«Я так думаю!» Владимир Громов. Говорим о пиаре
Размышляем о блогерах и гражданских журналистах. Говорим о том, какой бывает пиар, белый, черный, коммерческий, политический, какой угодно и пришли к тому, что все основывается на обычных человеческих ценностях. — Пиар бывает таким, какие бывают люди. Какие они внутри. Для меня нет большой разницы, как человек занимается пиаром, или вытачивает детали, или чинит сапоги, если человек хорошо делает свое дело и с уважением относится не только к работодателю, но и к миру, своим детям, которым нужно будет смотреть в глаза. Смотреть и говорить: «Чем ты занимался сегодня на работе?». Делать хорошо свое дело, так, чтобы в мире становилось немножко лучше. Мне кажется, это идеально для любой профессии.
— Сегодня в редакции «Самара today» мы рады приветствовать интересного человека, давнего знакомого, занимающегося самыми разными видами деятельности, в том числе и общественно-политической. Будем говорить о пиаре. Эта тема достаточно любопытная и она очень актуальная и, я думаю, и вам есть что на эту тему сказать и те вопросы, которые я буду задавать от имени наших телезрителей, они тоже имеют право на существование. Владимир Громов, начальник управления по стратегическим коммуникациям Самарского филиала ООО «Волжская ТГК».
— Добрый день.
— Это ваша официальная должность. Она мало имеет отношения к пиару, хотя немножко имеет.
— Ну, как? Я вообще деньги там получаю за то, что занимаюсь там пиаром, давайте, только не будем говорить моему начальству, что моя должность мало имеет отношения к пиару, иначе мне будет сложно.
— Хорошо. Я в начале хотел бы определить формат нашей тематики. Мне кажется, что процентов двадцать от общего числа населения российской страны имеет отношение к политике, тем более к такой странной политике, которая сейчас происходит в России.
Не более, чем двадцать процентов, это либо очень политизированные люди, либо те, кто в ней участвуют, либо сочувствуют, либо, либо…
И процентов восемьдесят, как мне кажется, населения страны, мало интересуется всем этим и, может быть, то, до чего мы дошли сегодня, возможно, это результат того, что все почти не интересовались, что там происходило, что там делали господа депутаты и другие и вот мы пришли к тому, к чему пришли…
Мы пришли к тому, что такое понятие как «пиар», а на самом деле — это важнейший инструмент любого бизнеса, где promotion, продвижение, пиар – это является частью бизнеса, нормальной, во всех странах мира это существует и это цивилизованно работает. И у нас это существует. Я знаю, что даже проводятся такие интересные акции «Серебряный лучник», да?
— Да, да.
— Это конкурс, как раз, где подводятся итоги тех, кто пытается как-то неформально работать в формате продвижения.
Но есть и черный пиар, если будем считать, что это белый пиар, — есть и черный пиар. Есть такое понятие тролли, троллинг и даже мне попалась на глаза информация, что в Петербурге проходит специальная конференция «Пиар в интернете». «Участники мероприятия обсудят вопросы нью-медиа релейшнз, взаимоотношения с он-лайн изданиями, блогерами, использования пиар-форматов, возможности новых медиа, паблик-релейшнз без бюджета». И участники станут дипломированными специалистами. То есть, тема на слуху, тема актуальная.
Вот вы, глядя на все это изнутри, с чего бы начали этот разговор?
— Разговор интересный, конечно, хотелось бы, чтобы был. Вот вы про двадцать, восемьдесят процентов сказали, в принципе…
— Это не точно, да?
— Я не знаю, насколько точно, не точно. Дело в том, что это не только у нас, это во всех странах.
— Да?
— Во всех нормальных странах, кроме революционных моментов, когда руки к топору, или что-то еще, это обычно так. Американцы проводили первые исследования политической рекламы в сороковых годах, во времена войны еще, тем не менее у них проходила предвыборная компания и Лазарсфельд Пауль проводил исследования, много кто… Они обнаружили жуткие вообще для себя вещи.
Одно исследование показало, что рекламу политических кандидатов читают только их приверженцы и сторонники, а противники не читают, ну, то есть, грубо говоря, мне нравится Путин, я читаю про Путина, мне нравится Навальный, я читаю про Навального и про Путина я читать не буду. И более того, они там очень четко определили, кто за демократов голосует, кто за республиканцев.
Если белый преуспевающий, значит, за одну партию будет голосовать с вероятностью высокой, если черный и бедный, значит, за другую партию, И они там в ужасе были, что же там с нашим пиаром?
Казалось бы, пропаганда в Советском Союзе была, в Германии, мы там пропагандой занимаемся, — ничего не идет.
Потом обнаружили вторую штуку под названием многоступенчатая коммуникация, это когда люди пытаются сократить свои энергетический, интеллектуальные затраты на вещи, которые прямо их в жизни не касаются, в том числе и на политику и на что угодно и обращаются, когда наступает момент выбора к эксперту, то есть, к эксперту, который есть у них в окружении, к лидеру мнения.
То есть, если мне нужно будет заказать рекламу и я ничего не понимаю в Самаре, но вы мне знакомы и я точно не буду смотреть, какое количество рейтингов, я к вам обращусь и скажу: «Скажите, пожалуйста, где поэффективнее мне прорекламировать кабачковую икру? Я рассчитываю, что ее будут покупать пенсионеры. Где мне на пенсионеров выйти?». Вы мне скажете и я вам доверюсь, несмотря ни на какие рейтинги, ни на что-то еще. Или, покупая машину, я товарища спрошу: «А все же, друг Игорь, как ты считаешь, взять мне девяносто девятую, или Бэнтли, у меня есть три тысячи долларов?». И я ему вполне доверюсь.
— На Бэнтли как раз хватит.
— Ну, я не знаю, потому что в журналах же все ложь.
— Да?
— Ну, как же, кругом обманывают, кругом реклама, кругом враги.
И точно такая же штука, она везде в мире и, собственно говоря, и в политике тоже. И вот те самые восемьдесят процентов, а, может быть, десять процентов, я не готов сейчас точно…
— Ну, это к слову сказано.
— …которые ориентируются, которые находятся в нашей среде, они являются для нас экспертами и велика вероятность того, что мы именно у этих процентов будем спрашивать: «А, все-таки, воровал Навальный, или не воровал? Голосовать за него, или нет?». И уже ориентируясь на этого человека, который читает газеты, которому это интересно, мы будем делать свой выбор. Так что, невовлеченность в политику, — это не только наша, российская вещь, она везде.
— Это общечеловеческая.
— Это к ужасу рекламной индустрии, когда, ведь до этого была, так называемая теория, максимального эффекта, когда считали, что откуда человек может что-то знать, кроме газеты? Есть город Вена, нет города Вены, он там никогда не был, но мы в учебниках пишем, что есть город Вена и люди верят и поэтому, теоретически, через газеты, телевидения тогда не было, через газеты, через радио можно сделать все. Вот эти коммунизм строят, эти национал-социализм, мы свой американский капитализм, а потом выяснилось, что люди, оказывается, все очень активно фильтруют, а, во-вторых, не очень с интересом про все это дело читают.
— То есть, вы хотите сказать, что в конечном итоге все-таки за этим стоит бизнес?
— За чем?
— За пиар-технологиями, пиар-акциями различными? В конечном итоге направлены на то, чтобы мотивировать человека на покупку?
— Я, к счастью, занимаюсь экономическим пиаром, бизнес-пиаром, не политическим, то есть, я в двух предвыборных компаниях участвовал, в другом городе и, в общем, я очень доволен, что я больше этого не делаю. Потому, что, если в политике все происходит быстро, избирательная компания, во многом, все готовы согласиться на том, что все средства хороши для достижения цели, а через три месяца ничто не будет иметь значения и, если такие команды приезжают, кого-то там выбирают, выжигают поле, отправляются дальше и ни с кем не нужно потом общаться, не нужно жить на этой земле, то у нас в бизнес-пиаре стратегия более долгая, она многолетняя и, по определению, она более этичная. То есть, можно там Кока-колу, или Пепси-колу в каких-то рекламных трюках обвинять, что-то еще говорить, этично, не этично, но это компания…
— Но Кока-кола останется Кока-колой.
— … которая строит свой имидж надолго. Мы понимаем, что она, если будет какой-то черный пиар делать против своего конкурента, она будет делать его не так, как в политической компании, когда могут подбросить, что тот-то внук инопланетянина, этот, наоборот…
— И вообще готовит из червяков каких-то там экстракты.
— …ну, да, это есть. Правда, иногда правда сама достаточно забавнее и интереснее самого черного пиара. И вы упомянули пиар-конкурсы. Они тоже есть, они тоже имеются, но, конечно же и в экономическом пиаре далеко не все пиар-акции могут выдвигаться на эти конкурсы, просто потому, что они не должны быть открыты массовому зрителю и в этом их суть. Например, лет десять назад в Петербурге была новость про то, что какой-то миллиардер уронил какие-то мега-дорогие часы в Неву и объявил о том, что даст десять тысяч долларов тому, кто их найдет.
— Все рванули, да?
— Водолазы, все снимали, новость подхватили федеральные СМИ. Выяснилось потом, что это просто была раскрутка часов, чтобы через месяц их поднять и выяснилоть, что они ходят, то есть, весь смысл был в этом. Естественно, если бы все сразу сказали, что мы сейчас будем рекламировать, что наши часы лежат в Неве, не было бы так интересно.
— Понятно.
— Поэтому, да, не все вовлечены в политику, но в пиар вовлечены все. Пиар, сокращенно от Public Relations, связи с общественностью, от улучшений связей с общественностью и каждый человек, который причесывается с утра, или бреется, или, хотя бы, набрасывает халат перед тем, как открыть дверь, он строит как-то свои связи с общественностью и он делает это не только для себя, а и для тех целевых аудиторий, для тех людей, с которыми он общается.
— Еще немного поговорим о политическом пиаре. Вы могли бы коротко, в двух словах охарактеризовать политическую ситуацию в Самарской области, именно с точки зрения…
— Я не специалист в этом. Вот, если меня про экономический пиар будете спрашивать, я вам готов сказать, а где у нас самые сильные пиарщики, ну, приблизительно.
— А где?
— Они там, где они нужнее всего, естественно, там и специалисты. Понятно что… ну, себя мы хвалить не будем, хотя у нас очень много всяких конкурсов и побед, мне приятно смотреть за тем, как «Мегафон» работает. Сотовая компания, находясь в ситуации жесткой конкуренции массовых продаж, конечно, они очень активно занимаются продвижением. А, с другой стороны, условный мукомольный завод какой-то, где у него ценовая конкуренция больше, ему меньше нужно заниматься этим. Да, конечно, вы правильно сказали, многие еще выходят в интернет и сейчас там многие вещи, которые находятся на грани классических технологий, Public Relations чего-то совсем нового.
— Появляются совсем ужасные вещи такие, с моей точки зрения, допустим, в «Фейсбуке» у нас есть страничка, в «Контакте», в «Твиттере», мы там фигурируем, как «Самара today» и кроме того, что есть очень много друзей-читателей, в «друзья» набиваются представители компаний, которые в конечном итоге потом это используют для продвижения своего бизнеса и встает вопрос: они в социальную сеть сознательно идут для того, чтобы улучшить свои продажи, внедряясь в доверие.
— Это понятно. На мой взгляд, это вполне этично. Не этичны другие вещи. Например, у известного блогера, Артемия Лебедева, у него многотысячная аудитория, у него был конкурс под названием, как бы помягче сказать, «Женская грудь года», назовем так, где девушки могут присылать свои фотографии обнаженные топлес, некоторые не топлес со своим адресом живого журнала и потом победительнице он там что-то дарил. Я был крайне изумлен, когда увидел, что пиар-специалисты некоторых компаний женского рода они фотографируются там топлес…
— Ну, понятно, продвижение своей…
— …пишут там у себя на груди «Бетонспецстрой» и ЖБИ №12, я сразу такой… ну, как-то головой — вообще, нет, а груди — важное орудие, но мне казалось, что головой вообще такие вещи нужно делать скорее, чем грудью. Ну, не знаю, если их начальство считает, что вот это хорошо, ну, может быть, хорошо.
На мой взгляд, это не очень правильно и не очень этично.
— Неправильно, я тоже считаю.
— И не очень этичные сейчас вещи появляются в интернете, вы сказали, в рамках продвижения, скажем, роботизированные. Вот к вам приходят, вы сказали, там «ЖБИ Мехстройэнергетика», это одна история, а другая история, когда создается искусственный интеллект и роботы, общающиеся, так называемые боты, они изображают живых людей, они самообучающиеся, то есть, условно говоря, к вам приходит в «Живой журнал» Вася Иванов, который на самом деле является роботом и он анализирует тот поток текста, который вы выдаете, компьютер уже создает определенные фразы, не глубокие, конечно, как Шекспир, конечно, он с вами вряд ли сможет говорить, но он будет создавать у вас ощущение того, что это какой-то реальный товарищ, человек…
— И что-то ему надо.
— …нет, он будет с вами общаться до момента, когда ему не нужно будет что-то продвинуть, когда он для вас станет вот тем самым экспертом, о котором я говорил, в бетоне, в Навальном, в вопросах красоты и женской груди, то есть, на мой взгляд, это уже вещи такие, как бы, уже не сказать, чтобы хорошие, когда идет явный обман, идет явный роботизированный обман, а это тоже сейчас очень мощно продвигается. Уже сейчас не этап того, что один человек под восемнадцатью именами пишет: «Я попробовал мороженное такое-то, оно классное!». А другой: «Ох! А мне как нравится!». Третий говорит: «Да, я тоже попробую!»
— А это все он говорит.
— Да. И все ждут, что и четвертый сейчас скажет: «Да! Я пойду попробую!». А вещи, когда это все уже начинает делать компьютер, это уже как-то, на мой взгляд, более разрушительная стадия.
— Да, это более страшные вещи. Но то, что делают люди, — вот я еще хочу поделиться одним опасением, которое меня посетило. Вчера, или позавчера я получил по электронной почте письмо, хоть есть и спам-фильтры, то есть спама я очень мало получаю, нормально работает почта, а это — предложение разослать какую-то информацию по моей личной базе клиентов, мне обещают заплатить и говорят, что если будешь делать это регулярно с нами, будешь регулярный иметь заработок. То есть, видите, здесь сразу и этика и нарушение многих всяких вещей.
— Ну, этических, по крайней мере, я считаю, что этические есть. Хотя, вы знаете, вот про черный пиар вы говорите, есть две позиции и, в основном, как-то они среди политических пиарщиков, я слышал на конференциях. Одни говорят, что: «Я не считают черным пиаром то, что не запрещено законом. Да, вы можете считать, что это подло, можете считать, что это – гадко, а я… в законе не запрещено, все – вопросов нет!». Другие говорят, что, все-таки, надо как-то соблюдать, нужно соблюдать этику.
— Мораль должна быть, мораль и этика, конечно.
— Да, но мы с вами понимаем, что там, где деньги, там, где капитал находятся люди, которые с моралью и этикой не считаются.
— Можно спокойно и отодвинуть.
— К сожалению, так. К сожалению, это не новизна для человечества.
— Это не новизна, но это очень создает такой водораздел между людьми, когда одни люди считают, что так нельзя и они продолжают оставаться людьми с какими-то ценностями, с какими-то человеческими привязанностями и люди, которые за килограмм денег могут принести килограмм грязи и это тоже известное дело.
— Известное, но это ведь еще чем усложняется? Люди, которые занимаются грязью, они обычно не всегда глупые, то есть глупо заниматься грязью, на самом деле это глупо. Если занимаешься, надо заниматься с умом.
— Цинично, скажем так.
— Цинично, да. И они, естественно, разрушают поле вокруг себя, аппелируя к тому, что есть разные ценности, есть разные восприятия, где-то ложь во спасение, где-то что-то еще. Я был недавно на пиар-конференции в Москве проходит одна из крупнейших, «Дни пиара» она называется и я пошел, ради интереса, на круглый стол, посвященный политическому пиару, политическому сторителлингу, рассказыванию историй. Термин, чем лучше термин, тем проще продавать заказчику.
И там были такие веселые поминки по политтехнологам, то есть собрались люди, которые продвигали депутатов в девяностых годах, мэров города, они рассказывали свои истории, которые, по сути, сводились к тому, как они обманули конкурентов, ну, и избирателей тоже. Потому, что тот-то, тот-то ни разу на выборы не приехал, но я ему там…
— Впарил.
— …я, значит, его избрал, его потом посадили, но я его избрал.
— То есть, это цинизм высшей пробы.
— Да, Причем, оговорки такие были, один говорит: «Вообще самым разочарованным избирателем был, наверное, я, хотя я его избирал. Я-то думал, что, может быть, хоть как-то…».
— На него это подействует.
— Да, на него это подействует.
— И он кем-то станет.
— Вот там, как бы, много довольно циничного, потому что…
— Ну, да, если отсутствует мораль и этика, то, естественно, присутствует цинизм.
— Нет, этика-то, она в пиаре, как и в журналистике есть кодексы, которые, казалось бы, нужно читать.
— Или хотя бы не нарушать.
— Которые, как оказалось, никто не читает по сути.
— Мы заговорили с вами об интернете, о блогосфере, о блогерах. Это тоже показательная площадка, на которой сталкиваются очень многие, разные точки зрения и есть много замечательных людей, перед которыми я снимаю шляпу, которые трудолюбивы, которые каждый день работают больше, чем тот, кто должен это делать за деньги и замечательные готовят фоторепортажи. Я мог бы даже назвать несколько тех, кто мне глубоко симпатичен из самарской блогосферы, но есть некоторые политиканы, которые считают своим долгом высказать свою политическую точку зрения, в которой облить помоями одну сторону, или другую, при этом…
Вот я всегда помню строчку Пастернака замечательную: «Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех». То есть, ничего из себя не представляющая личность, которая вообще «не есть никто и звать никак«, он может себе позволить выдавать общечеловеческие оценки. Как бы вы охарактеризовали самарский сегмент блогосферы с личной точки зрения? Я понимаю, что мы не будем устраивать рейтинги, не будем говорить, это такие, это сякие, но вы же за всем за этим следите, даже просто по роду своей работы?
— Да, по роду работы, конечно. Я кого-то знаю, кого-то не знаю, но здесь ведь опять накладывается много эффектов один на другой.
— Просто, может быть, потому, что и само понятие это, блогер, оно не до конца объяснено и не до конца люди, которые себя считают блогерами, не всегда до конца понимают, собственно, что они делают и что они хотят делать.
— И зачем, какова их мотивация.
— Да, какая мотивация. Их повезли куда-то, в какой-то колхоз и вот потом идет отчет о том, как в колхозе хорошо, бамбук там цветет и так далее. Ну, и что?
— Я могу из личного опыта сказать, что мы делали первый блого-тур года 2-3 назад, еще никто не делал, ни сотовые компании, никто и мы привезли людей на электростанцию, на Самарскую ТЭЦ. Был очень большой интерес, потому что это был первый в Самаре, все приехали, хотя Самарская ТЭЦ, она не сильно близко, в выходной день, с интересом посмотрели.
— Ну, да, тем более, режимный объект закрытый, не так просто попадешь.
— Да. Пофотографировали, а потом ко мне подходили, все брали за руку и говорили: «Слушай, а зачем тебе это надо? Он что, в депутаты идет?». Я говорю: «Нет, в депутаты он не идет, это просто элемент пиара, определенная целевая аудитория». А они: «Ну, зачем это надо?». Мне приходилось говорить, что, когда кто-нибудь напишет, что на Самарской ТЭЦ золотые унитазы и люди жируют, вы, по крайней мере, будете знать, что это не так и, может быть, вы скажите: «Нет, я был на Самарской ТЭЦ, золотого унитаза там нет». То есть, энергетики не жируют.
— По крайней мере, мне его не показали.
— По крайней мере мне не показали, да, хотя я и искал, здесь моя цель в в этом, но вы говорите про другую вещь, про мотивацию тех людей, которые этим занимаются.
Да, одна часть, конечно, действует по принципу госпожи Шапокляк «хорошими вещами прославиться нельзя», чем больше ты бросишь, чем ярче, тем, конечно, на тебя больше обратят внимание» и это понятно совершенно.
Потому, что мы можем с вами написать, что человек «икс», у него восемьсот миллионов тысяч долларов, он там что-то очень плохое сочинил и великолепность в том, что мало кто это будет проверять, потому что это обычная история, она не только в блогах, но она и в СМИ, к сожалению.
И тот человек, который это разместил, он, конечно, свой социальный статус тем самым повышает, потом ему начинают какие-то там небольшие деньги приносить, потому что он там еще про кого-то сливал.
Это отдельная история, отдельная мотивация, она нам понятна. Есть люди, которые делают это, которые в форумы вступают и бескорыстно разрушают общение, те же самые тролли, которых вы упоминали. Их основной заработок в том, что они…
— Чем больше грязи. Ну, то есть, на вес идет.
— …да, они получают удовольствие от власти, от того, что они разрушают в сообществе и от того, что люди начинают нервничать, беспокоиться, ругаться вокруг, то есть, это такое психологическое манипулирование.
— Но есть же еще и заказные, которые пишут.
— Заказные понятно, они зарабатывают, они, во-первых, решают, что они будут зарабатывать, они, ради красного словца, но за деньги не пожалеют кого угодно. Вторые просто получают ощущение власти и собственной власти, люди не очень занятые и у которых нет реального дела. Есть, конечно, гражданские активисты, которые всегда есть, их маленький процент, но мы тоже понимаем, что они всегда есть, они будут писать. Например, Игорь Кондратьев, который пишет про Самарку. Ему интересен этот район, он город на реке Самара, ему это нравится.
— И он столько про него написал.
— Видно, что там это не за деньги, ему интересно.
— Роман Сараев, допустим, который 116-й район описывает.
— Да, им нравится, они в этом чувствуют потребность и это очень уважаемо, потому что мы же с вами понимаем, что кто-то идет в журналисты, кто-то пишет, кто-то занимается чем-то еще.
— Самореализация.
— Самореализация, да и это прекрасно, потому что в человеке это есть.
— Понятно. Но мне кажется, что тут важно все-таки понимать, что, чтобы мы ни говорили сейчас о блогосфере, безусловно мы должны относиться к ней с огромнейшим уважением, потому что это та медиа-линия, которая не позволяет власти врать, в большей степени.
— Верно, параллельная информация должна существовать.
— Потому, что власти всегда хочется показать, какая она замечательная, как она нас любит, что она ночей не спит, только о нас и думает, а всегда найдется кто-то, кто скажет: «Э-э-э!». Сказали мы…
— Дело ведь не в том, что власть, а, к удовольствию наших зрителей, должен сказать, что и в области экономики распространение новых коммуникаций очень много значит. Мы, как компания, очень сильно меняемся. Например, лет пять назад общался я с руководителем пресс-службы «Аэрофлота», не помню, директор там по коммуникациям, он говорил так: «Слушайте, раньше как мы хорошо жили! Вот у меня был театр, я собираю журналистов, там занавес красивый, я в нужный момент занавес — хоп! Там сидят мои актеры, которые произносят речь, пресс-конференции, итоги сезона, мы прекрасно летаем. А потом у людей появляются камеры в мобильных телефонах и мы пишем инструкцию нашим людям – дорогие друзья, имейте в виду, что у всех камеры мобильных телефонов. Хамить мало того, что запрещалось вам раньше, а теперь вы имейте в виду, что вас скорее всего снимут и вы лишитесь работы. И это очень сильно повлияло на нашу работу и это благо».
Это благо не только для политики, но и для экономики, потому что все это становится общедоступным. Может быть, будет когда-то такой вал, что никто не будет в силах это переварить, но пока это огромное благо, причем оно благо технологическое, то есть у нас, например, энергокомпания, тепловые сети, мы проводим где-то гидравлические испытания, дали в трубу побольше напору, ждем, когда там где-то рванет и побежим смотреть. Я вам честно скажу, что бывают случаи, когда я звонил нашим ребятам, или вот мой коллега Андрей говорит: «Слушайте, в интернете написали уже, что у нас рвануло там». Они говорят: «Слушай, мы два квартала еще не доехали». Я говорю: «Быстрей туда, туда уже быстрей!». Они идут там по кварталу, обходят все это дело, у нас же нет спутника, к сожалению, или беспилотников, а люди «В контакте», или в «Самара.ру» уже говорят: «Рвануло». Я говорю: «Быстрей!». И это оказывается даже полезно. А впереди, вот я с таким блогером Антоном Носиком общался с год назад, наверное, это будет еще более прозрачно. То есть, с одной стороны, это где-то…
— Это – благо.
— Я не знаю. Вот я сейчас Замятина «Мы» перечитываю, с одной стороны, и вспоминаю там Уоррел 1984, с одной стороны, конечно, наши милые и не милые недостатки, они будут более видны, а, с другой стороны, это хорошо и никакой другой стратегии, кроме понимания того, что ты находишься в прозрачном мире не будет, потому, что вы идете и…
— Вы упомянули Оруэлла, а он как раз и является показателем того, что происходит. Недавно, вы же слышали о том, что наши власти страны пытались блогеров сделать — СМИ и наложить на них определенное вето, чтобы они были под контролем полностью и их можно было бы блокировать как угодно, но, слава Богу, это не прошло.
— Сейчас опять скандал с тем, что там прокуратура предлагает закрыть «Живой журнал» из-за того, что там появилась где-то статья по поводу того, что в России невозможно прожить без взяток. Ну, как? Мне кажется, что вода дырочку найдет все-таки, вот в этом смысле – да. «ЖЖ», у него свой формат, я не уверен, что он очень долго будет существовать, там я не вижу какой-то динамики.
— ЖЖ, по-моему, все-таки коммерциализируется он уже настолько, что иногда хочется оттуда уйти, вот я по себе сужу.
— Есть «Фейсбук», есть «В контакте».
— «Фейсбук» еще в большей степени коммерческим становится.
— Не знаю, что будет дальше, но ведь…
— Но мы-то говорим о сути, что есть люди, которые могут и имеют право высказать свою точку зрения на всю окружающую действительность.
— У них расширяется число каналов. Да, нам все сложнее будет пробиваться сквозь… и скандалы такие уже есть, когда ловят блогеров за рубежом, которые хвалит тоже самое мороженое, ему говорят: «Что же ты? Мы тебя так читали, а ты написал про мороженое и не написал, что…
— Что это стоит денег.
— …что это -«на правах рекламы«. Такие скандалы есть, но как-то этим переболеть, наверное, придется.
— Вы видите, что мы логически подходим к тому, что все-таки, наверное, должна быть самоидентификация, или самоорганизация, в блогосфере в том числе, потому что уже и сейчас, даже в этом нашем кабинете, в редакции есть люди, которые привержены одному большому, великому блогеру, есть — другие, есть вообще анархисты, которые считают, что вот он сам — и этого достаточно…
Говоря о пиар-технологиях, сам Бог велел нам сменить площадку и немножко продолжить этот разговор на другом месте, на фоне лета, потому что скоро ваш, не будем говорить профессиональный праздник, но он как называется?
— Так и называется – день пиар-специалиста, профессиональный праздник, 28 июля и я, честно говоря, не очень помню, почему так назвали, может быть, потому, что в российских классификаторах профессий, как бы, внесли эту профессию – специалист по связям с общественностью, но есть, да. Все пиар-специалисты страны будет как-то отмечать все это.
— Хорошо. То есть, не зря мы говорили о тех проблемах, которые волнуют не только специалистов и обычное население, на которое направлены лучи этих пиар-потоков и технологий, а, давайте, вернемся к тому, о чем мы говорили, — к блогосфере, к тому, что это замечательное достояние сегодняшней нашей жизни, России и, что есть информационные потоки, которые не позволяют манипулировать стопроцентно информационной жизнью, что можно услышать голос правды и другое дело кому какая правда и что есть правда…
— Это все понятно, но действительно, это огромное благо, что мы можем, имеем большие возможности сравнивать. Может быть, мы имеем меньшее время сравнивать и квалификации, чтобы сравнивать, но теперь действительно масса параллельных источников информации. Мы можем смотреть на одно и то же событие глазами городской администрации, глазами человека, который живет в этом дворе, глазами компании, которая хочет поставить сервис в этом дворе, но мы можем более взвешенно все понимать и, конечно же, и уровень принятия решений и уровень ответственности за принятие решений, он очень сильно изменился. В том же самом пиаре, в книжном, там разные стадии в американских учебниках, в начале там деньги давали журналисту, потом деньги давали редактору, потом денег не давали, но писали хорошо, потом писали хорошо и плохо, чтобы, когда пишут плохо, поверили про хорошо, вот считается, что когда-то будет такое светлое будущее, что компании, чтобы у них был хороший пиар, будут вести себя так, чтобы у них был хороший пиар.
То есть, если сейчас считается, что, да, мы загрязняем окружающую природу, добывая нефть, но мы даем работу восьми тысячам человек ненцев и строим больницы, то в ближайшем будущем говорят, что пиаром лучшим будет, когда будут добывать нефть, не загрязняя природу. Может быть, это когда-нибудь и в политике пройдет, если вовлеченность народа в интернет и в чтение этих альтернативных версий превысит те самые 10%, о которых мы с вами говорили, наверное, тогда у власти будет и более высокий уровень ответственности с более содержательной будет дискуссия по важным для общества вопросам.
— Да. И мы говорили с вами о том, что власть и пыталась рулить этими информационными потоками, она и будет пытаться и, может быть, в качестве пожелания для самоидентификации блогеров, пожедаем, чтобы они для себя определили, кто я есть и что я хочу, и почему я этим занимаюсь, может быть, им тоже как-то самоорганизовываться в какие-то структуры? Есть такие мысли вообще?
— Я слышал, что самарских тележурналистов планируют, думают над клубом блогеров, но здесь тоже ведь важно понять людям, что они хотят, в чем мотивация.
— Ведь большинство блогеров – это не журналисты и, слава Богу, что это не журналисты.
— И, слава Богу, что не журналисты, потому что журналистов и так достаточно. Здесь как раз интересно, что здесь это блогеры, что… но мы, например, для себя, мы же с журналистами общаемся и с блогерами, мы очень четко видим разницу.
Например, когда журналиста приглашаем на ту же самую станцию, о которой говорил, то нормальный журналист, он работает, как нормальный журналист. Он приезжает, он понимает, что ему нужно сделать статью вот такого размера, или такого, на это достаточно получаса информации, пяти минут интервью и двух фотографий и, в принципе, ему больше ничего не надо. Блогеры три часа задавали вопросы тому же самому директору Самарской ТЭЦ Дудинцеву Дмитрию Станиславовичу. Если обычный фотограф приходит и снимает обычно два кадра, он делает общий вид станции, ну, и вид журналиста на фоне котла, то эти пытаются сделать художественную какую-то съемку вентилей, манометров, чего-то еще, потому что у них другая мотивация, они могут глубже разбираться в предмете, они пытаются глубже разбираться в предмете, они заранее готовятся, они не ограничены тем, что им нужно вечером нужно сдаваться в газету, или, что им нужно уложиться в…
— И они еще делают то, что им интересно.
— Да. И они… даже не так, не то, что им интересно, а то, что будет интересно их друзьям.
— Да, да.
— То есть, они там не за деньги про шубу рассказывают, а то, что можно реально рассказать друзьям. Это другой уровень интереса, это очень приятно! Это очень хорошо для нашей картины мира, потому что мы с вами обсуждали, что про реку Самарку мы с вами никогда столько не смотрели, про 116-й и никогда бы не посмотрели, потому что…
— И за это огромная благодарность этим людям, потому что они поднимают такие пласты, которые…
— Про историю Самары много всего поднимается, потому что понятно, что никогда бы для этого не нашлось такого количества экранного времени, газетных пространств.
— А есть вообще замечательный, я считаю, что это один из выдающихся наших блогеров, это Вадим Кондратьев из Тольятти, который просто вообще, он создал свой стиль. Он создает не просто фоторепортаж, он погружается в историю, он дает общую информацию, это вообще отдельный жанр. И, я считаю, что это… или Нина Дюкова, это вообще, это просто фотомастер.
— Или Кириллов, который ведет тему авиаперелетов и тоже много и хорошо фотографирует. У Дюковой мне лично очень нравятся макросъемки, то есть я поклонник макросъемок Дюковой, у Кириллова прекрасно получаются портреты на конференциях, очень естественные и очень интересные. Он не подлавливает, когда там кто-то в ухе, или что-то еще, не злые, но все время такие живые и классные! И, конечно, это очень приятно, потому что газета, телеканал никогда этого не будет показывать, ни в минутном телерепортаже…
— А им это не интересно, потому что я даже иногда смотрю, даже…
— Это может быть интересно даже их аудитории, но оно даже не пройдет по формату, мы с вами это понимаем
— …даже я вижу, что на событии присутствовала профессиональная группа журналистов и присутствовали факультативные журналисты-блогеры это разные вообще…
— Разная тематика.
— …и разная вообще глубина.
— Конечно, конечно. Очень хорошо, что они у нас есть!
— Да, очень хорошо, что они у нас есть, потому что мы в общем-то и, во многом, надеемся, что их будет еще больше, их точка зрения будет более четкая, они не будут бояться более смело говорить о всех сложностях нашей жизни, которые, к сожалению будут продолжаться и впредь, что уж там говорить.
— Которые не закончатся, а жизнь нам предстоит трудная, поэтому правда и хорошее, честное слово в этой жизни очень помогают.
— Дай Бог, чтобы они были и дальше. Ну, что, я даже не знаю, что и добавить к этому панегирику блогерам и гражданским журналистам, пусть из будет больше.
— Мы начали-то вообще с вами с пиара и начали говорить о том, какой бывает пиар, белый, черный, коммерческий, политический, какой угодно и пришли к тому, что все основывается на обычных человеческих ценностях.
— Пиар бывает таким, какие бывают люди.
— Какие ценности человеческие.
— Какие они внутри и для меня лично нет большой разницы в том, как человек занимается пиаром, или вытачивает детали, или чинит сапоги, то есть, если человек хорошо делает свое дело и с уважением не только к работодателю, но и к миру и к своим детям, которым нужно будет смотреть в глаза. И смотреть и говорить: «Чем ты занимался сегодня на работе?». В общем, пиар ничем не отличается от врачебной деятельности, от журналистской. По сути, по ценностным ориентациям все, в общем, одно и тоже. Делать хорошо свое дело, так, чтобы в мире становилось немножко лучше. Мне кажется, это идеально для любой профессии.
— Спасибо. Мы сегодня в редакции «Самара today» и около редакции «Самара today» общались с Владимиром Громовым, специалистом в области пиар-технологий и профессионально занимающийся этой работой в Волжской ТГК.
— Да, в территориальной генерирующей компании. Спасибо вам за приглашение, за внимание, спасибо вам!
— Всего доброго!
——————————
***
