Общество

Самарская энергетика: от Самары печной к Самаре электрической

В конце XIX века губернский центр Самара уже считался одним из наиболее развитых городов Поволжья — по провинциальным меркам, разумеется. Несмотря на то, что в нем в ту пору проживало всего около 80 тысяч человек, в Самаре того времени, так же, как в Москве и Петербурге, уже были водопровод, театры, синематограф, а в 80-х годах появилось также и электричество. Однако к этим благам цивилизации наш город шел в течение всей второй половины XIX столетия.

От Самары печной к Самаре электрической

В течение первых трехсот лет своей истории Самара оставалась почти целиком деревянной, а ее здания отапливались печами. Пока город был уездным, его улицы ничем не освещались, и по ночам погружались в полный мрак. И лишь с превращением Самары в центр губернии ее внешний облик стал постепенно меняться к лучшему.

Только при втором самарском губернаторе Константине Карловиче Гроте (он в этой должности находился с 1853 по 1860 годы) в Самаре были впервые начаты работы по установке первых 20 фонарей для освещения улиц, работавших на спирто-скипидарной смеси. Правда, зажглись они уже после отъезда Грота из Самары — в 1861 году, но зато в конце того же года ночную темноту в нашем городе рассеивало уже свыше 100 таких фонарей. Для содержания этих осветительных приборов городской управой была учреждена специальная статья расходов, а для ухода за ними введены хорошо оплачиваемые должности фонарщиков.

В 1876 году на смену устаревшим скипидарным светильникам на улицы Самары пришли керосиновые фонари, причем их число быстро достигло 518. А с 1888 года в Самарскую городскую управу стали поступать первые предложения на устройство газового освещения – сначала в помещении драматического театра, а потом и в Струковском саду. Самым лучшим оказался проект, представленный владельцем Жигулевского пивоваренного завода Альфредом фон Вакано.

Он предложил самарским властям построить по соседству со своим предприятием компактный газовый заводик, где светильный газ можно было бы в большом количестве вырабатывать из нефти, привозимой по Волге. Договор об этом строительстве подписали 22 мая 1889 года, а уже 1 сентября газовая продукция стала поступать на освещение пивзавода и драмтеатра, чуть позже – в городские присутственные места, а летом следующего года – и в уличные светильники, установленные на аллеях Струковского сада.

Почти в то же самое время в Самаре появилась и первая ведомственная электростанция, которая в то время располагалась на крупном коммунальном объекте – городских водозаборных сооружениях. Уже было сказано, что в августе 1885 года в нашем городе началось строительство водопровода. При этом один из пунктов договора о его сооружении гласил, что одновременно в городе должна быть устроена электрическая сигнализация с пятнадцатью оповещательными станциями, причем ее конструкция исключала ложные вызовы по пожарной тревоге, а также имела защиту от хулиганов и воров. Подписание акта о сдаче водопровода в полную эксплуатацию в Самаре состоялась 1 января 1887 года. Одновременно электрический ток от агрегатов водозаборной станции был подан в систему сигнализации, и тогда же вспыхнули несколько электрических светильников, установленных на административном здании. Это были первые в нашем городе фонари, питаемые от принципиально нового источника энергии, ранее еще не виданного самарцами.

Продолжение коммунальной революции в Самаре оказалось опять же связано с Жигулевским пивоваренным заводом и с его владельцем А.Ф. фон Вакано. Как известно, это предприятие выдало свою первую продукцию 10 февраля 1881 года, но этой датой развитие заводских служб и территорий отнюдь не ограничилось. Уже через несколько лет при пивзаводе был создан целый комплекс объектов коммунального хозяйства, оснащенных по последнему для того времени слову техники. В первую очередь это была паровая установка, которая приводила в движение многочисленные механизмы и конвейерные линии предприятия, а также котельная, работавшая на мазуте. При ней тогда же построили хранилище нефтепродуктов, которое на то время было крупнейшим в Самаре – на его территории располагались даже резервуары на 3 тысячи тонн мазута.

А высшим инженерным достижением Альфреда фон Вакано стало возведение в 1898 году заводской электростанции с первоначальной мощностью 150 киловатт, которая (опять же впервые в Самаре) стала питать систему электрического освещения не только в производственных цехах, но и в квартирах заводского персонала.

В связи с завершением ее строительства 16 мая 1898 года фон Вакано сообщил самарским властям, что он прекращает производство светильного газа и закрывает свой газовый заводик, поскольку «с указанной даты пивоваренный завод, драматический театр и Струковский сад будут освещаться электричеством».

Еще через полгода после этого события в нашем городе был введен в эксплуатацию другой крупный ведомственный энергокомплекс – теперь уже на территории Самарской губернской тюрьмы на улице Ильинской (ныне улица Арцыбушевская).

Ее торжественная сдача состоялась 1 декабря 1898 года, причем одним из наиболее дорогостоящих объектов тюремного комплекса была мощная электростанция. Здание, где она размещалась, состояло из двух помещений – котельного отделения и машинного, в котором стояли две паровые 52-сильные динамо-машины. Дым из тюремной котельной отводился через восьмигранную кирпичную трубу, которая возвышалась позади электростанции. Котельная отапливалась нефтью и мазутом, и поэтому рядом с корпусом была сооружена огромная емкость для единовременного хранения 20 тысяч пудов топлива. Электростанция давала ток для всех тюремных корпусов, подсобных помещений и тюремного двора, на котором стояли восемь электрических фонарей по 900 свечей каждый. Электрические лампы были установлены и в каждой тюремной камере: в одиночных — на 8 свечей, а в общих — на 10 свечей.

Кроме того, в коридорах через равные расстояния висели такие же лампы по 16 свечей каждая.

Сооружение всех электросистем в самарских «Крестах» обошлось казне в громадную по тем временам сумму – в 41.000 рублей. При этом необходимо отметить, что устройство электрического освещения в тюрьме в конце XIX века многие современники само по себе считали настоящим чудом. Большинство арестантов, оказавшись в камере «Крестов», особенно мужики из отдаленных деревень, вообще впервые в жизни видели электрическую лампу, недоумевая при этом, как она может светиться без видимого пламени. Показателен и такой факт: за весь первый год работы новой самарской тюрьмы лишь однажды лампочка была испорчена по вине заключенного, да и тот при этом «находился в ненормальном состоянии». Прочие же арестанты откровенно боялись притрагиваться к электрическим проводам и приборам, опасаясь сокрушительного действия незнакомой им силы природы.

В то время, когда самарские заключенные уже наслаждались электрическим освещением в своих камерах, приглашенные из столицы инженеры еще только проектировали первую в нашем городе общественную электростанцию.

А еще раньше, начиная с 1896 года, Самарская городская управа проводила торги на устройство электрического на центральных улицах города. Источником питания для уличных светильников как раз и должна была стать проектируемая электростанция. Кандидатов в генеральные подрядчики работ по устройству уличной электросети было несколько, но в итоге в 1898 году предпочтение было отдано фирме под названием «Центральное электрическое общество в Москве».

Что касается общественной электростанции, то ее сооружение началось в том же 1898 году на берегу Волги, неподалеку от Симбирского спуска (ныне Ульяновский), в непосредственной близости от Жигулевского пивоваренного завода Альфреда фон Вакано и водозаборных сооружений городского водопровода. Согласно проекту, это электрическое предприятие должно было работать на нефтяном топливе, договор на поставку которого городская управа заключило с акционерным обществом «Товарищество нефтяников», принадлежавшем ставшим впоследствии знаменитыми шведским предпринимателям — братьям Людвигу, Эммануэлю и Альфреду Нобелям. Последний из них, как известно, завещал после своей смерти использовать его капиталы для выплаты премий за выдающиеся достижения в науке, ныне известные как Нобелевские премии.

Что же касается поставки нефтепродуктов для Самарской электростанции, то Нобели обязались их поставлять со своей перевалочной базы, расположенной близ железнодорожной станции Батраки (ныне город Октябрьск).

Пробный пуск первой очереди этой первой в Самаре электростанции, предназначенной для обслуживания широких масс населения, состоялся в ноябре 1900 года. В это время ее динамо-машины развивали мощность в 300 с небольшим киловатт, что по нынешним временам выглядит по меньшей мере скромно, однако для конца XIX века считалось крупным техническим достижением. В полном же объеме строительство Самарской общественной электростанции завершилось только в 1901 году.

В момент окончательной сдачи этого энергетического предприятия в эксплуатацию силовые агрегаты уже достигали мощности в 660 киловатт. Впоследствии станция не раз расширялась, и ее самая крупная дореволюционная реконструкция была проведена в течение 1912-1915 годов, когда здесь были установлены немецкие вертикальные водотрубные котлы и другое оборудование для электростанций системы Гарбе (рис. 31-39). Ныне эта станция по-прежнему располагается на берегу Волги, и горожанам она известна как Самарская ГРЭС.

Свое дальнейшее развитие энергетические предприятия и системы Самарской губернии получили уже после Октябрьского переворота 1917 года. Как известно, в 20-х годах ХХ века советская власть в своей энергетической политике большое значение стала придавать строительству гидроэлектростанций. А самые первые проекты возведения ГЭС на Волге появились еще в дореволюционное время.

Советская власть плюс электрификация

Еще в начале ХХ века, во времена бурного развития электротехники и энергетики, сразу у нескольких русских инженеров возникла мысль: хорошо бы для получения дешевой гидроэнергии использовать быстрое течение Волги, которую в среднем течение сжимают между собой Жигулевские и Сокольи горы. Первым о такой возможности в начале ХХ века заговорил тогда еще безвестный самарский инженер Глеб Максимилианович Кржижановский.

В 1910 году он сделал расчеты для своего проекта, а в 1913 году на заседании Самарского технического общества выступил с подробным докладом о принципиальной возможности сооружения ГЭС в самом узком месте Средней Волги — в Жигулевских воротах.

Проект вызвал в Самаре настоящий переполох. О накале страстей говорит хотя бы такой факт: 9 июня 1913 года в город Сорренто, что в Италии, где в то время жил владелец всех Жигулевских земель граф Орлов-Давыдов, пришла телеграмма от архиерея Самарского и Ставропольского Симена. В депеше тот слезно умолял графа: «…призываю на Вас Божию благодать, прошу принять архипастырское извещение: на ваших потомственных исконных владениях прожектеры Самарского технического общества совместно с богоотступником инженером Кржижановским проектируют постройку плотины и большой электрической станции. Явите милость своим прибытием сохранить Божий мир в Жигулевских владениях и разрушить крамолу в зачатии».

Граф счел идею Кржижановского сумасбродной и даже не подумал вернуться в Россию по столь незначительному поводу. Он лишь поручил своему управляющему в Самаре дать категорический отказ на такое строительство. Однако через некоторое время, в 1916 году, в Русское техническое общество поступил проект молодого инженера Константина Богоявленского, который дополнял идею Кржижановского о создании на Самарской Луке мощного гидроузла. В дополнение к плотине гидроэлектростанции, поставленной в Жигулевских воротах, Богоявленский предлагал также прорыть канал через узкий Переволокский перешеек, а в этом канале построить еще одну ГЭС. По мысли инженера, сооружение такого комплексного технического узла позволило бы Самаре в кратчайшие сроки стать одним из ведущих мировых центров энергетики. Но, несмотря на эти теоретические выкладки, вплоть до 1920 года к проектам перекрытия Волги плотинами ГЭС никто серьезно не относился.
В течение первых лет советской власти в отношении энергетического обеспечения России возобладало старое, уже хорошо испытанное направление: строить тепловые электростанции и сжигать на них горючие полезные ископаемые. В частности, в Самарской губернии уже с 1918 года началось освоение месторождения сланцев у поселка Кашпир, которое было еще в 1768 году обнаружено путешественником П.С. Палласом.

А в 1830 году геологи Широкшин и Гурьев, изучавшие правый берег Волги вниз от Самары писали об этом в «Горном журнале» следующее: «В случае нужды сей шифер (так в то время называли сланец – В.Е.) мог бы быть разрабатываем для отопки печей или для употребления на пароходах…»

Об этих запасах вспомнили в то время, когда из-за гражданской войны центр России оказался отрезанным от месторождений бакинской нефти. Поэтому уже летом 1918 года по инициативе главы только что созданного Геологического комитета РСФСР И.М. Губкина на Среднюю Волгу специально для разведки месторождений горючих сланцев были направлены две геологические партии.

А в начале 1919 года председатель Совнаркома В.И. Ленин, внимательно изучив данные геологов, сделал следующий запрос в научно-технический отдел ВСНХ РСФСР: «Выяснить, что сделано по организации добычи горючего из сланцев Сызранского уезда и казанской нефти».

Вскоре после этого в структуре Геологического комитета был создан главк под названием Главсланец, в химической лаборатории которого в октябре 1919 года были получены первые образцы керосина и некоторых других продуктов из кашпирского горючего камня.

В начале 1920 года Ленину был представлен проект размещения предприятий по переработке горючих сланцев на территории России. В нем Губкин, ссылаясь на большой опыт добычи сланцев в Веймарне (Прибалтика) и на наличие на местных рудниках материальной базы, предлагал строить первый в стране сланцеперегонный завод и электростанцию в этом приграничном районе, а не под Сызранью. Однако Ленин, внимательно изучив направленные ему предложения, в марте 1920 года поручил ответить Губкину следующее: «…я не убежден его доводами… Перегонный завод надо строить на Волге, ибо Веймарн очень близок к границе». В результате по указанию Ленина в конце 1920 года в Кашпире началось возведение этого химического предприятия и электростанции, работающей на горючем сланце.

А на Самарской ГРЭС (впоследствии – Куйбышевская ГРЭС) в течение 1920-1922 годов провели очередную модернизацию оборудования, несмотря на экономические трудности, голод и разруху, царившую в стране после окончания гражданской войны. Здесь всего за два года сумели заменить отслужившие свой срок котлы, вместо которых на станции установили новые, самые современные, а также обновили генерирующие мощности и прочее энергетическое хозяйство.

С этим запасом мощностей станция бесперебойно работала вплоть до 40-х годов, когда она вновь была реконструирована силами Управления Особого Строительства.

В предвоенные годы самым крупным энергетическим объектом не только Самарской губернии, но и всей страны предполагалось сделать Волгострой — громадную гидроэлектростанцию, которая в соответствии с планом Кржижановского, в свое время напугавшим архиерея, должна была встать в створе Жигулевских ворот севернее Самары. Несмотря на все принятые меры, развивающемуся Средневолжскому региону по-прежнему остро не хватало электроэнергии. В связи с этим в 1930 году ЦК ВКП (б) принял постановление, в котором Госплану СССР поручалось «повернуться лицом к Волгострою, составить проект, выявить все возможности его сооружения». Предполагалось, что уже 1 апреля 1932 года Совнаркомом СССР будет утвержден проект такого строительства и начата его реализация, чтобы в 1937-1938 годах важнейший народнохозяйственный объект был принят в эксплуатацию.

Уже в начале 1931 года в Жигулевские горы прибыли особые изыскательские партии института «Водно- и инженерно-геологические исследования для Волгостроя», которые работали здесь под общим руководством инженера А.С. Баркова.

Отряды геологов изучали потоки подземных жигулевских вод, уточняли внутреннее строение горных массивов, наносили на карту разноообразные карстовые структуры, в первую очередь малоизученных пещерных систем, некоторые из которых, как тогда выяснилось, пронизывали всю горную толщу Жигулей чуть ли не насквозь. Вывод геологов был однозначным: из-за громадного числа подобных трещин, пустот и полостей почти сразу же после сооружения плотины начнется утечка воды из водохранилища в обход гидроузла. А подобный катаклизм, предсказывали геологи, вызовет почти мгновенное затопление не только всей территории Самары, но и множества других городов, находящихся ниже ее по течению Волги.

Именно благодаря этим подробнейшим изысканиям геологов из группы А.С. Баркова правительство СССР уже после Великой Отечественной войны было вынуждено отказаться от проекта возведения ГЭС в Жигулевских воротах, и перенести ее строительство на 80 километров выше по течению Волги – в район города Ставрополя. Здесь, как известно, впоследствии и началось сооружение гидроузла, в то время крупнейшего в мире.

Впрочем, в начале 30-х годов никто, конечно же, всерьез не задумывался о возможных негативных последствиях сооружения Волгостроя.

Куйбышевский гидроузел в основном собирались построить в третьей пятилетке (1937-1942 годы). Однако уже на стадии планирования работы над «великим сооружением» прочно забуксовали. Ни проектное задание, ни технический проект в указанные выше сроки так и не были подготовлены. Лишь в июне 1939 года правительством было утверждено проектное задание, а срок сдачи технического проекта был перенесен на 1 июня 1940 года. Однако и к этому дню необходимые документы еще не были готовы.

Тем не менее для обеспечения всех важнейших объектов рабочей силой после упоминавшегося выше постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 10 августа 1937 года было принято другое постановление Совнаркома – на этот раз закрытое. В нем говорилось о создании в Средневолжском регионе специализированной строительной организации — Управления строительства Куйбышевского гидроузла (СКГУ) и Самарского исправительно-трудового лагеря (Самарлага).

Возведение Волгостроя началось именно в те годы, когда в лагеря хлынула печально известная «ежовская» волна политзаключенных.

Уже к 1 января 1938 года в только что образованный Самарлаг прибыли новые «подопечные» главы НКВД Н.И. Ежова, которых в документах того времени называли сокращением «з/к». В общей сложности политзаключенные в это время составляли более трети от числа всего лагерного населения.

Громогласно заявив о начале возведения Куйбышевского гидроузла, советское правительство с самого начала работ столкнулось с множеством трудностей – в первую очередь с организационными и финансовыми. Несмотря на все проверки и вызовы «на ковер», положение дел на строительстве гидроузла так и не улучшилось. В итоге в начале 1940 года при Совнаркоме РСФСР была образована постоянно действующая комиссия по вопросам строительства Куйбышевского гидроузла, а на деле – комиссия по изучению ситуации, складывающейся на этом важнейшем объекте. Итогом ее работы стало постановление правительства от 24 сентября 1940 года о свертывании всех работ на СКГУ и о ликвидации Самарлага. Полная консервация строительства ГЭС была завершена лишь 20 июня 1941 года, всего за два дня до начала Великой Отечественной войны.

Сразу же после принятия решения Совнаркома о консервации строительства Куйбышевского гидроузла председатель СНК СССР В.М. Молотов подписал другой секретный документ — постановление от 25 сентября 1940 года.

В нем говорилось о создании в Куйбышевской области Управления особого строительства (Особстроя) и приданного ему Безымянского исправительно-трудового лагеря (Безымянлага) с размещением их в районе железнодорожных станций Безымянка и Кряж в окрестностях Куйбышева.

В соответствии с постановлением правительства на баланс вновь созданного Особстроя были переданы отдельные объекты законсервированного Куйбышевского гидроузла – как готовые, так и недостроенные, а в ведение Безымянлага – многие сооружения и лагпункты бывшего Самарлага. В числе прочего новой структуре передавались также Безымянская ТЭЦ (БТЭЦ) и Куйбышевская ТЭЦ с отходящими от них линиями электропередач.

Энергия Победы

Безымянская теплоэлектроцентраль была запроектирована уже непосредственно в разгар работ по возведению Волгостроя, когда на строительстве столкнулись с острой нехваткой электроэнергии. Где же ее тогда было взять? Единственная крупная электростанция нашего региона, Куйбышевская ГРЭС, к тому времени уже исчерпала все резервы своих мощностей, и сама нуждалась в очередной модернизации. Выход был только один: в короткие сроки построить в областном центре новый источник электрической и тепловой энергии.

Таким объектом и должна была стать Безымянская ТЭЦ, решение о возведении которой Совнарком СССР принял 14 мая 1938 года. Проект станции заказали Московскому отделения института «Теплоэлектропроект», а площадку для нее выбрали между линией железной дороги и берегом реки Самары. Пуск первого агрегата ТЭЦ, согласно плану, наметили на последние месяцы 1939 года, а к началу 1941 года станция должна была выйти на свою проектную мощность. Сейчас мы уже знаем, что выдержать эти жесткие сроки строителям так и не удалось.

Одной из причин задержки строительства БТЭЦ стала уже упоминавшаяся консервация работ по возведению всего Куйбышевского гидроузла, которая началась в августе 1940 года. В итоге все недостроенные объекты СКГУ, в том числе и Безымянская ТЭЦ, так сказать, «по наследству», перешли в ведение Управления Особого Строительства (УОС, или Особстрой) НКВД СССР — новой организации, специально созданной для возведения в Куйбышеве группы авиационных заводов.

В 1940-1941 годах силами Особстроя предполагалось произвести реконструкцию и расширение Куйбышевской ТЭЦ (ныне Куйбышевская ГРЭС), а также завершить строительство Безымянской ТЭЦ. Выше уже говорилось, что Куйбышевская ТЭЦ под названием Самарской общественной электростанции была сдана в эксплуатацию в 1901 году. С того времени капитально реконструировалась только один раз в царское время — в 1913-1914 годах, и один раз в советский период – в начале 20-х годов. Конечно же, здесь регулярно проводился плановый ремонт, но тем не менее за минувшие десятилетия многие ее агрегаты морально устарели, и требовали замены или модернизации.

Что же касается Безымянской ТЭЦ, то еще в 1939 году от нее до Красной Глинки заключенные Самарлага проложили линию электропередач. Но после консервации всех объектов Куйбышевского гидроузла эта ЛЭП и передаваемая по ней электроэнергия использовалась в первую очередь для нужд строительства завода № 207. На самой же БТЭЦ в 1940 году из-за недостатка финансирования был смонтирован только один котел из запланированных трех, а также возведена одна высокая дымовая труба. Вот в таком состоянии в сентябре 1940 года объект и передали на баланс только что созданного Особстроя.

Осенью 1940 года в бараках Безымянлага находилось свыше 22 тысяч человек, но в дальнейшем количество заключенных здесь стало расти стремительными темпами. Если в январе 1941 года в здешних лагпунктах насчитывалось 42903 человека, то через год население Безымянского исправительно-трудового лагеря достигло рекордного для всех военных лет уровня: в январе 1942 года на промышленных объектах Особстроя только по официальным данным работало 81278 заключенных, а по неофициальным – до 100 тысяч. Это означает, что зимой 1941-1942 годов Безымянлаг по численности заключенных был крупнейшим местом лишения свободы в СССР. Даже в наиболее «населенных» лагерях того времени (на Колыме и Северном Урале) в среднем содержалось в 2-3 раза меньше осужденных.

К началу 1941 года территорию Безымянского исправительно-трудового лагеря окружал деревянный забор, обвитый сверху колючей проволокой и уходящий на 200 метров к югу от железнодорожной магистрали, где он пересекал земляную дорогу (впоследствии — улица Псковская, а ныне – улица Земеца), а затем встречался с только что проложенной от Безымянской ТЭЦ линией электропередач.

Недалеко от берега реки Самары он полукольцом охватывал существовавший еще с 1937 года отдельный лагерный пункт бывшего Самарлага, который в структуре Особстроя получил название «лагерный участок № 5». К тому времени на этой площадке уже несколько лет жили и работали заключённые, занятые на строительстве Безымянской теплоэлектроцентрали.

Кроме работы на стройке, здешние заключенные также обслуживали электроподстанцию, инструментальный цех и пекарню, которая располагалась в бараке неподалеку от ТЭЦ, на нынешней улице Береговой. Правда, после начала Великой Отечественной войны была изменена нумерация не только у сооружаемых предприятий, но и у закрепленных за ними лагерных подразделений, а также профиль выполняемых ими работ. В частности, жилищное и бытовое строительство передали в сферу деятельности лагерного участка № 5. Поэтому во избежание путаницы в последнем был отдельно выделен лагпункт «ТЭЦ», поскольку Безымянская теплоэлектроцентраль, согласно решению СНК СССР, тогда же вошла в перечень важнейших пусковых объектов Особстроя.

Начальником отдельного района № 5 в конце 1940 года назначили майора госбезопасности Федора Долгова, а главным инженером – старшего лейтенанта Александра Зилберберга. Впоследствии в районе № 5 образовался также особый лагпункт «ТЭЦ», поскольку Безымянская теплоэлектроцентраль, согласно решению СНК СССР, вошла в перечень важнейших пусковых объектов страны. В начале 1940 года в этом лагпункте находилось около 6 тысяч заключенных, но уже через несколько месяцев их число было доведено до 20 тысяч.

По оценкам специалистов, к моменту передачи БТЭЦ в ведение Особстроя, для окончательного ввода станции в действие требовалось еще не менее полутора лет бесперебойного труда. Однако жизнь вскоре внесла коррективы в эти планы: началась Великая Отечественная война.

В течение первых военных месяцев в Куйбышевскую область были эвакуированы десятки промышленных предприятий. Для работы каждого из этих заводов требовалось много электроэнергии, которой в городе в то время остро не хватало. Для увеличения ее выработки надо было срочно форсировать строительство Безымянской ТЭЦ, но и для этой стройки тоже требовалось электричество. В связи со сложившейся ситуацией в конце августа 1941 года в городе пришлось вводить режим жесткой экономии энергии. По решению обкома ВКП (б) свет в жилые дома подавался лишь по полтора часа утром и вечером. В остальное время электричеством снабжались только оборонные предприятия, которые продолжали прибывать в Куйбышев с западного направления.

Крайним сроком пуска первой очереди Безымянской ТЭЦ в решении Совнаркома был назван октябрь 1941 года. Вот как вспоминал о том нелегком времени первый директор теплоэлектроцентрали Владимир Смирнов:

Я принял Безымянскую ТЭЦ 12 июля 1941 года, зная, что пустить ее надо как можно скорее. Вместе со мной на площадку прибыли еще несколько специалистов. Что мы увидели? Строительство находилось в самом разгаре. Закончены, но еще в лесах, главный корпус, котельный и турбинный залы… А строителей – как птиц весной на деревьях, только черенки лопат мелькают. И над всем этим – огромный плакат: «Родина в опасности!»

Смирнов начал свою работу на ТЭЦ в сложнейшей ситуации, когда на объекте остро не хватало рабочих рук, и особенно квалифицированных кадров, не поставлялись вовремя самые необходимые материалы и оборудование, а темпы строительства ему установили чрезвычайно высокие. В этих экстремальных условиях 15 октября 1941 года на Безымянской ТЭЦ, вопреки всему, был поставлен под нагрузку первый турбоагрегат. Со стороны это выглядело вполне буднично: рабочие растопили котел, подняли в нем давление, продули паропроводы, и горячий пар пошел на турбину. Это делалось строго по технологии, как и положено, только все происходило максимально быстро. Рабочие и инженеры прекрасно понимали, какая ответственность в тот момент ложилась на каждого из них.

Предписанные нормативами 72-часовые испытания успешно выдержали все — и котел, и турбина, и насосы, и трубопроводы, и самое главное — люди. В итоге 18 октября 1941 года, когда государственная комиссия подписала акт о приемке Безымянской ТЭЦ в эксплуатацию, выработанное ею электричество впервые было подано в объединенную энергосистему Куйбышевской области.

Заработала первая турбина АТ-25 с генератором мощностью 25 тысяч киловатт. Одновременно начал действовать также и котел производительностью 200 тонн пара в час, необходимого городу для отопления, а промышленным предприятиям — для работы.

Специалисты-энергетики при этом отмечают, что в мирное время ни один директор строящейся электростанции никогда не стал бы ставить под нагрузку генератор, не имея при этом на объекте резервных агрегатов. В октябре 1941 года Смирнов пошел на этот риск осознанно, что объяснялось тяжелой военной обстановкой в стране. И если бы тогда на станции вдруг случилась авария – не сносить бы директору головы.

Первый турбоагрегат Безымянской ТЭЦ более года выдавал энергию без остановки и без профилактического ремонта, причем его не выключали даже после того, как на станции пустили дублирующие механизмы. Перерыв в работе котла означал бы, что нужно затратить сутки на его остывание, а затем — еще несколько часов на выгрузку из него шлака. В условиях военного времени это было непозволительной роскошью. Лишь позже, когда остановка агрегатов стала острой необходимостью, по согласованию с обкомом ВКП (б) на все названные операции разрешалось отвести не более 5–6 часов.

В ноябре 1941 года от Безымянской ТЭЦ были проложены первые тепловые сети диаметром 500–600 мм и длиной около 10 км. Пар сначала подали на предприятия, и лишь затем – в отопительную систему прилегающего к ним нового жилого поселка.

Здесь нужно отметить, что строительство самой первой теплотрассы в городе протяженностью 2 километра, питавшейся от Самарской ГРЭС, началось еще в 1932 году, и через год оно было завершено. Тогда в качестве материала для труб использовалось дерево. Тепло получили 15 зданий, среди которых были корпуса Жигулевского пивзавода, дом облисполкома на улице Вилоновской, Дом Красной Армии и баня № 2. Но это был, так сказать, лишь пробный камень в деле строительства самарских тепловых трубопроводов.

По-настоящему же масштабное развитие центрального теплоснабжения в Куйбышеве началось лишь в 1941 году, когда в город был эвакуирован целый ряд оборонных предприятий с запада страны. Источниками тепловой энергии, передающейся по трубам с горячей водой, были Безымянская ТЭЦ и Куйбышевская ГРЭС. В конце 1942 года в областном центре образовалось управление тепловых сетей (УТС), в структуре которого выделили два сетевых района – Куйбышевский, с питанием от ГРЭС, и Безымянский, со снабжением теплом и паром от новой теплоэлектроцентрали.

Уже через месяц после пуска первый турбоагрегат Безымянской ТЭЦ достиг установленной мощности. В январе 1942 года на станции заработала вторая турбина, а в декабре того же года – третий силовой агрегат. К этому моменту электрическая мощность Безымянской ТЭЦ достигла 75 тысяч киловатт, в то время как вся Куйбышевская энергосистема тогда вырабатывала 136 тысяч киловатт.

Несколько раз в течение военных лет на Безымянской ТЭЦ происходили технологические сбои, а зимой 1943 года здесь случилась серьезная авария. В одном из котлов образовался свищ, из которого началась утечка воды, а из-за этого могли выйти из строя соседние агрегаты и трубы. Морозным вечером котел пришлось полностью остановить. Когда температура в нем снизилась до 80° С, главный инженер станции Михаил Матюнин (впоследствии – главный инженер «Куйбышевэнерго») и мастер участка Владимир Гайдуков, надев на себя телогрейки, валенки и огнеупорные костюмы, отправились в пылающее пекло. Смельчаков пытались остановить, но для них судьба производства, работавшего на оборону страны, была дороже собственной жизни.

Матюнин и Гайдуков бросали впереди себя доски на раскаленную золу, и затем шли по ним, осматривая трубы. А их в котле – десятки. Попробуй в этом лабиринте найти, в какой образовалась протечка! Дышать было почти нечем, но инженерам повезло: место аварии они обнаружили довольно быстро. Пошли обратно, но тут загорелись доски под их ногами. По пылающему шлаку обоим все же удалось выбраться наружу живыми и относительно невредимыми, и здесь их встречали как героев. Поврежденную трубу обрезали и перекрыли уже сверху, не влезая в котел. В половине пятого утра агрегат запустили снова, а в семь часов он уже был подключен к сети. Ни один потребитель электроэнергии даже не заметил, что всю ночь у станции была пониженная выработка.

Безымянская ТЭЦ в течение всех военных лет бесперебойно снабжала энергией комплекс оборонных заводов Куйбышева, десятки предприятий пищевой и легкой промышленности, давала тепло для тысяч квартир, больниц и школ. Не раз теплоэлектроцентраль завоевывала переходящее Красное знамя Государственного комитета обороны. К началу 1945 году станция после ее расширения вырабатывала уже 516,7 миллиона киловатт-часов электроэнергии. В апреле того же года Безымянская ТЭЦ была удостоена высшей награды страны – ордена Ленина. Тогда же орденами и медалями были награждены свыше 30 лучших работников станции и системы «Куйбышевэнерго».

Официальное расформирование Управления Особого строительства НКВД СССР и Безымянского лагеря произошло в феврале 1946 года, когда в Куйбышевской области в основном было завершено строительство всех ранее запланированных промышленных предприятий. При этом строительство нефтепроводов, подающих сырье на Крекинг-завод, было передано вновь образовавшемуся Нефтестройлагу НКВД СССР.

Вскоре после большого перерыва в гидростроительстве, вызванным войной, советское правительство решило вернуться к вопросу о сооружении Куйбышевской ГЭС на Волге. При этом были учтены прежние ошибки в организации финансирования строительства и в его снабжении. Как известно, о возрождении прежних грандиозных планов, но уже на новом, более высоком уровне, советские граждане узнали из постановления Совета Министров СССР от 20 августа 1950 года, в котором говорилось о начале строительства Куйбышевской гидроэлектростанции мощностью 2 миллиона киловатт.

Величайшая стройка коммунизма

Местом дислокации новой ГЭС был определен створ между только что образованным на правобережье Волги рабочим поселком Жигулевск (бывшее село Отважное) и левобережным селом Кунеевка (рис. 86, 87). В настоящее же время это село уже не существует: его затопило еще в 50-е годы при подъеме уровня водохранилища. А примерно на том месте, где оно когда-то стояло, ныне частично располагаются шлюзовой канал и прочие шлюзовые сооружения ГЭС, а частично – кварталы Комсомольского района Тольятти.

Возведение гигантского по тем временам гидроузла было поручено специально созданной организации – Куйбышевгидрострою. При этом, согласно существовавшей тогда практике, для обеспечения громадных стройплощадок рабочими руками ему дополнительным закрытым постановлением Совета Министров СССР был придан вновь образованный Кунеевский исправительно-трудовой лагерь (ведомственный почтовый шифр ДЗ-15).

Местом дислокации этого секретного объекта тогда же был определен город Ставрополь. Характерно, что и Куйбышевгидрострой, и Кунеевлаг в то время подчинялись МВД СССР, а вовсе не какому-нибудь строительному министерству.

Первым начальником Куйбышевгидростроя тогда же был назначен генерал-майор инженерно-технической службы Иван Васильевич Комзин (1905-1983), который одновременно стал и начальником Кунеевского ИТЛ. В конце 20-х годов он окончил высшее инженерно-строительное училище в Москве, после чего участвовал в возведении легендарной Магнитки и ряда других уральских заводов. В годы Великой Отечественной войны он занимался строительством оборонительных сооружений на самых ответственных направлениях удара фашистских войск, а после освобождения советской земли руководил восстановлением портовых сооружений сначала в Севастополе, а затем в Таллине и других городах Прибалтики. После этого Комзин и был назначен начальником строительства Куйбышевской ГЭС, по окончании которого он был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Затем при личном одобрении Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева он был направлен в Египет для руководства возведением Асуанской гидроэлектростанции, которую в то время называли не иначе как «символ советско-египетской дружбы». По окончании работы на берегах Нила Иван Васильевич еще некоторое время находился в штате Минэнерго СССР и одновременно вел преподавательскую работу в Московском инженерно-строительном институте. После кончины И.В. Комзина в 1983 году его именем была названа одна из улиц Тольятти.

Но вернемся к началу 50-х годов, когда в районе тогдашнего Ставрополя разворачивалась грандиозная панорама «стройки века». Уже в течение августа-сентября 1950 года здесь были сформированы все основные структуры и подразделения Куйбышевгидростроя. В течение августа – декабря 1950 года в левобережье Волги выросли два барачных поселка заключенных. Тогда же при их участии в декабре 1950 года на строительстве ГЭС началась отсыпка камня в банкет.

Так называли трехсотметровую каменную дамбу в русле Волги у правого берега. При этом отсыпка велась со льда Волги, через несколько прорубей, что, конечно же, было связано с немалым риском. А вот 18 февраля 1951 года в хронике строительства ГЭС считается особой датой: в этот день ковш экскаватора вынул первый кубометр грунта для котлована на месте будущего здания гидроэлектростанции. Поэтому считается, что именно с указанной даты на строительстве завершились все подготовительные работы, и «великая стройка коммунизма» вступила в свой главный этап.

В течение 1950-1953 годов заключенные в разных уголках Куйбышевской области построили сотни километров магистральных автодорог.

Специально для этих целей приказом МВД СССР было создано Управление ИТЛ Гушосдора МВД СССР. Это управление в 1951 году начало строительство постоянного железобетонного моста через Самару в областном центре. Все работы на этом объекте завершились 15 сентября 1954 года, когда по нему было официально открыто движение. А немного раньше, в течение зимы 1950-1951 года, заключенные «автодорожных» лагерей Гушосдора приступили к сооружению моста через реку Сок неподалеку от той точки, где она впадает в Волгу. Строительство же самого автомобильного шоссе «Куйбышев – Ставрополь» началось несколькими месяцами позже, для чего у подножия Сокольих гор.

Тогда же были достроены и железнодорожные линии «Сызрань-Жигулевск» и «Куйбышев-Ставрополь».

Уже в сентябре 1950 года отряды заключенных под руководством технических специалистов начали необходимые ремонтные работы на 50-километровом участке рельсового пути между Сызранью и Переволоками, а затем основным занятием лагерников стала прокладка новой железнодорожной линии на отрезке от Переволок до Жигулевска. К середине июля 1951 года сооружение всего 40-километрового участка пути было завершено, а 24 августа того же года состоялось официальное открытие регулярного движения по железной дороге «Сызрань – Жигулевск». Одновременно велось и строительство левобережной железнодорожной линии на отрезке от поселка Горного (ныне он входит в Красноглинский район Самары) до Ставрополя. Этот 90-километровой отрезок рельсового пути был полностью готов к середине осени 1951 года, а 30 ноября официально открылось движение по левобережной железнодорожной линии «Куйбышев – Жигулевское море».

Одновременно другие отряды заключенных сразу с двух сторон тянули к району гидростроительства высоковольтные линии электропередач, поскольку собственных мощных источников энергии в Ставрополе и Жигулевске в то время еще не было. В сентябре 1951 года было закончено строительство линии электропередач «Куйбышев – поселок Комсомольск», благодаря чему на стройплощадки началась подача тока с Безымянской ТЭЦ и Куйбышевской ГРЭС. А 21 декабря вступила в строй действующих линия электропередач «Сызрань – Жигулевск» протяженностью 96,7 километра, по которой Куйбышевгидрострой стал снабжаться еще и энергией от Сызранской ТЭЦ.

Краткая хроника дальнейших наиболее важных событий на строительстве ГЭС в 1951-1953 годах тех лет такова. В июле 1951 года в районе села Зеленовка на левом берегу Волги началось строительство нижних судоходных шлюзов гидроузла. Неподалеку от этого места 16 ноября того же года заключенные лаготделений №№ 3 и 4 приступили к возведению левобережного большого бетонного завода. В марте 1952 года началось сооружение 8-километровой перемычки водосливной плотины гидроэлектростанции. Строительство верхних судоходных шлюзов Куйбышевской ГЭС было начато 16 июня того же года, а 19 декабря в Жигулевске госкомиссия приняла в эксплуатацию здания больничного городка Куйбышевгидростроя. В эти же декабрьские дни началось бетонирование днища нижних шлюзов Куйбышевской ГЭС. По программе культурного строительства 15 февраля 1953 года в поселке Солнечная Поляна близ Жигулевска начал работу новый клуб нефтяников. В апреле того же года был сдан в эксплуатацию Жигулевский камнещебеночный завод, а уже 30 июля в фундамент здания ГЭС легли первые кубометры бетона местного производства.

Крупнейшим объектом на первом этапе этой грандиозной стройки считался котлован ГЭС, куда в первой половине 1953 года круглосуточно, в три смены, выходило от 12 до 15 тысяч заключенных, а также до 2-3 тысяч вольнонаемных рабочих и технических специалистов. В это время труд заключенных, как и в середине 30-х годов, снова стал стимулироваться прогрессивной системой зачета рабочих дней. Это означало, что при выполнении нормы на 121% и выше один день ударной работы такому передовику засчитывался за три дня его заключения в лагере. В результате на строительстве росла производительность труда, а на большинстве участков выполнялся производственный план.

К концу 1954 года на котловане работало не более 6 тысяч заключенных и примерно столько же вольнонаемных строителей, в основном бывших лагерников, которые еще буквально за 2-3 месяца до этого сами жили в бараках за колючей проволокой. А еще одним важнейшим объектом Куйбышевгидростроя на первом этапе была водосливная плотина, на которой в течение 1954 года ежедневно работало от 9 до 11 тысяч лагерников и около 2,5 тысяч вольнонаемных рабочих и служащих.

Наибольшее число заключенных работало на подготовке опалубки, на армировании и укладке бетона, и особенно – на его уплотнении с помощью ручных вибраторов. О масштабах и темпах работы строителей ГЭС, из которых еще в середине 1953 года примерно 75 процентов составляли заключенные, говорят следующие цифры. В течение 1950–1955 годов здесь было вынуто из котлованов и карьеров, а затем вывезено в другое место 190 миллионов кубометров грунта и горных пород. Это вдвое превышает объем земли, перемещенной при строительстве Суэцкого канала. За то же время в тело плотины и прочих гидросооружений было уложено 7,4 миллиона кубометров бетона и железобетона, причем в самый разгар строительства здесь в течение суток иногда укладывалось до 20 тысяч кубометров материала, что в то время было мировым рекордом.

В итоге к октябрю 1955 года на строительстве была намыта земляная плотина длиной 2,8 километра, шириной у основания 750 метров и высотой 52 метра. Здесь же выросла водосливная плотина длиной 981 метр и шириной у основания 300 метров. А построенное вскоре здание ГЭС имело длину по фронту 700 метров, ширину 100 метров, высоту 85 метров. Плюс к тому это здание уходит в землю на глубину 45 метров, а его фундамент имеет по 350 метров в длину и ширину.

Если 16 ноября 1953 года на Куйбышевском гидроузле были уложены первые кубометры бетона в тело водосливной плотины, то уже в июле 1954 года строители завершили бетонирование всей фундаментной плиты здания ГЭС. После этого стройка вступила в очень ответственный период – создание сплошного тела плотины, полностью перегораживающего русло реки. Началом этих работ считается 15 августа 1955 года, когда земснаряды приступили к перекрытию левой протоки Волги. Намывка земляной дамбы завершилась через два месяца, и уже 24 октября того же года волжскую воду пустили в котлован ГЭС. Благодаря этому стало возможным перейти к одному из главных этапов строительства — перекрытию правобережного прорана Волги. Важнейшая операция началась 30 октября 1955 года, а завершилась 31 октября, всего через 19 часов 35 минут после сброса в воду первого бетонного куба, хотя по существовавшим тогда нормативам на перекрытие такой широкой реки, как Волга, отводилось не менее 48 часов.

Полностью котлован водосливной плотины был затоплен только в апреле 1957 года, и лишь 10 июня 1957 года уровень Куйбышевского водохранилища наконец-то достиг проектной отметки. К этому моменту в его ложе уже было накоплено около 58 миллиардов кубометров воды, а площадь водохранилища достигла 5900 квадратных километров. Его длина составила 510 километров, а наибольшая ширина – 27 километров. В то время оно было крупнейшим в мире искусственным водным объектом.

До этого в ноябре-декабре 1954 года строители производили монтаж рабочих ворот на нижних шлюзах, что позволило 30 июля 1955 года пропустить через них первый пароход. На другой день состоялось официальное открытие временной судоходной трассы через плотину ГЭС.

Полностью же эта «водная лестница» была готова к 5 мая 1956 года, когда через верхние шлюзы прошел первый пароход. Одновременно со строительством плотины в уже построенном здании ГЭС шли монтаж и наладка энергетических гидроагрегатов, призванных превращать энергию падения волжской воды в удобную для использования электрическую энергию.

Уже 29 декабря 1955 года первый агрегат Куйбышевской ГЭС был введен в эксплуатацию. Пятый гидроагрегат Куйбышевской ГЭС заработал 8 сентября 1956 года, двенадцатый — 28 декабря того же года, а последний, двадцатый по счету — 14 октября 1957 года. Считается, что в этот день завершился основной этап сооружения Куйбышевской ГЭС. С указанного момента строители были заняты лишь исключительно устранением многочисленных недоделок на гидроэлектростанции, а также возведением административных, коммунальных, социальных и прочих объектов, входящих в инфраструктуру как самого гидроузла, так и городов Ставрополя и Жигулевска.

В течение 1956-1958 годов, на завершающем этапе гидростроительства, в район Куйбышевской ГЭС один за другим стали наведываться высокопоставленные работники ЦК КПСС и Совета Министров СССР.

Первым из них был Вячеслав Михайлович Молотов, который осенью 1956 года прибыл в Ставрополь в ранге министра иностранных дел СССР. Ветеранам гидростроительства его визит в первую очередь запомнился тем, что министр прилетел на Куйбышевский гидроузел по пути из Америки, после заседания Генеральной ассамблеи ООН. В клубе гидростроителей Молотов выступил перед партийно-хозяйственным активом Куйбышевской области, и в первую очередь рассказал о международном положении, в которой в то время находилась наша страна.

Затем министр в сопровождении руководителя строительства И.В. Комзина министр иностранных дел спустился в котлован водосливной плотины, который в то время готовили к затоплению. Узнав о приезде на ГЭС самого Молотова, который при Сталине считался вторым лицом в государстве, у котлована собрались тысячи рабочих и служащих, а также множество заключенных, которые встретили приехавших аплодисментами и общей овацией. При этом очевидцы события сообщают, что телохранителей при министре практически не было: лишь позади него следовали два человека в штатском. Роль главного охранника Молотова взял на себя сам Комзин, который, по воспоминаниям ветеранов Куйбышевгидростроя, раздвигал толпу своими огромными, поистине богатырскими руками и все время повторял: «Дайте старичку пройти!»

В общей сложности Молотов пробыл среди рабочих не менее получаса. Он вел себя очень просто: беседовал со всеми желающими, в том числе и с заключенными, отвечал на их вопросы о возможной амнистии, в доступной форме рассказывал о международной обстановке и остро клеймил «империалистов — поджигателей войны». Самое интересное, что никто из окружающих даже и не пытался задавать ему «неудобные» вопросы – например, о секретном докладе Хрущева на ХХ съезде, о культе личности Сталина, о причинах массовых репрессий, и так далее. Вскоре Молотов поблагодарил рабочих за общение с ним, в сопровождении Комзина прошел сквозь толпу к своей машине и уехал в Куйбышев.

В середине октября 1957 года на строительство ГЭС приехал секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, который выяснял возможность официальной сдачи ГЭС в эксплуатацию к 40-летию Великого Октября. Однако у эксплуатационников было много претензий к строителям по поводу недоделок, а также благоустройству гидроузла и жилых кварталов. В результате было решено перенести открытие ГЭС на август 1958 года.

Но, конечно же, самым высокопоставленным гостем на Куйбышевской ГЭС был Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев, который 9 августа 1958 года на специальном поезде прибыл в Жигулевск на церемонию торжественного открытия крупнейшей в мире гидроэлектростанции.

Торжественный митинг по поводу окончания строительства ГЭС был назначен на 15 часов, а с утра Хрущев и сопровождающие его лица осматривали сооружения гидроэлектростанции. Сначала руководитель государства наблюдал за шлюзованием судов, а потом специально для него на водосливной плотине 250-тонным краном подняли несколько затворов, чтобы Никита Сергеевич смог увидеть сброс воды с 25-метровой высоты. После этого все прошли в машинный зал здания ГЭС, где пояснения лидеру партии давали директор гидроэлектростанции А.К. Рябошапко и главный инженер М.А. Саркисов. Здесь Хрущева попросили перерезать алую ленточку, что знаменовало собой запуск последнего агрегата станции. После этого Первый секретарь ЦК КПСС лично повернул рубильник. Под гром оваций многотонная махина плавно начала вращаться, а уже через несколько минут заработала на полную мощность.

К трем часам дня вокруг здания ГЭС собрались десятки тысяч людей – участники строительства, жители Ставрополя и Жигулевска, советские и иностранные журналисты, простые рабочие и служащие, а также много бесконвойных заключенных. Все ждали от Н.С. Хрущева торжественных, проникновенных слов, или хотя бы выражения похвалы в адрес участников реализации грандиозного проекта, однако его речь многих удивила и даже вызвала недоумение. Выступление Первого секретаря ЦК КПСС с самого начала выглядело очень сухим, без какого-либо намека на благодарность людям в связи с окончанием строительства.

А в конце своей речи Никита Сергеевич и вовсе заявил следующее: возведение гидроэлектростанций для государства совершенно невыгодно, поскольку это очень дорогостоящее занятие. По его мнению, нам лучше строить тепловые электростанции, которые достаются стране не такой дорогой ценой. Пусть эти станции будут меньше по размерам и мощности, чем Куйбышевская ГЭС, зато на те же деньги их можно построить больше.

Слушатели были немало удивлены такой речью Первого секретаря ЦК КПСС и даже слегка разочарованы. Ведь до этого с самых высоких трибун им говорили, что энергия ГЭС – самая дешевая из всех. А тут из уст первого лица государства пришлось услышать совершенно обратное.

Хроника дальнейших официальных событий вокруг пуска гидроэлектростанции хорошо известна. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1958 года Куйбышевской ГЭС была переименована в Волжскую ГЭС, и одновременно ей присвоили имя В.И. Ленина. В соответствии с другими Указами более пяти тысяч участников гидростроительства удостоились государственных наград, в том числе двадцати пяти из них было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Гораздо менее известно, что после торжественного открытия Куйбышевской ГЭС многие работники Кунеевского ИТЛ также получили ордена и медали. Кроме того, свыше сотни лагерников, наиболее отличивших­ся при строительстве, закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР «О льготах заключенным, отличившимся на строительстве Куйбышевской ГЭС» от 10 августа 1958 года были освобождены от дальнейшего отбытия наказания, а нескольким сотням других заключенных сократили сроки их пребывания в лагере.

В связи с намеченным еще в начале 50-х годов сооружением крупных химических и нефтехимических предприятий в районе Ставрополя и Жигулевска здесь в это время параллельно с возведением Куйбышевской ГЭС началось также и строительство теплоэлектроцентралей.

Последующее развитие энергокомплекса в этом городе происходило уже после переименования Ставрополя в Тольятти, когда советским правительством было принято решение о строительстве крупнейшего в СССР завода для производства малолитражных легковых автомобилей. Как известно, в апреле 1970 года с главного конвейера АвтоВАЗа сошли первые «Жигули».

А еще на первом этапе строительства волжского автогиганта здесь же началось возведение ТЭЦ АвтоВАЗа, которая в ноябре 1967 года уже начала отпускать потребителям тепловую энергию, а в декабре 1969 года – также и электричество. Вскоре после начала производства малолитражек на ТЭЦ АвтоВАЗа началось строительство ее второй очереди. В период с 1975 по 1979 годы общая электрическая мощность ВАЗовской теплоэлектроцентрали превысила 1100 мегаватт.

В настоящее время вопрос о строительстве в Самарской области новых источников тепловой и электрической энергии не ставится, поскольку, согласно официальным сводкам, у нас уже нет того энергетического дефицита, который наблюдался в 80-е годы. Причиной тому стало не только падение уровня промышленного производства в области в кризисные 90-е годы, но и успешные меры по экономии энергии, которые за последнее время были внедрены государственными и частными пользователями.

Ныне крупнейшей энергосбытовой компанией Самарской области является ОАО «Самараэнерго», которая обеспечивает около 78 процентов общего электроснабжения нашего региона. Ее основные потребители — это предприятия химической, нефтехимической, нефтеперерабатывающей, металлургической и машиностроительной промышленности, железнодорожного транспорта, нефтедобычи и производства строительных материалов.

В состав ОАО «Самараэнерго» входят 18 отделений, расположенных в разных городах и населенных пунктах Самарской области. Всего на территории Самарской области компания имеет 540 тысяч точек поставки электроэнергии по договорам электроснабжения.

Валерий ЕРОФЕЕВ

*

По теме

Back to top button