и сохранить свидетельства былой мощи Куйбышева/Самары в индустриальном музее? Какие еще тайны хранят подземелья города, бывшие объекты гражданской обороны (как сказали бы мы сегодня) — бомбоубежища? Почему никому из властных структур не придет в голову сохранить артефакты самарской старины, создав музей под открытым небом? Почему бы не создать музей истории Радио — в годы войны слова «Говорит Москва» -звучали здесь, в тыловом Куйбышеве. И много других «почему» вы узнаете в нашем сериале, который состоит из 5 частей.

«Я так думаю» О Самаре/Куйбышеве блогер Евгений Синюков (1)
Мы зашли, но зрелище было жуткое на самом деле, потому что пограбить-то там ерунду пограбили, а именно то, что, я не знаю, какие-то личные вещи на столе стояли, вот этот, я повторюсь, чай, который не допили, потому что, как он объяснил, люди встали и больше они сюда не вернулись, больше это не работало никогда. Это на самом деле, если мы посмотрим, в «Сталкере» такое можно было увидеть и любой фильм-катастрофа, жизнь после людей, вот это так оно и есть.

Я так думаю” О Самаре/Куйбышеве блогер Евгений Синюков (2)
Мы теряем свою историю, если мы посмотрим Соединенные Штаты – очень маленькая история, но у них, если в каком-то городишке, который похож на наш Красный Яр, село, был Эдгар По, там существует стул, где он в этом кабаке сидел и есть стакан из которого он пил, так каждое поколение это знает… Если мы приедем в Красный Яр и спросим молодых, они никогда не расскажут, они не знают когда Красный Яр основан…

Я так думаю” О Самаре/Куйбышеве блогер Евгений Синюков (3)

– Если ничего не делать, то вообще ничего не будет. Будет какой-нибудь Гондурас, или Зимбабве. Я, конечно, не хочу эти страны обидеть, но будет так, потому что ездить нельзя, ходить нельзя, что делать? Дышать пока еще можно, но хотя я с месяц назад с Петра Дубравы заезжал в город, смог висит страшный! – Хорошо, скажем, что Самара – это не Гондурас и не Зимбабве, мы хотим дышать свежим воздухом! – А вообще, река Самара, или Самарка, как ее здесь называют? >>>

“Я так думаю” О Самаре/Куйбышеве блогер Евгений Синюков (4)

Вот Дом промышленности, уже никто не помнит, что там должна была быть парковка для дирижаблей на крыше здания. – Вертолетная площадка, сказали бы сегодня… – А сегодня на фоне проблем старины, мы видим, как достаточно активно возрождаются, развиваются культовые сооружения различные. Но когда видишь, что в приспособленном помещении, бывшем железнодорожном вагоне, стоит купол и расписание служб, как расписание поездов, это я видел в вашем репортаже, это просто оторопь берет!..

Я так думаю” О Самаре/Куйбышеве блогер Евгений Синюков (5)

Что происходит с Самарой? Если обобщить все то, о чем мы говорим, ныряя в самарскую историю, в ее прошлое, в ее настоящее, в ее возможное будущее, то, наверное, можно назвать, одним словом – гуманитарная катастрофа. Все то, что происходит городом?..

***

По теме

Back to top button