Люди и общество

«Я так думаю!» Владимир Востриков

Самаре дается уникальный шанс к ЧМ-2018. Наверняка будут выделены какие-то средства, будут создаваться программы… Применительно к старому центру города, к архитектурным памятникам важно не дать чиновникам не услышать голос знающих людей. Вас я считаю одним из таких людей, очень много талантливых людей, которые хотят Самару сохранить не просто как какой-то там музей под открытым небом, а как живой город, который внес свой вклад в историю, в котором… все эти элеваторы, которые сломают как никому не нужные – это же было русское Чикаго, это же была слава России.

Мы сегодня рады встречать в редакции «Самара тудей» нашего гостя Владимира Николаевича Вострикова. Владимир Николаевич, мы с вами знакомы, страшно сказать, сколько лет. Я помню, что я с вами познакомился еще при жизни Аннеты Яковлевны Басс, когда в художественном музее впервые проводился некий перформанс, когда там были в Мраморном зале и артисты, и концерт, и фуршет, и банкет. Я помню, что это было такое новое дело, так это все было необычно, а сейчас вся наша жизнь состоит из перформансов…

— Да, перформансы и инсталляции.

Какое место в этой жизни сейчас вы занимаете?

— Я пришел к выводу, что, дожив до определенного возраста, надо делиться опытом. Одно дело – это увлекательный процесс создавать какие-то проекты, очень долго заниматься выставочными общероссийскими, международными проектами, практически оставаясь без отпусков. Мы посчитали, сколько у меня в запасе отпусков, когда я уходил из Художественного музея, то оказалось их громадное количество. Сейчас уже надо делиться опытом, а это совершенно другой труд, совершенно другое осмысление того, чем ты занимался до этого. Здесь все как бы встает на свои места.

Плюс ко всему – это издательская работа, материалы в журналистике, поскольку я являюсь членом аж трех союзов – союза журналистов, союза художников и творческого союза художников России. Эта деятельность направлена не только на благо этих союзов, но плюс ко всему это обширная работа в контексте развития в целом культуры по разным направлениям: сотрудничество с Поволжским историко-культурным фондом, то есть это и кинодокументалистика, издательский дом «Агни», и обычно я преподаю в двух-трех университетах по разным дисциплинам. Сейчас я читаю лекции по девяти предметам. Это не просто, но достаточно интересно: все связано с историей, историей культуры, художественной культуры…, то есть — гуманитарное направление, там и зарубежная эстетика есть и еще много разных предметов, в том числе история родного края. Это тоже творчество, но и совершенно другой опыт.

Вот я как раз хочу воспользоваться тем, что мы сейчас встретились, тем, чтобы попросить вас высказать свое отношение, или свое видение проблемы. Мы знаем о том, что Самара объявлена официально городом, где будет проводиться Чемпионат мира по футболу, мундиаль, мы знаем о том, что сейчас созданы специальные группы, чиновники проекты всякие строят. И мне кажется, что очень важно, поскольку речь идет о реконструкции в старой части города, важно, чтобы сейчас эти самые чиновники, которые будут принимать решения, знали, что есть люди, которые знают, как надо, чтобы они прислушались к мнению этих людей, чтобы они не натворили чего-то там такого, что они любят обычно «освоить средства«, а дальше трава не расти.

— Хочу сказать, что я вхожу в разные комиссии: две комиссии при главе города, одна из них топонимическая, другая комиссия связана с установкой скульптурных композиций, а в Губернской думе – это общественная комиссия по культуре. Поэтому иногда подаю голос, но иногда он тонет, иногда он не услышан, а так хотелось бы, чтобы наши голоса как-то принимались в расчет. Здесь всегда рассчитываю на позитив во благо, который должен следовать за решениями после заседаний. Очень волновался, конечно, как и многие самарцы, войдет ли в список этих городов Самара, где будет проходить чемпионат мира. С одной стороны очень рад, что мы победили, а с другой стороны, я всегда очень беспокоюсь. Нас всегда уверяли, что это стратегически, политически и экономически что очень важно и стадион будет на стрелке двух рек, Самары и Волги, но меня пугает другая ситуация…

Туда же надо доехать!

— У меня друзья живут совсем недалеко от этого места, поэтому я знаю эти дворы, знаю эти дома, в лекциях рассказываю как о самой старой части нашего города, показываю памятники архитектуры, допустим, эпохи классицизма. У нас они практически отсутствуют, и я понимаю, что с этим будет дальше… Там нет магистралей и нет возможности, чтобы их проложить как это требуют современные нормативы.

А еще это намывная территория, под которую сейчас отводится место для строительства. Она требует больших затрат, потом еще капиталовложений за наблюдением, хотя современные технологии сейчас как бы много позволяют, но это процесс, который требует очень больших затрат.

Я не понимаю уничтожение речного порта, который вдруг стал нам не нужен, второй вопрос, который возник на повестке дня – уничтожение элеватора. Мне хочется задать вопрос – а мы что, выращивать хлеб дальше не будем и, если мы сейчас готовы все снести и взорвать, зачем тогда вообще это надо? Только спортом теперь будем заниматься и футболом?

Есть более пригодные места для строительства стадиона и я не буду оригинален, наверное. Мы разговаривали с Ваганом Гайковичем Каркарьяном и еще на первых порах сошлись во мнении, что площадка, например, где был завод ЗИМ – это самое идеальное место в данном случае и, частности, особенно, в транспортном отношении.

И для города важно.

— Уже есть транспортные коммуникации и не надо будет трогать историческое ядро. С точки зрения градостроительства, развития города, строительства новых магистралей и метро, я считаю, что это более удобное, удачное место. На данный момент, насколько я знаю, место не утверждено и надеюсь, что все же разум возобладает. Иначе у меня складывается такое впечатление, что со старой, исторической частью случится то, как это всегда бывает в таких случаях — появится потемкинская деревня. В таких случаях обычно, либо уничтожают, либо экстренно белят и красят, «закрывают и прикрывают», иногда это все рушится или что-то подобное совершается в том же духе.

Отреставрировать, отремонтировать жилой фонд Самарского и части Ленинского района за такой короткий отрезок времени будет нереально, поэтому это будет наверняка камуфляж, а может быть уничтожение, что и происходит сейчас активно в старой Самаре.

Я – человек, рожденный в старой части города, отлично понимаю с малолетства, как это проходит, куда уходят старые традиции и что появляется взамен. Читая лекции студентам по дисциплинам, особенно, связанным с историей, историей русской культуры, я прекрасно понимаю, что есть опасение, что город в итоге превратится в микрорайон. Кроме стадиона, если мы его построим, здесь не останется ничего, все остальное будет напоминать жуткий микрорайон с коробками, но хотелось бы все же сохранить старый центр.

Я хорошо понимаю, что современная архитектура, к сожалению, достаточно типизирована, рациональна и в тех проявлениях, которые она нам предлагает себя. Особенно, на примерах в старой части города, в общем-то «никакая, невыразительная», будем говорить так.

Нынешнее планомерное уничтожение, чего не происходило даже в годы советской власти, происходит сейчас очень быстро. Мне очень жалко, что и сейчас продолжаем жить «в диком контрасте», когда с одной стороны, а вспоминаю цитаты конца девятнадцатого века, когда писали: «А здесь все соседствуют дворцы, сараи и грязь».

Мне очень жалко Самару, я бываю ежегодно в разных городах Поволжья, смотрю, как они развиваются, как они растут и эти процессы наблюдаю уже не один десяток лет.

Вот Ярославль показывает замечательный пример.

Да все! Вот даже когда-то значительно отставшая Кострома в этом плане, которая тоже начала преображаться. И Нижний Новгород, который недалеко в свое время ушел от Самары и как он развивается. Там современная архитектура совершенно другая. Как она выглядит там адаптировано, соразмерно по отношению к исторической части застройки, просто к человеку.

И в этом плане Самара. Самара, которая с этой точечной застройкой. Всегда говорю, что это напоминает метеоритный дождь — куда упало, туда и попало. Он возникает периодически в разных местах.

Поэтому здесь нет, к сожалению, грамотной, целенаправленной, всеобъемлющей политики в плане будущего города, восстановления исторического центра. Если мы только сносим историческую часть, что у нас сейчас планомерно происходит, город приобретает черты современного, ну, может быть, Тольятти. Вот Автозаводской район, потому что это не представляет сейчас, к сожалению, интереса для туристов. Говорят: «Почему не завозят в Тольятти?». А потому, что людям, побывавшим там один раз, вполне этого хватает для того, чтобы уже не ездить, Таких типовых коробок везде хватает.

У Тольятти есть один плюс – там огромные, широкие улицы и проспекты.

-Там нет пробок и есть другое наполнение. Тольяттинцы молодцы, они хорошо понимают, что чем-то надо привлекать. Техномузей, который появился недавно, совершенно маленький такой эко-музей, я надеюсь, он там будет вырастать из своих штанишек и что-то там интересное появится, музей дизайна, большие культурные проекты, которые там являются, без этого город уже жить не может. Культура должна быть всегда локомотивом, как бы мы стандартно про это не говорили, должна в целом, наверное, двигать вперед.

Но сейчас мы видим, что, например, в столице областной, это происходит опять же трафаретно. Это касается целиком спорта, это касается культуры, хотелось бы видеть несколько другое. С одной стороны, имея как бы классические такие, канонические организации, в культуре это может быть оперный театр, который сейчас каждый месяц нас радует премьерами, дорогостоящими премьерами, но мы знаем, что надо развивать, наверное, балетное, оперное искусство, чтобы у нас были кадры из молодых – кружки, студии, школы. Такая подготовка ведется, но очень локально.

В плане спорта тоже самое происходит. Имея команду «Крылья Советов», мы не имеем профессиональной школы, которая планомерно бы готовила резерв, с базой нормальной, нам только обещают. В Тольятти такая база давно уже есть, академия имени Коноплева, в Самаре этого нет. Там нет такой известной команды, у нас же есть, но — другого нет, равнодушие к развитию футбола в городе, наверное, мешает. Не может все строиться исключительно на энтузиастах!

Я просто смотрю по молодому поколению, чем на самом деле им заняться в этом городе, куда сходить кроме крупных торговых центров. Ведь это, в первую очередь, город торговли. Из городов, мною виденных в России, нигде нет такого количества торговых точек. Мне попались цифры о том, что по количеству этих центров в Самаре, мы находимся на третьем месте после Санкт-Петербурга и Екатеринбурга и делим с Новосибирском третье место, но если мы учтем все лотки, ларьки и торговые точки, киоски всевозможные, то увидим, что Самара здесь безусловно лидер.

Эта белиберда, ни в одном европейском городе такого анахронизма не увидишь. Здесь как торговали везде столетие тому назад, сидели на улицах, продавая семечки, овощи, фрукты, табак, сигареты, пиво разливное, так все и везде продается, несмотря на то, что власть с одной стороны борется: «Мы уничтожили там столько-то сотен киосков». Завтра они вырастают там же, или в других местах, причем в большем количестве. И это просто неистребимо!

Чем заняться молодому человеку? Откуда привычки, я их тоже наблюдаю давно, такой идентификацией занимаюсь самарского жителя давно. Все время присматриваюсь, думаю. Вот приплываем на теплоходе в Нижний или куда-то там, я не знаю, в Ярославль тот же. Как ведут себя самарцы?

Их сразу за километр видно. Это летом происходит – шлепанцы, шорты, развязная такая походка снобистская, обязательно должна быть бутылка пива. Я всегда говорю, эти ребята еще не выросли, наверное, они все время должны к соске как бы быть ближе. Жалко, что у нас и девушки сейчас не отстают!

Ведь не секрет, что в большинстве своем мы имеем женское население в Самаре, на сто тысяч у нас разница с мужским. А девочки, у меня среди студентов большинство девочки, процентов девяносто, даже на мужских бывших специальностях. Я поэтому стараюсь что-то внушать, хотя понимаю, что этого недостаточно. Девочки и мальчики уже пришли вскормленные, либо колледжем, а в основном школой. Они многое постигают на улице, что-то из интернета. Наше расцветающее потребительское общество, к формированию которого мы с вами вплотную подошли, привносит свои плоды. И плюс полярность. Вот мы говорим, все плохо живут, наше многострадальное население, но знаем, что с другой стороны такое количество частных автомобилей, что проехать по улицам невозможно, сплошные пробки.

Многие преподаватели не имеют машин, а студенты заполонили все площадки перед вузами, просто приткнуться некуда. «Несчастные» студенты! Я представляю усилия их родителей – за учебу платить, обеспечить им компьютерами, ноутбуками, всевозможными гаджетами, без техники сейчас никуда! Здесь надо блеснуть всем, только не знаниями, а может быть автомобилем и, конечно, желательно и не одним автомобилем. Общество меняется и поэтому разные вопросы люблю задавать молодым людям, и своим и не своим студентам.

Очень печально! Я так опрометчиво задал вопрос про Россию и Запад и 90% подняли руку, потому что они хотят уехать отсюда, потому что здесь ничего абсолютно нет. Меня повергло это в шок, вспоминаешь разные исторические моменты истории, когда сплачивался наш народ и это помогало в трудные минуты защитить государство и свой дом, дать отпор. На мой взгляд, сейчас это будет трудно сделать, если не дай Бог потребуется. Какое-то разложение общее, как иногда говорили «тлетворное влияние Запада». Может и правда, задумываешься так иногда? Настолько «разложена» молодежь, что она хочет?

Есть много хороших, умных ребят, талантливых ребят, но дело-то в том, что они не могут найти себя дальше и «приложить свои руки». Им часто надо зарабатывать на жизнь. Многие «уходят в эту прозу жизни» и там просто «оседают». Этакое болотце, которое затягивает.

С одной стороны – да, они часто получают хорошие деньги, но с другой стороны, все превращается вот в эту «серую массу». После института, высшей школы, им на самом деле надо дать возможность проявить себя, чтобы они поработали на благо общества и много сделали и для города, и для региона, и для России в целом! На самом деле, мне очень жалко, что такие одаренные люди просто «растворяются»…

Я разделяю вашу озабоченность, конечно по этой теме и то, что вы рассказали, безусловно совпадает с тем, как об этом думаю я, но я хотел бы вернуть нас в разговоре к началу, когда мы стали говорить о том, что Самаре дается шанс, уникальный. Наверняка будут выделены какие-то средства, наверняка будут какие-то создаваться программы и применительно к старому центру города, к архитектурным памятникам и важно не дать чиновникам не услышать голос знающих людей. Вот, собственно вас я считаю одним из таких людей, хоть на самом деле очень много талантливых людей, думающих, которые хотят Самару сохранить не просто как какой-то там музей под открытым небом, а как живой город, который внес свой вклад в историю, который…, все эти элеваторы, которые сломают как никому не нужные – это же было русское Чикаго, это же как бы была слава России. Самара вообще гремела на весь мир.

— Я часто встречаюсь с иностранцами, с людьми, которые приезжают сюда в Россию, в частности в Самару. Вот заметьте, что мы здесь давно живем и ко всему привыкли, а у них это взгляд как бы со стороны. Эти люди, приезжая и проезжая по улицам Самары, во-первых, конечно, замечают, что город разрушенный. Я всегда шучу, что у нас как Хиросима? Как искусствовед скажу, что у нас эпоха эклектики и модерна в Самаре очень показательна и здесь можно было бы найти потрясающие объекты, но как это сохранить, развивая. Иностранцы часто ищут у нас деревянные строения. Я никогда не забуду слезы одной американки. Она, кстати, дальняя родственница нашим Шихобаловым, нашим купцам. Увидела, что там разоряют деревянный домик. Даже с моей точки зрения он не представляет какой-то особой ценности, обычный, старенький, она говорит: «Что же? А это куда, в музей сдадут, вот эти ставенки?». Я говорю: «Да что вы, Стефания, это выкинут завтра на помойку». Она: «Как это на помойку?! А можно это хотя бы купить?!». Я говорю: «Знаете, если вы сейчас подойдете к местным жителям, они либо заломят цену, либо скажут: «Не трогай и укажут на порог!».

Если же вы даже эту ставенку возьмете, вас не выпустят из страны, скажут: «Ей более пятидесяти лет и это культурное наследие». Она: «А что же делать?!». Отвечаю: «А ничего. В музей не дают, сами не восстанавливают. Свезти это все в одно место тоже невозможно и никто не предпринимает никаких шагов, чтобы спасти.

Но все равно, идея этнографического музея хорошая.

— Вы знаете, мы ее вынашиваем…

Я был в Мышкине, это маленький городишко в Ярославской области…

— Я там три раза был.

Замечательное, потрясающее место! И там собраны и мельницы, и пожарки, и помпы, и музей сундуков и чего только нет! Это же все ходишь и обалдеваешь!

— В свое время, когда только начинался процесс составления списков памятников истории и культуры и архитектуры, в конце девяностых годов, был включен в комиссию, не только благодаря опыту и образованию, но и передачам на ГТРК «Прогулки по старой Самаре», то, что шло по радио. И мы уже тогда прорабатывали и даже «выделяли» участки специально, где бы это могло быть. Тогда многие участвовали в этой комиссии — Ваган Гайкович Каркарьян туда входил, Алексей Григорьевич Моргун, бывший главный архитектор города, очень много авторитетных людей. Но из наших предложений и рекомендаций ничего не родилось, все так и осталось на бумаге.

Даже список, который мы составляли, включая громадное количество памятников, он на треть, нет, наверное, на две трети, сократился. И очень странно, куда это все улетело? Вы знаете, мировое сообщество давно уже изобрело все рецепты и варианты, но меня всегда «радует» Самара. Собирается какое-нибудь совещание и начинается изобретение колеса – а какое по форме колесо должно быть, как оно должно поехать? И так далее.

Все уже давно разработано и существует – и многие, совершенно потрясающие европейские центры, даже у нас в России, давно придумали, как сохранить памятники и в дереве и камне. Вот у нас все время говорят: «Офисов не хватает в городе!». Я говорю: «Да, пожалуйста, отселите оттуда людей, в чем они виноваты, что они живут, несчастные в этих домах без удобств?». И поселите организации, но для этого должен быть обременяющий договор, где организация может делать только это, это и это». Мне всегда приходит на ум пример. Мы были в Эдинбурге в свое время, в доме достаточно большом, дом шестнадцатого века, но во многом перестроенный. И меня потрясло, они ведь отчетливо осознают: «Это престижно, мы живем в центре города!».

Да, они повышенный налог платят, но говорят: «Мы не имеем права делать в доме все что захотим, все регламентировано». И вижу – элементарно совмещенная, простите, ванна с туалетом, смывной бачок, сам унитаз – это фарфор с клеймом. Седло деревянное на унитазе, оно тоже клейменое, известного мастера. Ванна на львиных ножках стоит, кухня включает современный гарнитур, а вот полы из такого камня, который протерт ногами уже, отшлифованный, это тоже исторический камень и так далее.

Они говорят: «Мы не имеем права заниматься каким-то ремонтом в этих помещениях, только в соответствии с договором». И это не мешает им жить, они привносят все современное – у них современная техника стоит в доме, и на кухне и в комнатах и все гармонично – и старина и современная техника. Они живут цивилизованно. Почему же у нас-то нельзя приятное с полезным совместить?

Владимир Николаевич, вот вы говорите, что вы состоите в нескольких общественных организациях. Скажите, чиновники, которые вершат судьбы культуры, там Министерство культуры, в городской администрации тоже есть свои чиновники, — они слышат вообще вас, или они живут своей жизнью, в параллельном измерении, а вы только пытаетесь их как-то остановить? Остановить, я имею в виду, в широком смысле.

— У каждой власти своя политика, вы понимаете? И поэтому здесь надо уметь правильно где-то донести свой голос и где-то противостоять. Но, не противостоять, как Александр Матросов, наверное, бросаясь на амбразуру, а, всегда находя какие-то варианты, может быть даже компромиссные, сохраняя, иначе просто ничего не выйдет. У них одни задачи, у нас совершенно такие, может как у «Гринписа», наверное. Иногда ведь не только чиновники, но и простые люди не понимают: «Да что вы с этими памятниками возитесь?!». Особенно те люди, которые проживают там: «Нам это не надо!». Они «не хотят быть памятниками истории и культуры», им надо просто нормальное жилье, хотя бы стандартную коробку какую-то, стандартную квартиру.

Да это понятно понять можно, конечно.

— Да, но есть выходы! Из всего есть выходы, они давно наработаны. Отмечаю одно – если только нет интереса у главы региона и города, то тогда город погибает, регион погибает. Если нет такой задачи, сохранить и восстановить и сделать так, как это бывает на уровне, может быть, мировых или европейских стандартов, то тогда ничего не выйдет, сколько бы мы об этом не говорили. Слова одно, другое дело еще практика, как это производится.

Вот я припоминаю, совсем недавно приезжала у нас такая скромная польская делегация и там две дамы особенно любили ходить по старой Самаре. Они мне постоянно звонили, говорили: «Мы хотим цивилизации, мы хотим цивилизации!». А им все время говорят: «Идите на улицу Ленинградскую». Но они не могут две недели ходить по трем кварталам Ленинградской. Ну, сходили еще на набережную, но куда еще дальше-то сходить? Они привыкли, что можно ходить по городу, но куда? Вообще таких культурных общественных центров должно быть большое количество. И, ну что такое Ленинградская? Ну, смотрите, это же плохой, очень плохой пример, это уродство, на мой взгляд.

Ресторан «Аргентина», меня вот это убило, когда я увидел…

— …но, это жуть! Знаете, при таких затратах на ремонт Ленинградской – это не реставрация, она тоже стала типовой.

Это китч вообще.

— Это жуткая улица совершенно. Да, там чистенько, это единственное, почему все хотят туда сходить, потому что это чистенько. А с другой стороны, это убого, это убогонькая тусовочная теперь улица, это опять евроремонт. Поэтому говорю: «У нас все всегда заканчивается евроремонтом». Вот меня сейчас спрашивают обычно: «Скажите, мы изучаем историю искусств, так какой сейчас стиль?». Я говорю: «Евроремонт!». В России это точно «евроремонт». В мозгах евроремонт, абсолютно точно, в архитектуре, в музыке, в живописи, где угодно, у нас везде евроремонт. Смотрите, вот у меня дизайнеры, ребята занимались и мы сравнили когда, в какую это эпоху было так — как в офисе, так и дома?! Даже цвет одинаковый стен, мебель одинаковая стоит, все унифицировано. Мы в свое время, помните, в советские годы мечтали, как индивидуально одеваться? Сейчас все опять одеваются трафаретно. При обилии, казалось бы, всего, люди опять находят типизированное, то же самое, как бы уподобляясь «евро».

Остановился вот вчера трамвай, все вышли в «Овраге подпольщиков, особенно подавляющее количество девочек. Казалось бы, они все должны быть одеты по-разному. Но это как армия какая-то с одинаковыми курточками, джинсиками обтянутыми, на каблучках. Вышла цокающая толпа. Я посмотрел – боже! Это же армия! Жалко, что у меня не было фотоаппарата! И прически у всех одинаковые и в руках одно и тоже. Но это кошмар какой-то! Вот так мы все и живем в «евроремонте».

Это конечно комплекс неполноценности, в частности нашей страны, нашего города по отношению к другому миру. Это фобия на самом деле и мы «растворяемся» в этом очень сильно. Отсюда отношение к своей национальной культуре. Вспомню ту же Стефанию, которая говорила: «Как же вы сносите деревянные дома?!». Я говорю: «А у нас считается это сараями, развалюхами и нашим позором». Она говорит: «Это же ваше, национальное!». А я говорю: «А у нас это «национальное» никому не надо, мы этого стыдимся. Мы наоборот, хотим как вы быть». Она говорит: «А нам это наскучило, мы не знаем уже, мы все потеряли, нам хочется уже наоборот, обрести какой-то источник такой, народный. А у вас столько всего! И вы все это уничтожаете?!». Я говорю: «Да. А мы хотим как вы!». Вот у нас такие крены всегда. С одной стороны мы смотрим на Европу, на США! Сейчас, я думаю, поворот будет другой и Европа нам уже преподносит такой секрет, у нас будет крен явно на восток и мы уже пошли этим путем. Это наверняка будет Китай, потому что мы уже верим во все гороскопы почему-то исключительно китайские. Это ведь правильно сделано китайцами, это ведь опять же продвижение своего товара, все сувениры китайские абсолютно, все.

По всему миру.

— Да, по всему миру. Родина-мать у нас в Волгограде, оказывается, тоже китайская.

Как?!

— Нет, в качестве сувениров, сама она пока еще наша. Вот понимаете, я просто читал совещание у губернатора, в Волгоградской области сувенирная продукция, оказывается, все – и вот эти патроны выпускаются в виде брелка и так далее, это все китайское.

Ну, это с другой стороны им нужно отдать должное, китайцам.

— Молодцы.

Так активно, агрессивно завоевывают мир, но вы же поймите, придите в наш овощной магазин, у нас вся зелень из Израиля. Это же вы понимаете, мы живем в средней полосе России, у нас благодатная земля, а петрушку мы покупаем из Израиля.

— И не только у нас. К нам приехал житель Новосибирска и сказал: «Как это так? Эта морковка из Израиля, где воды нет, где земли нет».

Где люди работают, не знаю как….

-И обеспечивают Россию и свеклой, и морковью, и мандаринами. А у нас еще зимой были австралийские мандарины, я просто в шоке был. Что это? Австралийские мандарины дешевле, чем абхазские, ну, как это?

Но вот вы и ответили сами на тот главный вопрос, что вторичность нашей жизни, неспособность принимать оригинальные решения, или видеть явную какую-то картину перед собой, — она и отражает нашу жизнь.

— Это глобальный вопрос, это интернет-пространство, это телевидение, которое тоже вторично по своей сути. К сожалению, насыщает информацией, но не дает развиться самому человеку на основе, может быть, своей местной традиции, национальной традиции, что может быть очень важным для нынешнего выживания. Отсюда пренебрежение родным языком и мы теряем русский язык. Я иногда просто задаю задание ребятам, потому что невозможно слушать этот сленг – «шопинги», «кастинги» и Бог знает что. И ведь ребятам сейчас трудно уже аналоги в русском языке найти. Я им просто зачитал недавно письмо из института лингвистики в Тарту, где о том же самом говорят, о том, что русский язык погибает и с этим надо что-то делать, иначе он исчезнет из списка языков международного сообщества. И они правы, у нас до междометий все дошло благодаря нашим интернет- и мобильным таким «прострациям», вот и все!

Но мы будем биться с вами за то, чтобы в Самара не погибла все-таки, потому что, я думаю, каждый должен биться за свое. Каждый кулик свою кочку должен…

-Я родился в этом городе, с пеленок жил напротив Покровского кафедрального собора, ничего не понимал в религии, но интуитивно отмечал, наверное, красоту православных праздников, хотя ведь и верить было невозможно — мы все были пионерами, комсомольцами. С другой стороны, я другое понимал, что стадион «Динамо» на костях построен, а там бегают и прыгают, наши любимые команды играют. Понимал многое, наверное, но не осознавал тогда какие-то вещи… Но даже сейчас уже в достаточно взрослом возрасте я иногда не знаю выхода из этой ситуации. Мы на таком распутье оказались жутком, что никакие правильные слова зачастую не помогают.

А так хотелось бы, чтобы Самара и не только мундиаль получила, а также, как Екатеринбург и эксповыставку грандиозную международную, и как Казань не только Универсиаду, а пошла дальше, чемпионат мира по водным видам спорта, уже через год, или через два там будет. И в Башкортостане, там прошел международный чемпионат тоже, по-моему по лыжам, если я не ошибаюсь и так далее. Самара в этом плане дико отстает. Абсолютно точно, если мы не будем сейчас активно догонять другие города, мы останемся в таком арьергарде, что оттуда вылезти будет очень тяжело. Не хотелось бы, чтобы на самом деле такой мощный город, развитый, потерялся полностью во всех направлениях. Это же — и исторический центр, и спортивный город, и культурный город, и образованный город, а мы вдруг остались бы где-то там в прошлом. Поэтому, я надеюсь, что и губернатор и мэр нас слышат и хотелось бы, чтобы они сделали все возможное, чтобы, наверное, изменить ситуацию…

Не дали погибнуть Самаре.

— …не только не погибнуть, сделать опережающие шаги для того, чтобы мы догнали и обогнали другие города. Это очень важно.

Спасибо, я очень рад, что вы побывали в нашей редакции и рассказали очень много интересных вещей, спасибо!

————————————

***

По теме

Back to top button